Что соврал покойник - Марина Серова

– Привет, Татьяна. Какими судьбами в наших краях? – не отрывая взгляда от монитора, спросил он.

– Да вот подумала, не скучаешь ли ты, и решила заглянуть, – устраиваясь напротив Мельникова, ответила я. – Как успехи бюрократической машины?

– Тебе смешно, а мне начальство приказало до шестнадцати часов сдать отчеты по всем делам за месяц. Сижу вот, кропаю, – вздохнул он.

– Зря я решила, что мое приглашение поможет тебе развеяться. Вижу, ты и без меня не скучаешь.

– Что за дело? – насторожился Мельников.

– Ерунда, сама справлюсь, – с деланым равнодушием ответила я, – у тебя и так головной боли хватает. Пойду, пожалуй, труп ждать не будет.

Я приподнялась, делая вид, что собираюсь уходить.

– Стоять, – приказал Мельников. – Какой еще труп? Выкладывай немедленно.

Зная о моей привычке влезать в опасные переделки, он отложил свои отчеты и не сводил с меня тревожного взгляда.

– Есть информация, что сегодня вечером меня попытаются убить. – Добившись внимания, я заговорила прямо: – Мне нужно поймать его с поличным. Хотела предложить пойти со мной, но вижу, что пришла не вовремя.

– Еще как вовремя, выкладывай подробности, – польщенный доверием, потребовал Мельников.

– Помнишь, я приносила статуэтку? Ты еще договаривался с лабораторией насчет экспертизы. Так вот, я выяснила, чья кровь была обнаружена на ней. Это некий Глеб Моренков по кличке Ювелир, ранее судимый за кражу со взломом. Не единожды судимый, но суть не в этом. Его убили, а труп закопали в заброшенном карьере, в местечке под названием Ольховка. Знаешь, где это?

– Могу уточнить. Ты лучше скажи, откуда сведения.

– Об этом потом, – отмахнулась я. – Человек, убивший Ювелира, получил заказ на меня. Его нужно задержать.

– Имя убийцы ты тоже знаешь? – Мельников все больше нервничал.

– Данила Усольцев, знакомые называют его Боксером, бывший профессиональный спортсмен. Мне нужно узнать про него все: где живет, с кем общается, на какой машине ездит.

– С кем спит и что ест, не интересует? – пытаясь разрядить обстановку, спросил Мельников.

– Обойдусь. И еще мне нужно, чтобы эту ночь ты провел со мной.

Мельников открыл рот, чтобы отпустить очередную шутку, но тут же его закрыл. Щеки его покраснели, он отвел глаза и начал перекладывать бумаги на столе.

– Расслабься, Андрюша, мое предложение носит исключительно деловой характер, – рассмеялась я. – Прости, если смутила. Я имела в виду, что мне одной не справиться. Если не можешь сам, выдели кого-то из оперов, только толкового. Я нуждаюсь в помощнике, а не в балласте.

– Ничего такого я и не подумал, – скрывая смущение, возразил Мельников. – И никаких помощников, сами справимся. Сиди здесь, я пойду дам кое-кому задание. Постарайся не совать нос в мои бумаги.

– Думаешь, в них есть что-то, что могло бы меня заинтересовать? Сомневаюсь. Вот если бы ты вел дело какого-нибудь маньяка или серийного убийцы, тогда, пожалуй, кровавые подробности не оставили бы меня равнодушной, – пошутила я.

– Веди себя прилично, – повторил Мельников и вышел из кабинета.

Копаться в бумагах Мельникова я не собиралась, вместо этого достала добытую у Окчурина папку и углубилась в ее содержимое. Сначала шли лишь финансовые отчеты, в которых я мало что смыслила. Но потом я наткнулась на знакомые фамилии. Сначала встретилась подпись Фарыгина, потом Дегменева, а на следующих листах фигурировали фамилии уже троих конкурентов Веденкина. Выяснилось, что несколько лет назад эти трое работали вместе, Фарыгин и Дегменев подвизались под началом Окчурина, и занимались они махинациями на крупных государственных заказах. Чем бумаги могли так сильно навредить упомянутым бизнесменам, я не понимала, пока в документах не всплыла четвертая фамилия. Она показалась мне знакомой. Я так увлеклась изучением документов, что не заметила, как вернулся Мельников.

– Я же просил не совать нос в мои бумаги, – проворчал он.

– Тебе фамилия Халалеев ни о чем не говорит?

– Халалеев? Что-то знакомое. А почему он тебя интересует?

– Финансовые махинации, – ответила я. – Послушай, давай пробьем его по базе данных. Чутье подсказывает мне, что господин Халалеев много лет назад отошел в мир иной, надо бы удостовериться.

– Не тот ли это Халалеев, чей труп был обнаружен в доме по улице Тверской, сгоревшем после взрыва газового котла? – вводя запрос, предположил Мельников. – Громкое было дело. Я тогда только начинал карьеру оперативного работника, до материалов меня не допустили, но резонанс оказался значительный. Нас тогда Москва месяц строила, пока дело не переквалифицировали из преднамеренного убийства в несчастный случай.

– Предполагали, что Халалеев убит? – заинтересовалась я.

– Так точно. Если мне не изменяет память, на трупе были обнаружены характерные следы от множественных ударов тупым предметом. Череп был раздроблен практически полностью, ни одной целой кости, – рассказывал Мельников, щелкая мышью в поисках нужного дела.

– Почему же тогда дело переквалифицировали?

– Доказательств не было, свидетелей не было, подозреваемых тоже. Да и от самого Халалеева мало что осталось. Извлечь труп из сгоревшего дома смогли только после того, как полностью погасили пожар. Опознавать его пришлось по зубным протезам. В итоге все решили, что лучше дело замять, а травмы приписали помутнению рассудка. Якобы Халалеев от страха пытался пролезть сквозь решетку на окне, а та была с дефектом. Патологоанатом так и написал в отчете: «Множественные удары головой о прутья решетки».

– И следователь эту версию подтвердил? – не унималась я.

– А куда ему было деваться? Иначе на отделе повиснет «глухарь», ходи потом годами на ковер к начальству и расписывайся в своем бессилии. Конечно, там все было шито белыми нитками, но родственников, которые могли бы потребовать доследования, у Халалеева не было, так что дело закрыли. Вот, нашел, – обрадовался Мельников, – можешь сама прочесть отчет.

Я так и сделала. Дело сводилось к следующему: Халалеев проживал в частном доме, который отапливался газовым котлом, взрыв произошел около двух часов ночи и был настолько мощным, что разбудил соседей, которые вызвали пожарных. Несмотря на их оперативность, быстро погасить огонь не удалось – подъезд загораживали бетонные блоки, к тому же дом был окружен высоким металлическим забором. Пока убирали блоки и ломали забор, время было потеряно, дом начал рушиться. Тушили пожар два часа, за это время дом успел сгореть полностью. Тело Халалеева нашли в комнате, бывшей некогда кухней. Вернее, нашли не тело, а то, что от него осталось.

Далее шел отчет о расследовании. Явных врагов у главного бухгалтера крупного предприятия обнаружить не удалось. Халалеев держался особняком, за все годы дружбы ни с кем не завел. Дамы сердца у него то ли вовсе не было, то ли она решила не высовываться, дабы не попасть под подозрение. Изучение финансовых дел предприятия не помогло, злоупотреблений, из-за которых Халалеев мог расстаться с жизнью, следователи также не обнаружили. С этой стороны вообще все было идеально, что подтверждали приложенные ксерокопии финансовых отчетов и заверения непосредственного начальника Халалеева, господина Окчурина.