Умелая лгунья, или Притворись, что танцуешь - Диана Чемберлен

Пока я бегала туда-сюда, папа с Расселлом обсуждали бейсбольную команду «Эшвиллские туристы», но, едва я залезла в машину, они умолкли, и Расселл поехал дальше.

– Забрала свое сокровище? – спросил папа, как будто знал, за чем я бегала.

– Угу. – Я вспомнила, как говорила ему, что моя аметистовая ладошка хранится в том тайнике.

Вероятно, он подумал, что амулет мне понадобился для спокойного спуска по канатной дороге. Вот пусть так и думает. Ему необязательно знать, что аметистовая ладошка могла помочь мне выдержать соблазнительные разговоры со Стейси, твердившей: «Я хочу познакомить тебя с этим парнем».

Расселл свернул на узкую аллею, ведущую к дому Амалии. Мы потряслись немного по ухабам, и когда он выехал на поляну перед ее домом, то мы увидели, что она уже ждет нас, сидя на пне, из которого задолго до моего рождения вырезали подобие стула.

Она открыла боковую дверцу и, забравшись в машину, села на кресло рядом с папиной коляской, а по всему салону разнесся аромат жимолости, исходящий от ее волос.

– Всем привет, – сказала она и, протянув руку вперед, слегка сжала мое плечо.

– Привет, – ответила я, оценив, как ловко Расселл развернул минивэн и погнал дальше по дороге.

– Как самочувствие после вчерашнего вечера? – услышала я, как она спросила отца.

Может, она имела в виду, после собрания? Я знала лишь то, что оно состоялось прошлым вечером, но с чего бы, казалось, об этом спрашивать.

– Отлично, – ответил папа. – А у тебя?

Амалия ответила не сразу, или, возможно, я просто не услышала ее тихого ответа. Потом она упомянула что-то вроде «разбитого сердца», а отклика отца я вообще не разобрала. Я глянула на Расселла, который с повышенной сосредоточенностью следил за дорогой, делая вид, что попутчики за нашими спинами ни о чем особенном не говорят. Я постаралась последовать его примеру.

Мы миновали дом бабули, потом слегка отклонились в лес, и вскоре справа от нас, между деревьями показалась вышка канатной дороги. Несмотря на то что никто из нас давно не пользовался ею, мы все знали, что надо делать. Покрутив рукоятку, Расселл опустил аппарель, сделав наклонный выезд, и Амалия выкатила коляску на землю. Я вытащила из багажника снаряжение и шлемы, а Расселл направился к канатам, свисавшим с вышки.

Амалия подкатила папу к подножию вышки, и я, вручив один комплект снаряжения Расселлу, начала подниматься по лестнице.

– Увидимся наверху, пап! – бросила я.

Ни разу не останавливаясь для передышки, я преодолела сто тридцать две ступеньки лестницы, хотя последнюю треть перед верхней площадкой поднималась уже значительно медленнее. Я успела забыть, какой прекрасный вид открывается сверху. Положив снаряжение на площадку, я с наслаждением вдыхала чистый горный воздух. Встав рядом с подъемником, я перегнулась через перила и глянула вниз, где Расселл и Амалия еще усиленно трудились, упаковывая беспомощное тело отца в ременное снаряжение. Меня кольнуло чувство вины из-за того, что я затеяла всю эту историю с канатной дорогой. Может, отцу после этого станет только хуже. Всякий раз, пытаясь помочь отцу хоть как-то сдвинуться с места, я понимала, почему бицепсы Расселла стали такими мощными и крепкими. Папины неподатливые конечности сгибались все труднее. При таком сопротивлении гораздо тяжелее сдвинуть даже малый вес. Однажды при мне дядя Тревор пошутил по поводу того, что поднимать отца не легче, чем «убойную тушу», а Расселл стрельнул в него убийственным взглядом.

– Эгей, земляне! – как можно радостнее крикнула я, в основном стараясь подбодрить себя.

Амалия взглянула наверх и махнула рукой.

– Ну, как там дышится? – отозвалась она.

– Потрясающе! – воскликнула я.

Расселл тоже глянул на меня.

– Мы закончили, – сообщил он. – Ты готова?

– Да. Скажи мне, когда поднимать.

– Сейчас.

Включив подъемник, я смотрела, как канаты подняли моего отца с коляски. Дядя Тревор придумал этот подъемный механизм давно, когда папа потерял способность сам ходить по лестнице. Мой отец медленно поднимался в воздух, и я следила, как постепенно приближается ко мне его голубой шлем. Подъемник скрипел и гремел так громко, что я могла бы встревожиться, если бы давно не привыкла к этим шумовым эффектам. Расселла и Амалию я больше не видела, они уже поднимались на вышку по лестнице. Я надеялась, что кто-то из них успеет подняться сюда до того, как папа появится напротив приемной калитки. Мне никогда не удавалось самой втащить его на площадку, и я до сих пор сомневалась в своих силах. Папа поднялся ближе ко мне, и я увидела безмятежную неподвижность его тела. Ноги свободно покачивались, а прямые руки плотно прижимались к бокам. Он выглядел таким безжизненным, что у меня вдруг перехватило горло, и я поспешила перевести взгляд на верхушки деревьев.

До меня доносился перестук шагов Расселла и Амалии, поднимающихся по ступенькам, шаги их постепенно замедлились, а вздохи участились. Но вот механизм поднял отца на уровень площадки, и я выключила подъемник. Папа покачивался на канатах, улыбаясь мне.

– Привет, пап, – бодро произнесла я, открывая калитку на краю площадки.

– Привет, детка, – откликнулся он.

– А вот и мы, тут как тут! – провозгласила Амалия, когда они с Расселлом шагнули с лестницы на площадку. Она сделала глубокий наклон, чтобы восстановить дыхание, и ее упавшие волосы едва не подмели дощатый пол.

– Молодец, Молли, – похвалил меня Расселл.

Я заметила, как напряженно вздулись мышцы спины под его черной футболкой, когда он, держась за перила, дотянулся до каната и втащил папу на площадку. Нет, мне явно никогда не хватит сил сделать это самой.

Через мгновение отец уже находился на полу площадки, и Расселл перестегнул карабины его снаряжения на канатную дорогу. Мы с Амалией удерживали папу в сидячем положении, пока Расселл подтягивал ремни так, чтобы отец оказался подвешенным на высоте около фута от пола.

– Отлично, – выпрямившись, заключил Расселл. Он вручил мне уоки-токи и добавил: – Доехав до финиша переправы, я сообщу тебе, когда можно начать спуск.

Наша канатная дорога завершалась на большой куче мягкой сосновой хвои. Специальное тормозное устройство позволяло перед спуском замедлять движение до уровня деревьев, но важнее всего в случае моего отца, чтобы кто-то помог ему приземлиться.

«Папа ничуть не шутил, – подумала я, – говоря о том, как много хлопот доставит Расселлу наша канатная переправа».

Расселл уже направился к лестнице, когда я вдруг схватила его за руку, и он помедлил, внимательно глянув на меня.

– Спасибо тебе, – прошептала я как можно тише в надежде, что меня услышит только он.

– Все нормально, Молли, – улыбнувшись, точно так же прошептал он. – Все хорошо.

Я послушала, как Расселл сбегает вниз по ступенькам, потом повернулась к отцу. Он покачивался на высоте пары футов над площадкой, его ноги упирались в калитку, и она будет удерживать папу наверху, пока Расселл не сообщит нам, что можно открывать ее. Я устроилась в одном углу площадки рядом с калиткой, а Амалия – в другом, обе мы сидели лицом к моему отцу. Через пару минут мы услышали, как заурчал мотор минивэна, и я облегченно вздохнула, порадовавшись тому, что подсевший аккумулятор, казалось, зарядился сам.