Вестник счастья - Марианна Лесли

— Что ж, хорошо.

— Тогда я отложу все дела и быстренько примусь за покраску дома.

— Доброе утро, миссис Бартон! — крикнул кто-то из приехавших любителей птиц.

Джерри схватил банку с краской, поставил ее в кузов и сказал:

— Пока, Медок. Вечером я приеду и заберу вас с Люком. Пожарим сосиски на гриле. Идет?

— Замечательно, — тепло улыбнулась Хани. — До вечера.

Несколько дней спустя Хани жарила на кухне курицу, а Люк рядом делал уроки. — Мы решили, что нам нужно переехать в дом мистера Веста, Люк, — сказала Хани. — У тебя там, разумеется, будет своя комната.

— А что станет с нашим домом?

— Мы сохраним этот дом, и однажды он перейдет к тебе. А если нам вдруг не понравится у мистера Веста, то мы все вместе переедем обратно

— Класс! Выходит, у нас будет два дома!

Хани присела рядом с сыном.

Я вот что тебе еще хочу сказать, дорогой. Ты знаешь, мистер Вест часто сквернословит, но ты, Люк, не должен брать с него пример.

— Ну да, он мне уже говорил об этом.

— Неужели?

— Ага. — Мальчик перевернул страницу учебника. — Он сказал, что тебе не нравится, когда ругаются, и что ему и самому надо бы перестать.

— Он прав, мне это не нравится.

— Угу. А еще он сказал, что ему попадет, если я начну ругаться. А он постарается исправиться и не будет говорить таких слов, как… — Люк закатил глаза. — Но мне кажется, что он не так уж сильно старается. Если бы ты слышала, что он сказал, когда лошадь наступила ему на шляпу!

— Только, пожалуйста, Люк, не нужно это повторять!

— Не волнуйся, мам, не буду.

— А что говорит Рей о нашей с мистером Вестом свадьбе?

— Он мало говорит, но, знаешь, мне кажется, он немножко боится.

— Боится? — Хани была потрясена. — Чего?

— Боится, что, если вы поженитесь и мы будем жить все вместе, его папа станет меньше любить его.

— Какие глупости! Разумеется, Джерри не будет меньше любить Рея, как и я тебя. Вот ты, например. Если ты любишь Сократа, это же не значит, что ты меньше любишь меня. Любовь не вытекает как вода. Иногда мне кажется, что чем больше мы отдаем другим, тем больше получаем взамен. Мы с мистером Вестом будем любить вас обоих. Теперь и у тебя, и у Рея будут и отец и мать. — Хани обняла сына, потом, когда он отстранился, поинтересовалась: — А как продвигается покраска дома? Я уже несколько дней не была у них.

Да все желтое, мам. Желтое-прежелтое, как солнце, прямо глаза слепит. Теперь даже с дороги виден дом. Он такой же яркий, как школьный автобус.

— О, дорогой, мистер Вест так старается, давай не будем огорчать его.

— Да знаю я. Я уже сказал ему, что все здорово, хотя и очень желтое.

— Ну ладно, давай оставим эту тему, — предложила Хани, накладывая на тарелки поджаренную до золотистой корочки курицу и улыбаясь своим мыслям.

Вечером Джерри приехал к ним и пригласил Хани с Люком на ужин. По дороге Хани ёрзала от нетерпения, всматриваясь в даль, и наконец сквозь деревья зажелтело нечто невообразимое. Все затаили дыхание, ожидая, что она скажет. — Мы уже почти закончили, — с гордостью объявил Рей. — Красили с папой целыми днями.

— Рей настоящий помощник, — похвалил сына Джерри. — Подожди, Медок, сейчас увидишь дом полностью. Думаю, ты согласишься, что теперь он яркий и веселый.

Они повернули, и дом Джерри предстал перед ней во всей красе. Широкий и приземистый, он сиял, освещаемый лучами заходящего солнца. Хани долго рассматривала его. Она была потрясена настолько, что потеряла дар речи, но понимала, что Джерри очень старался, желая порадовать ее. У нее не поворачивался язык сказать что-то иное, кроме похвалы.

— Он очень… — Она замолчала, пытаясь подобрать какое-нибудь нейтральное определение.

Джерри и мальчики напряженно ожидали ее ответа.

— Какой, миссис Бартон? — с нетерпением спросил Рей.

— Очень милый, — закончила она и улыбнулась. — В самом деле, очень милый.

Джерри с Реем просияли.

— Тебе правда нравится, Хани? — спросил Джерри.

— Ну, конечно.

— Здорово, — вставил Люк, — а еще Рей собирается разрисовать стены в зеленый горошек.

— О нет! — испуганно воскликнула Хани. — Дом и так хорош. Пусть лучше останется как есть.

Когда они вошли в дом, у Хани от удивления расширились глаза. Гостиная была выкрашена в нежно-голубой цвет и изменилась до неузнаваемости. Она стала светлой и аккуратной. Весь хлам исчез, кругом было чисто и красиво.

— Как здесь хорошо! — искренне восхитилась Хани, тронутая тем, как старался ради нее Джерри.

— Завтра перевезем твою мебель, а теперь я покажу тебе еще кое-что. — Взяв за руку, он быстро повел Хани по коридору в сторону кухни и распахнул дверь кладовки. Она во все глаза уставилась на огромное разнообразие продуктов. Затем Джерри открыл холодильник — на полках теснилось множество баночек, пакетов и коробочек, но в глубине ей все-таки удалось приметить пару банок пива и перца. — Ну как, Медок, ты довольна?

— Да, дорогой, все просто замечательно. Ты молодец! — похвалила она его и, взглянув, тут же утонула в расплавленном серебре его глаз.

— Еще неделя — и ты моя. Моя навеки. — Он запустил пальцы в медовую шелковистую массу ее волос.

— Дом слишком желтый, да? — спросил Джерри. — Если хочешь, можем его снова перекрасить.

— Нет! — Хани посмотрела ему прямо в глаза и твердо сказала: — Нет, мне он очень нравится. В таком доме не может жить чопорная ледышка, ведь верно?

— Верно, только горячая ледышка, — в тон ей ответил Джерри.

— Мне нравится, что он такой яркий. Можешь даже разрешить Рею раскрасить его в горошек, если он хочет.

Джерри стиснул Хани в объятиях, но тут прибежали мальчики.

— А когда мы будем ужинать, пап? — спросил Рей.

— Скоро. Мы позовем вас.

Они стали вместе накрывать на стол, и Хани, улучив момент, сказала:

— Я вчера разговаривала с Люком, Джерри. Он сказал, что Рей боится, что теперь ты будешь меньше любить его.

Джерри нахмурился.

— Меньше любить? Что еще за ерунда? Я ведь все обсудил с ним, и мне казалось, мы поняли друг друга.

— Он ведь еще ребенок, Джерри. Будь с ним помягче. — Она вздохнула. — Надеюсь, со мной ему будет хорошо.

— Я уверен в этом, любимая. — Джерри обнял ее, и они вместе стояли и смотрели в окно на играющих мальчиков.

Весна была уже в полном разгаре, и погода стояла великолепная. Двор пестрел красными и розовыми тюльпанами, желтыми примулами, белыми нарциссами. Небо было голубым и ясным, солнце согревало воздух и землю. Хани расправила складки свадебного платья цвета слоновой кости и поглядела на себя в зеркало, потом застегнула на шее жемчужное ожерелье, подаренное Джерри. Она нервничала, как все невесты, и, чтобы успокоиться, прикоснулась пальцами к бледно-желтой хризантеме, приколотой к лифу платья, тоже подаренной Джерри. Карен, сестра Хани, сидела у окна и смотрела на нее.