Что соврал покойник - Марина Серова

Я принялась сверять документы, приложенные к делу, с теми, что нашла в папке. Через несколько минут я поняла, чем была страшна эта папка Окчурину и его помощникам. В папке хранились листы финансовых отчетов, и цифры, представленные в них, разительно отличались от цифр в документах, которые фигурировали в следственном деле. Я сверила подпись Халалеева на документах из папки с подписью из документов, подшитых к делу. Не нужно было заказывать экспертизу, чтобы понять, что подписи идентичны. Каким образом они оказались на поддельных документах, сообразил бы и младенец.

– Халалеев не сошел с ума и не бился головой о решетку, – откладывая бумаги в сторону, подытожила я. – Вмятины на его черепе появились в результате внешнего воздействия. Когда он отказался ставить подпись на поддельных отчетах, в качестве основного аргумента его оппоненты использовали крепкие удары по черепу.

– О чем ты говоришь? – не понял Мельников.

– О том, что знаю, как Халалеев отправился к праотцам. Ему помогли. Сначала пытали, заставляя поставить подпись там, где он ее ставить не хотел, а когда получили свое, разом избавились от ненужного свидетеля и от улик. Оставили Халалеева в беспамятстве, нарушили целостность газового котла, дождались, пока их план сработает, и все. Взрыв унес все доказательства присутствия в доме посторонних, а подложные бумаги скрыли единственную улику, доказывающую недобросовестность партнеров Халалеева.

– Ничего себе поворот, – воскликнул Мельников. – Напрашивается вопрос, откуда у тебя эта папка.

– Напрашивается, только с незначительной поправкой: откуда эта папка у Веденкина, – задумчиво произнесла я. – Выходит, он тоже был замешан в махинациях Окчурина и знал, что тот, с помощью других конкурентов или без нее, убрал с дороги Халалеева, причем не метафорически. Вот это поворот так поворот!

– Кто все эти люди? – Он смотрел на меня, ничего не понимая.

– Это, Андрюша, причина моих сегодняшних проблем. Ради этих людей я рискую жизнью. В свете открывшихся фактов риск увеличился в несколько раз. – Я вздохнула.

– Так, мы идем к подполковнику. – Мельников решительно встал из-за стола. – Доложим о том, что удалось обнаружить, пусть решает, как поступить в сложившейся ситуации.

– Никуда ты не пойдешь, – остановила я его. – Сядь, не маячь перед глазами, мне нужно подумать.

– Думать тут не о чем. Если твои предположения верны, на счету этих людей по меньшей мере два убийства. Ты для них опасна, они попытаются от тебя избавиться. Лично я на себя такую ответственность взять не могу. Надо что-то решать.

– Ты можешь помолчать хоть пять минут? Я пришла к тебе как к другу, так будь добр, веди себя как друг!

– Этим я и занимаюсь. Как друг и как сотрудник правоохранительных органов я обязан печься о твоей безопасности, – горячился Мельников.

– Ты и будешь это делать, но через пять минут, идет? – пошла на примирение я. – Не будь занудой, Мельников, от пяти минут бездействия большого вреда не случится. Хорошенько все обдумаем, а потом пойдем к подполковнику. Садись на место, в ногах правды нет.

– Ох, Татьяна, чует мое сердце, что пятью минутами дело не закончится. – Он вздохнул, но место свое занял. – По глазам вижу, ты что-то затеваешь, и это что-то выйдет мне боком.

– Ты стал чересчур мнительный, Андрюшенька, – самым невинным голосом проговорила я. – Что-то мне есть хочется. Сгоняй в буфет, организуй нам чего-нибудь пожевать. И сок не забудь.

– Ладно, накормить я тебя накормлю, но из кабинета не выпущу, пока ты мне не расскажешь все в подробностях, ясно?

– Придется согласиться. Я уже и забыла, когда последний раз ела нормальную пищу, все всухомятку, – вздохнула я. – Иди, мой герой, спасай от голодной смерти свою принцессу.

Мельников рассмеялся и вышел из кабинета, а я принялась раскладывать по полочкам новые факты. До того как начать действовать, мне нужно было увидеть всю ситуацию свежим взглядом.

На анализ вновь открывшихся фактов ушло около часа. За это время Мельников сходил в местный буфет и принес в кабинет обед из пяти блюд на две персоны, который мы совместными усилиями уничтожили, перемежая поглощение пищи обсуждением и анализом новых фактов. Вынужденная пауза дала положительные результаты. Для меня, по крайней мере, точно.

Сначала, узнав подробности дела Халалеева, я хотела сразу звонить Веденкину и требовать от него честного ответа. Я должна была знать, при каких обстоятельствах к нему попали оригиналы финансовых документов, в курсе ли он, что подписи на фальшивках главный бухгалтер поставил под пытками. У меня не было сомнений, что смерть Халалеева стала следствием финансовых махинаций Окчурина с государственными заказами, опыт научил меня не верить в подобные совпадения. Я даже номер Веденкина набрала, но вовремя одумалась. Что я ему скажу? «Здравствуйте, уважаемый клиент, не хотите ли рассказать, какова была ваша роль в убийстве бухгалтера Халалеева»? В ответ он в лучшем случае откажется от моих услуг, и тогда я лишусь законного основания расследовать это дело. А бросить его я уже не могла, мне во что бы то ни стало нужно было узнать, что случилось много лет назад в доме Халалеева и к каким последствиям это привело спустя годы.

От звонка Веденкину я отказалась, резонно рассудив, что этой информацией может владеть и Окчурин. Но как заставить его говорить? Потому я и торговалась с Мельниковым о времени. За обедом бдительность моего друга притупилась, и я принялась методично его обрабатывать. Мне нужно было добиться безоговорочного согласия на то, что я задумала.

Заставить Окчурина признаться в причастности к убийству Ювелира я могла одним способом – предъявив ему неопровержимые доказательства. Сейчас их у меня не было, но я могла их получить, сыграв роль приманки для Боксера. К концу обеда сложился уже более или менее стройный план. Окчурин ждет, что я явлюсь к нему за папкой. Рассчитывая на это, он дал приказ племяннику проследить за мной, подкараулить в безлюдном месте и отправить к праотцам. К счастью, я вовремя узнала об этом, но он не знал, что я знаю, и это давало мне определенные преимущества. Не знал он и об исчезновении папки с компроматом из мучного ящика, и грех было этим не воспользоваться. Я дождалась, когда Мельников разомлеет от съеденного обеда и впадет в благодушное состояние, и приступила к обработке.

Для начала я рассказала ему историю многолетнего шантажа, не забыв упомянуть о том, что шантажист является моим клиентом. Мельников от услышанного в восторг не пришел, но я не позволила ему долго возмущаться коварством Веденкина и плавно перешла к событиям недельной давности, рассказав, как замешана в дело моя подруга. Когда рассказ дошел до эпизода, в котором Ленка якобы бьет грабителя статуэткой по голове, Мельников снова забеспокоился, но я поспешила развеять его сомнения и сообщила, что к смерти Ювелира она непричастна.

После этого я рассказала ему о моем расследования шаг за шагом, не забыв упомянуть, как мне стали известны планы Окчурина относительно моей персоны.