Среди восковых фигур - Инна Бачинская

– Вы ей сказали, что он умер?

– Сказали. С ней случился сердечный приступ. У нее есть еще один сын, живет в Риге, программист. С братом он не встречался. Думаю, вскоре приедет. Такая ирония – нашел семью и умер…

– А как же его экономка? Она же говорила, что у Кротова никого не было? – вспомнил Савелий. – Никакой женщины…

– Она сболтнула, не подумав, боялась, что Бураков не заплатит. На самом деле она не работала последние две недели, так как Кротов попросил ее взять отпуск и обещал заплатить. А Бураков не заплатил бы. Так что она и не могла никого видеть. Теперь очень сожалеет, что соврала. Он встретил девушку двадцать шестого июля, влюбился, потерял интерес к работе и так далее. Ты все слышал. Эта девушка, Лидия… или Зоя, все время была рядом, понимаешь? Когда она узнала, что Кротов умер, то, по-видимому, испугалась и хотела поговорить со мной, я так думаю. Влада пригласила меня в музей, я пришел, но было уже поздно.

– А как ты догадался, что это та самая девушка?

– Иван рассказал, что Кротов увлекался фотографией, и я подумал, что он мог печатать снимки в фотоателье и там что-то осталось. Начал с ближайшего к его офису и оказался прав.

– У тебя есть ее фотографии?

– Хочешь посмотреть? – Федор достал из папки конверт. – Смотри!

Савелий рассмотрел фотографии:

– Красивая!

– Савелий, наш философ с ней переспал! – фыркнул капитан.

– В каком смысле? – поразился Савелий. – Что значит – переспал? Федя с этой девушкой?

– Прикинь! – капитан заржал.

– Федя!

– Это к делу не относится, Савелий.

– Конечно, не относится, – сказал Коля. – Кто бы сомневался.

– А кто ее убил? Заказчик? И почему в музее? Там же всегда люди.

– А где надо? – спросил капитан.

– Мы не знаем, Савелий, – сказал Федор. – Даже мотив под вопросом. Почему в музее? Должно быть, спешил.

– Кто убил… Работаем, Савелий. Убийца не уйдет от заслуженного наказания. А за что мы пьем? Савелий! Ты у нас спец по тостам. Напрягись! – скомандовал капитан.

– Ну… – Савелий замялся. – Чтобы вы нашли его! Этого… заказчика!

Капитан поморщился:

– Тост, конечно, дохлый, но черт с ним! Принимается. О, фирмовые Митрича! – обрадовался он при виде хозяина заведения с дребезжащей тележкой. – Следующий тост за Митрича!

– Ребята, а это правда, что в восковом музее убили женщину? – спросил Митрич, разгружая тележку. – Весь город прямо гудит!

– Правда, Митрич, – сказал Федор.

– Я был в музее с мамочкой… То есть она сначала пошла туда с подружкой, но той стало плохо, и они не досмотрели. Тогда она попросила меня. Ну, скажу я вам! – Митрич закатил глаза. – Они живые! Хуже живых! Такие лица… Мамочка всю дорогу не выпускала мою руку. Особенно ведьма! Кто мне понравился, так это наш мэр. Очень значительная внешность. Цезарь! Лидер! Еще Костик Рахов. Мы с ним вон там на фотке! – Митрич махнул рукой на стену, увешанную фотографиями знаменитостей с автографами: Митрич и мэр, Митрич и знаменитый футболист, Митрич и гордость городского журналистского цеха Лео Глюк, он же Леша Добродеев, Митрич и мисс города и много-много других. Была у него такая маленькая слабость – собирать фотографии с автографами знаменитостей. – Такая трагедия! Костик был личность! Когда этот скульптор предложил ему позировать, он пришел посоветоваться. Говорит, терпеть не могу шумиху, видел его работы, не для слабонервных дамочек, не знаю, говорит, как-то не хочется. А я ему говорю, войдешь в историю! Твой портрет в историческом музее. А теперь еще и скульптура. Ну и что, что воск? И потом, если не понравится, всегда можно разбить… вернее, расплавить. Поставь ему условие: так и так, если не понравится, большой привет. А на самом деле получилось отлично! Костику понравилось. И мамочке понравилось, она его тоже знала. А через полгода его не стало. И самое главное, не нашли кто! Да мы и так знаем.

– Кто? – спросил капитан.

– Конкуренты! Ему предложили руководить мотоклубом, а там свои претенденты были. Это же страшные деньги! Соревнования, закупка машин, поездки… сами понимаете. Коррупция, откаты, а с Костиком такие номера не прошли бы. Вот его и… – Митрич прищелкнул языком.

– Митрич, ты гигант! Бросай к такой-то матери свой кабак и дуй к нам! – сказал капитан. – Твой Костик официально отказался от клуба за месяц до аварии, так что твоя версия… извини-подвинься. Он классный мужик был, человек дела, торчал на спортивных тачках, а заниматься бумагами и обивать пороги начальства не для него. Так и сказал. Я его тоже знал. А то, что не нашли… бывает и так, Митрич. Искали, поверь! Дело еще не закрыто. Костика все знали и любили. Насчет восковой фигуры не знал, схожу посмотрю.

…– Мне нужны фотографии Буракова, – сказал Федор. – Сможешь? На завтра.

– Опять мутная философия? – прищурился капитан. – Смогу. Кстати, мой осведомитель, она же свидетель, показала, что у Буракова большая черная машина…

У Ивана Денисенко появилась раздражающая привычка звонить ни свет ни заря. Федор взглянул на будильник – была половина шестого. Не только звонить, но еще и задавать идиотский вопрос: «Я тебя не разбудил?»

– Я нашел ее! – заорал возбужденно Иван. – Ты не поверишь! Это бомба! Это… охренеть! Девушку Миши Кротова! Знаешь кто? Ну? Сдаешься?

– Знаю, – пробурчал Федор. – Это Лидия.

– Откуда? – опешил Иван. – Свистишь?

– Заглянул в фотостудию в Мегацентре, Кротов не успел забрать заказ. Около тридцати фоток. Лидия, только с рыжими волосами. А ты как вычислил?

– Гигант! А я вспомнил, что Миша брал мою старую камеру, в июле, через пару дней вернул. Только сейчас вспомнил и проверил. Увидел и охренел, честное слово! Наша Лидка! Значит, она была! А я думал, у него глюки. И ни слова, ни намека, а ведь дружили! Ничего не понимаю! На хрен она развела его? Влада говорит, она уезжала в июле, куда, не сказала. Она не верит, говорит, недоразумение, не может быть, любимая подружка… все такое. Мы страшно поцапались, она меня вы… э-э-э… типа выперла, представляешь? Домой не хочется, дай, думаю, позвоню дружбану-философу. Думал, ты не в курсе, доложусь. Что это было, Федя? Вот скажи мне, на хрен? Из-за нее мужик руки на себя наложил… Не могла прямо сказать: все, амур пердю, прости-прощай! Не подходишь, мол. Что за пацанизм? Игра в прятки? Влада говорит, серьезная девка… Что за разводняк? Ты чего-нибудь понимаешь? Как философ? Никогда не понимал баб! Честное слово, другая раса. Кофе нальешь? А то ночь уже прохладная, осень чувствуется. А я куртку у нее забыл. Лечу!

Федор чертыхнулся. Вставать ему не хотелось. С балкона тянуло прохладой и сыростью, в природе стояли мрачные утренние сумерки. Иван прав, осень на пороге. Он невольно рассмеялся, вспомнив, как тот пожаловался, что его выгнали. Дверной звонок заставил его вздрогнуть…