Люби меня нежно - Сандра Хилл

Итак, план был готов. Узнать Акулу, увлечь ее проявлением внешней холодности и равнодушия, изумить царственными манерами и заманить в сети обещанием необыкновенных сексуальных утех. Чтобы добиться ее подписи на документах, он должен неукоснительно соблюдать все пункты плана, обращая особое внимание на последний.

Обретя уверенность, он открыл глаза и взглянул на свою добычу. Он мог бы справиться с любой задачей. Он холоден как лед. Он полностью контролирует ситуацию. Никаких проблем!

Синтия снова вздохнула во сне. Наверное, ее учили» тим сексуальным трюкам в школе акул.

Питер снова заявил о своем желании.

П. Т. с большим трудом пережил это напоминание.

Он попытался убедить себя в том, что он истинный хозяин положения. Для этого он применял метод аутотренинга и косил глазами. Спустя несколько минут он уже мог похвалиться равнодушием и завидным спокойствием.

Вдруг он заметил, как маленькая бабочка пролетела через комнату и выпорхнула в окно, залитое солнечным светом. Как на такой высоте могла появиться бабочка?

И как странно, что неприметные мотыльки, попадая в полосу света, превращаются в красивых воздушных созданий. Словно их осыпают волшебным звездопадом.

Он мог поклясться, что Питер широко усмехнулся.

Синтия медленно пробуждалась ото сна. Еще никогда в жизни она не спала так крепко. Она вообще не могла припомнить, когда в последний раз наслаждалась сиестой. Да, все свое время она тратила на то, чтобы заработать как можно больше денег, и в ее жестком расписании не было ни одной свободной минуты.

Не открывая глаз, она потянулась с кошачьей грацией. Как, оказывается, приятно иногда потакать своим маленьким слабостям!

Вдруг она вспомнила, как длинными летними днями лежала на узкой кровати в ожидании прихода бабушки, работавшей на заводе. У них была квартира с одной спальней. Тогда Синтия много читала: сначала сказки, потом романы о любви. Особенно ее увлекали книги о средневековых рыцарях, готовых на все ради дамы сердца – даже на то, чтобы сразиться со злобными колдунами. Все эти романы неизменно заканчивались счастливой развязкой, но мир за окном был совсем другим – опасным, холодным и неприветливым. Она читала много часов подряд, а потом лежала и предавалась мечтам о будущем, в котором не будет места серым будням.

К сожалению или к счастью, Синтия очень быстро поняла, что чудес на свете не бывает. Рассчитывать «прожить долго и счастливо» можно только в том случае, если готова к упорному труду во имя достижения своих самых честолюбивых планов.

Так смешно вспоминать обо всем этом. Она отмотала пленку назад: а почему она вообще пустилась в воспоминания? О, наверное, потому что рядом с ней находился самый сексуальный из мужчин, который к тому же был принцем.

«С лица воду не пить», – твердила она себе, но бабушкины наставления в этот раз почему-то не срабатывали.

Синтия была готова сдать позиции.

Постепенно возвращалось осознание того, что она пленница и только чрезвычайные обстоятельства заставили ее заснуть посреди дня. Она неохотно открыла глаза.

На кровати, скрестив ноги, сидел Феррама и наблюдал за ней.

– Ты веришь в чудеса?

– Что? – удивилась она.

«О, неужели он умеет читать мысли? Нет, нет, нет. Я не верю в подобную чепуху. Ничего не хочу слушать!»

Он вдруг прислушался к чему-то, и Синтия поняла, что это не Феррама, а Элмер, голос которого был записан на пленку, обратился к ней со смехотворным вопросом о вере в чудеса.

«Ой-ой, а я-то уж решила, что принц заразился от Элмера и тоже будет нести эту несусветную чушь о чудесах и сказках».

П. Т. продолжал смотреть на Синтию. Интересно, сколько он уже наблюдает за ней? А она все это время спала. И зачем он это делает?

– Чем это ты занимаешься? – с негодованием спросила она.

– Наблюдаю, как ты сопишь.

– Ничего подобного я не делаю.

– Делаешь, делаешь, – словно зная какой-то секрет, отозвался принц.

Он посмотрел на нее, потом перевел взгляд на ее грудь, словно был не в силах сдержать себя. Он провел кончиком языка по пересохшим губам, а она зачарованно смотрела на него.

Синтия вдруг осознала, что все еще лежит, закинув руки за голову и выставив на обозрение грудь с набухшими сосками. Синтия не любила свою грудь. В отличие от плоскогрудых моделей и деловых женщин, одевавшихся так, что эта часть тела оказывалась совершенно незаметной, у Синтии была полная грудь и большие соски. Ей приходилось тщательно продумывать свой гардероб, чтобы не слишком явно подчеркивать свою женственность. Не то чтобы она хотела ее скрыть, нет, она просто не желала делиться ею с незнакомцами.

И вот этот «незнакомец» откровенно разглядывал ее достоинства. Он смотрел на нее, как возбужденный подросток. Хотя с чего бы это? В том кругу, где он привык вращаться, полная грудь с выраженными сосками наверняка считалась вульгарным зрелищем.

Она резко присела и прикрылась руками. Его взгляд скользнул вниз и уперся в ее обнаженные ноги.

Он снова облизнул губы, явно волнуясь.

Ей показалось, что мир вокруг окрасился в радужные тона. Наверное, ее соски сейчас напоминали виноградинки. Еще чуть-чуть, и она будет готова сама облизать ему губы. Или заняться его трилистниками, которых она насчитала ровно двадцать семь, после чего ее одолел сон. Если так и дальше пойдет, она соблазнится его предложением увидеть семейный герб, как и его «драгоценные камни».

– Прекрати немедленно, – потребовала она.

– Прекратить что?

Он часто заморгал, и она снова обратила внимание на то, какие у него длинные ресницы.

– Прекрати так смотреть на меня.

Она понимала, что ее слова звучат глупо. Но разве он не нарочно злил ее своим настойчивым взглядом? Он хотел ее возбудить. О, как нелепо! Неужели есть мужчины, которые верят, что могут зажечь в женщине огонь одним своим взглядом? Хотя все может быть…

– О, – только и вымолвил он, переводя взгляд на изголовье кровати. До ее слуха донеслось какое-то невнятное бормотание, и она еле разобрала: – Это все Питер.

– Что ты сказал?

– Ничего, – ответил он, обращаясь к изголовью кровати. – Прошу тебя, не обижайся, Синтия. Это ничего не значит.

«Ничего не значит? То есть его откровенный взгляд на самом деле ничего не значит? Этого и стоило ожидать».

– Я принадлежу к миру моды, поэтому часто рассматриваю женщин. Я постоянно думаю о том, как улучшить качество нашей обуви, ведь мы работает для женщин. Они все такие разные – полные, худые, низенькие, высокие, с крепкими попами, похожие на мальчишек. Я всегда изучаю их. Я смотрю на них в аэропортах, на городских улицах, за ужином в ресторане. Я постоянно что-то отмечаю, чтобы потом обсудить это с Джейком. Это продиктовано профессией.