Подкова для летучей мыши - Марина Серова

– Вдвоем? Пошли-то?

– Да нет, Ваня тоже был. Он его тоже позвал, пойдем, говорит, отметим. Ну вот. Выпили, посидели… А Ваня, он осторожный, он его все отговаривал, Кольку-то. Ты, говорит, лучше сам верни ее, икону-то. А то Хромов этот твой – начальник большой, узнает – башки тебе не сносить. А Колька уж выпил – ему море по колено. Да мне, говорит, твой Хромов – плюнуть да растереть. Я, говорит, захочу, сам ему такое устрою – в ногах у меня валяться будет. Ну, мы, конечно, всерьез не приняли, думали, по пьяни куражится, а он как стал, так и стоит на своем. Пускай, говорит только тронет меня – мало не покажется. Ну, слово за слово – и что выяснилось? Выяснилось, что когда его, Кольку-то, позвали, чтобы икону показал… ну, типа – настоящая или подделка. Ну вот. Он, когда пришел, не сразу вошел, а сначала за дверью стоял. Ну и услышал… чего не надо. Ну, то есть там как получилось… Они все договорились встретиться у Плешивого…

– Это у которого в карты играли?

– Ну да.

– Ну вот! Я же говорю тебе – в картах все дело!

– Да погоди ты! Я ей дело твержу, а она… Говорю тебе – условились они собраться у Плешивого. Значит, Колька, посредник этот… ну, через кого икону хотели продать. Ну, и сам покупатель. И Плешивый, само собой. Ну вот. Все, значит, пришли, а покупателя все нету. Сидят, значит, ждут. Потом и он тоже пришел. И они, значит, говорят, Кольке-то, – ты, мол, тут, в комнате пока посиди, а мы там втроем поговорим, обмозгуем кое-что. То есть как его, значит, Кольку, получше нагреть. Ну вот. Ну, а он что – возражать, что ли, будет? Кто он такой? Сказали сиди – значит, сиди. Он посидел-посидел маленько, а потом жаба стала душить. Думает – сейчас там без меня все решат, а мне потом только уши оттопыривай, чтоб лапши побольше влезло.

– А икону они забрали у него? На совещание-то свое?

– Нет, икона с ним была. Но посредник этот, он ее заранее посмотрел, и потом – они ведь знали, откуда она… пришла. Так что всем понятно было, о чем речь, можно было и не смотреть. Ну вот, посидел-посидел, значит, Колька, да и решил подойти послушать. А у них, как назло, и дверь неплотно была закрыта… прям, как специально подготовились. Ну вот. Подошел, значит, он и слышит, как покупатель-то этот говорит, – мол, если его икона, то возьму… Усекла?

– «Его», в смысле Хромова?

– Само собой. А то чья же? Ну вот. А те, значит, – его, его, мол, даже не сомневайся. Но покупатель, тот тоже на понтах сделать себя не дает, а говорит, для верности нужно, дескать, икону Борзому какому-то показать. Дескать, если Борзой подтвердит, тогда, значит, уже окончательно, тогда и рассчитываться можно. Ну вот. Тут все согласились, что, дескать, да, Борзой – человек надежный, ему доверять можно. А они там, сама понимаешь, не перед пустым столом сидели, тоже и закуска, и выпивка… все, как полагается. Ну, говорят, раз такое дело, так удачно мы все тут друг с дружкой договорились, надо это вспрыснуть. Ну, вспрыснули, а Семен Семеныч этот, покупатель-то, он и говорит…

– Семен Семеныч?

– Ну да. Так его там называли, Колька говорил. Он хорошо запомнил… на свою голову. Ну ладно, это… ладно. Вот, выпили они, значит, а покупатель-то и говорит – у меня еще один повод есть, который нужно обмыть. И рассказывает, что на днях у него намечается еще одна очень выгодная сделка. Кое-кто из администрации – это Колька прямо так даже выделил, дескать, так и говорил все время «кое-кто». Ну вот. Этот кое-кто провернул какую-то там не слабую аферу с домами. Они по государственной программе были выделены кому-то там… не знаю… то ли ветеранам, то ли инвалидам. А те, как водится, прав своих не знают, ну и сидят, ушами хлопают. Кто пошустрее оказался – быстренько на себя эти дома оформил, и тут уж все – не придерешься. А остальные, пока чесались, их подарки другим ушли. Ну вот, этот Семен Семеныч и говорит, что этот «кто-то» ему тоже предложил домик. Ну, то есть дело, разумеется, левое, такое оформление – незаконное, не по праву, поэтому, как только документы будут готовы, дом нужно поскорее продать. Ну и вот, этот Семен Семеныч говорит, что уж и покупателя нашел, на днях сделка состоится. И, значит, снова тут они на радостях выпили, а Колька за дверью стоит – на ус мотает. Ну, потом слышит, его собираются звать, – быстренько снова в другую комнату перебежал, да и уселся на диван, как ни в чем не бывало. Ну, позвали его, значит, велели, чтобы показал икону, посмотрели… Сказали, что вещь хорошая, но нужно, чтобы еще посмотрел эксперт. Дескать, подлинник или подделка. Плешивый сказал, что вот – при свидетелях берет вещь и кладет в сейф, чтоб без обмана. И, дескать, через день-два все будет ясно.

– А про цену ему ничего не говорили?

– Про цену – нет. Да и как скажут, если не определились, подделка или подлинник?

– Ну… в общем, да. Логично.

– Ну вот. А потом Плешивый вызвал его, говорит, икону твою купили и долг я тебе прощаю.

– А денег совсем не дал?

– Тысячу рублей. Это, говорит, тебе – от меня. Бонус. Ну, он тысячу взял да давай нам с Ванькой звонить – пируем, мол. Ну вот. И, значит, выпил и все это рассказал. Да еще петушится, орет на весь базар. Пускай, говорит, только спросят меня о чем. Я всю их подноготную ментам выложу. Этот «кое-кто» из администрации – это, говорит, бритому ежу понятно, кто это.

– То есть он решил, что это Хромов?

– А кто же еще-то?! Если сам же покупатель этот с самого начала признался, что с ним знаком. Ты слушала, чего я тебе рассказывал-то?

– Слушала.

– Ну вот. Он ведь сам сказал, что, дескать, если его икона, тогда возьму. «Его» – понимаешь? А кого «его», это уж известно.

– Слушай, Дима… А ты следователям это рассказывал?

– Да что я, дурак, что ли!

– В смысле?

– Да в прямом смысле. Я следом за Колькой пока не собираюсь.

– А почему ты решил…

– А по кочану. Орал, орал тут на весь базар… Ну и доорался. Вечером в тот день мать его ему звонила, схоронись, говорит, куда-нибудь, не высовывайся. Дело, мол, открылось, тебя ищут, меня увольняют. Куда там! Только куражу прибавила. Дураку… Пускай, говорит, ищут, я и прятаться не буду. Завтра, говорит, еще в таверне праздник устрою. Это там кафешка какая-то, недалеко от общаги. Там они часто тусовались, Колька да эти, с кем играл он.

– А ты знал их?

– Не-а. Я в это не суюсь. Своих проблем хватает. Так только, имена слышал – Гришка и Серый. А сам – нет, не знал. Но, думаю, и там он языком-то своим дурацким наговорил чего не надо.

– Это с чего ты решил?

– А с того… Приходил тут один в тот день… искал его.

– Колю?

– Ну да. Вечером он, значит, наорался тут да ушел. Сказал, что завтра пойдет в таверну. А назавтра, где-то так после обеда, – я вот тоже, как сейчас, один был, с дедом только. Ну и слышу – стучат. Открываю, смотрю – мужик какой-то…

– Молодой?

– Да нет… нет. Старше меня, точно. А так, не знаю, не смогу сказать, сколько лет. Но сбитый такой, подкачанный. Морда вся в веснушках, и волосы рыжие, противные… А вот, говорит, такого-то и такого-то Николая как мне найти? Мы, говорит, с ним старинные друзья, очень хочется повидаться. А какие там друзья… Я Кольку сто лет знаю, не было у него таких друзей.