Трое в лодке (не считая собаки) - Джером Клапка Джером

more than probable that that dog will be dug up from somewhere or other, minus its legs, and with its tail broken, and will be sold for old china, and put in a glass cabinet. Но более чем вероятно, что через двести лет эту собачку — без ног и с обломанным хвостом — откуда-нибудь выкопают, продадут за старый фарфор и поставят под стекло. And people will pass it round, and admire it. They will be struck by the wonderful depth of the colour on the nose, and speculate as to how beautiful the bit of the tail that is lost no doubt was. И люди будут ходить вокруг и восторгаться ею, удивляясь теплой окраске носа, и гадать, каков был утраченный кончик ее хвоста. We, in this age, do not see the beauty of that dog. Мы в наше время не сознаем прелести этой собачки. We are too familiar with it. Мы слишком привыкли к ней. It is like the sunset and the stars: we are not awed by their loveliness because they are common to our eyes. Она подобна закату солнца и звездам, — красота их не поражает нас, потому что наши глаза уже давно к ней пригляделись. So it is with that china dog. Так и с этой фарфоровой собачкой. In 2288 people will gush over it. В 2288 году люди будут приходить от нее в восторг. The making of such dogs will have become a lost art. Производство таких собачек станет к тому времени забытым искусством. Our descendants will wonder how we did it, and say how clever we were. Наши потомки будут ломать себе голову над тем, как мы ее сделали. We shall be referred to lovingly as "those grand old artists that flourished in the nineteenth century, and produced those china dogs." Нас будут с нежностью называть "великими мастерами, которые жили в девятнадцатом веке и делали таких фарфоровых собачек". The "sampler" that the eldest daughter did at school will be spoken of as "tapestry of the Victorian era," and be almost priceless. Узор, который наша старшая дочь вышила в школе, получит название "гобелена эпохи Виктории" и будет цениться очень дорого. The blue-and-white mugs of the present-day roadside inn will be hunted up, all cracked and chipped, and sold for their weight in gold, and rich people will use them for claret cups; and travellers from Japan will buy up all the "Presents from Ramsgate," and "Souvenirs of Margate," that may have escaped destruction, and take them back to Jedo as ancient English curios. Синие с белым кружки из придорожных трактиров, щербатые и потрескавшиеся, будут усердно разыскивать и продавать на вес золота: богатые люди будут пить из них крюшон. Японские туристы бросятся скупать все сохранившиеся от разрушения "подарки из Рамсгета" и "сувениры из Маргета" и увезут их в Токио как старинные английские редкости. At this point Harris threw away the sculls, got up and left his seat, and sat on his back, and stuck his legs in the air. В этом месте Гаррис вдруг бросил весла, приподнялся, покинул свое сиденье и упал на спину, задрав ноги вверх. Montmorency howled, and turned a somersault, and the top hamper jumped up, and all the things came out. Монморенси взвыл и перекувырнулся через голову, а верхняя корзина подскочила, вытряхивая все свое содержимое. I was somewhat surprised, but I did not lose my temper. Я несколько удивился, но не потерял хладнокровия. I said, pleasantly enough: Достаточно добродушно я сказал: "Hulloa! what's that for?" — Алло! Это почему? "What's that for? — Почему?! Why-" Ну!.. No, on second thoughts, I will not repeat what Harris said. Нет, я лучше не стану повторять то, что оказал Гаррис. I may have been to blame, I admit it; but nothing excuses violence of language and coarseness of expression, especially in a man who has been carefully brought up, as I know Harris has been. Согласен, я, может быть, был несколько виноват, но ничто не оправдывает резких слов и грубости выражений, в особенности если человек получил столь тщательное воспитание, как Гаррис. I was thinking of other things, and forgot, as any one might easily understand, that I was steering, and the consequence was that we had got mixed up a good deal with the tow-path. Я думал о другом и забыл, — как легко может понять всякий, — что правлю рулем. Последствием этого явилось то, что мы пришли в слишком близкое соприкосновение с берегом. It was difficult to say, for the moment, which was us and which was the Middlesex bank of the river; but we found out after a while, and separated ourselves. В первую минуту было трудно сказать, где кончаемся мы и начинается графство Миддл-Эссекс, но через некоторое время мы в этом разобрались и отделились друг от друга. Harris, however, said he had done enough for a bit, and proposed that I should take a turn; so, as we were in, I got out and took the tow-line, and ran the boat on past Hampton Court. Тут Г аррис заявил, что он достаточно поработал, и предложил мне сменить его. Поскольку мы были у берега, я вышел, взялся за бечеву и потащил лодку мимо Хэмптон-Корта. What a dear old wall that is that runs along by the river there! Что за чудесная старая стена тянется в этом месте вдоль реки! I never pass it without feeling better for the sight of it. Проходя мимо нее, я всякий раз испытываю удовольствие от одного ее вида.