Как раскрыть убийство. Истории из практики ведущих судмедэкспертов Великобритании - Полин Тремейн

Трагедия такого масштаба создала огромную нагрузку на врачей скорой помощи и ближайшие больницы, которые бросили все ресурсы на то, чтобы сохранить жизни пострадавших. Тела погибших перевезли в Вестминстерский морг, откуда к нам в отделение поступил тревожный звонок с просьбой мобилизовать весь персонал. Только наш тогдашний секретарь Лорейн осталась на месте для связи, а все остальные отправились в морг.

Прибыв на место, мы обнаружили, что уже несколько наших патологов успели переодеться и вовсю работали. Прибыл даже коронер доктор Пол Нэпман вместе с помощниками.

Меня и Иэна Брэдбрука, который работал в токсикологическом отделении и проводил тесты на установление отцовства, назначили работать в одну смену и поручили заниматься сортировкой частей тел. В результате разрушительного столкновения таких частей возникло очень много, поэтому нам требовалось отдельное помещение, где мы могли бы их принимать. Нашлась холодная комната в дальней части морга, которую обычно использовали для хранения опасных веществ, жертв утопления и недавно появившегося ВИЧ. Благодаря низкой температуре воздуха и специальному оборудованию (вытяжкам) запахи из этого помещения не проникали в остальные части здания. Комната была надежно изолирована снаружи, и именно там мы решили расположиться.

Очень скоро полицейские и пожарные начали подвозить всё новые и новые пакеты с частями тел. Количество пакетов так быстро росло, что под ними скрылись все доступные рабочие поверхности, и нам пришлось аккуратно раскладывать их содержимое прямо на полу. Разбирая вручную образцы, мы тщательно их изучали и записывали все особенности, которые помогли бы при установлении личности. Сначала мы работали с крупными частями, такими как ноги и руки, по которым было сравнительно легко найти пару. Мы приносили их в морг и громко называли их отличительные черты. Тогда кто-нибудь из патологов подзывал нас к себе, и мы клали часть тела на его стол. Работа шла легко, если часть тела чем-нибудь выделялась или выглядела необычно — например, лодыжка с велосипедным зажимом, рука с подвязкой на рукаве или стопа в цветастом носке. Мы находили владельца части тела и таким образом понемногу разгружали холодную комнату.

Такие ситуации кажутся совершенно нереальными. В первую очередь ты испытываешь шок от самого происшествия, которое только что стряслось прямо в центре столицы. Ты работаешь в этом городе, каждый день ездишь на поезде вместе с тысячами других пассажиров, таких же, как те, чьи части тел ты теперь достаешь из пакетов. Ты видишь такое, с чем тебе еще никогда не приходилось сталкиваться, во всяком случае не в таком масштабе. Это просто не укладывается в голове.

В тот день нам удалось сопоставить множество частей тел, и мы продолжали работать без устали до девяти вечера. Потом еще несколько дней мы занимались той же работой снова и снова, пока все части тел не были пристроены.

Когда работа патологов на этой массовой катастрофе была завершена, нам рассказали, что работавшим на месте трагедии полицейским потребовалась помощь психологов, что вполне понятно. К сожалению, нам никто не оказывал такой поддержки, и несмотря на то, что на рабочем месте мы постоянно имели дело со смертью, этот несчастный случай повлиял на нас не меньше, чем на всех остальных. У нас не существовало профессионального пособия, которое помогло бы нам справиться с тем, что мы видели.

Не припомню, чтобы я подробно обсуждал свою работу дома с женой, даже когда случались подобные трагедии. Мне было проще поговорить о своих переживаниях с коллегами за чашкой кофе и получить хоть какое-то облегчение. Еще одним хорошим средством от тоски была партия в сквош. Но чаще всего мы помогали себе пережить увиденное и поднять настроение в пабе, выпивая в компании патологов.

Мы все там работали. Нас всех по ночам мучили кошмары. И все мы знали, что в нашей профессии не было никаких других вариантов, кроме как продолжать работать в обычном режиме.

Вскоре после этих событий я получил от полиции наградной значок в качестве признания моих заслуг. Я был глубоко тронут, и эта награда в какой-то степени помогла мне поставить в этих событиях точку.

Прошло всего восемь месяцев, и на Лондон снова обрушилась катастрофа. Поздно вечером 20 августа 1989 года прогулочная яхта Marchioness шла серединой реки по направлению к мосту Кэннон-Стрит. В 1940 году она была одним из «малых судов», которые спасали в Дюнкерке блокированных немцами солдат[13]. На борту яхты молодая женщина-банкир отмечала свое 26-летие, и многим из ее гостей также было немногим больше 20 лет.

В 1:45 ночи дноуглубительное судно Bowbelle также шло серединой реки по Темзе. Суда столкнулись, якорь Bowbelle срезал бок прогулочной яхты и опрокинул ее. Надпалубные сооружения яхты отломились, и она стала быстро наполняться водой. К сожалению, продолжавшееся движение дноуглубительного судна все дальше утягивало Marchioness под воду, и всего 30 секунд спустя после столкновения яхта затонула. Погибло 24 человека, большинство из которых в момент крушения находились на верхней палубе.

Сотрудники нашего отделения еще не успели полностью оправиться после катастрофы на станции Клэпхем. К несчастью, нам пришлось выступить в той же роли и на этом происшествии. Наши патологи выехали на вызов, а остальные сотрудники отправились на помощь в Вестминстерский морг. Мне дали задание искать и заносить в каталог любые вещи, способствующие установлению личности, такие как водительские права и украшения. Для этого мне нужно было обыскивать одежду погибших и описывать все свои находки, в том числе содержимое бумажников и обнаруженные в карманах лекарственные и наркотические препараты. У меня ушло несколько дней на обыск всей одежды. Это была невозможно печальная работа, потому что жертв было очень много и все они были совсем молоды. Мне не удавалось отключиться от работы в конце дня, потому что пережитое зрелище было слишком ужасным.

По вполне понятным причинам после опыта работы на двух массовых катастрофах, произошедших одна за другой, я испытал серьезную психическую травму. Я помню, что прошло довольно много времени, прежде чем я снова стал нормально спать по ночам.

Во время стрессовых ситуаций я, Дерек и Майк предпочитали играть в сквош. Он был для нас не спортом, а, скорее, частью образа жизни. Сначала я была робким новичком, но Дерек и Майк с радостью меня обучили. Игра прекрасно помогала отвлечься от тяжелых рабочих забот, и на корте, гоняясь за маленьким мячиком, ты забывал обо всем. Не существовало такого затруднения на работе, на которое сквош не помогал бы взглянуть с новой точки зрения.

Так мы и справлялись, потому что об охране психического здоровья персонала в середине 1970-х еще никто не слышал. Осуждаемое обществом психологическое насилие все же было проблемой пострадавшего, которую он решал самостоятельно. Никто не давал рекомендаций и не предпринимал никаких действий. Тот факт, что травля другого человека возникала на почве заниженной самооценки обидчика, в то время еще до конца не осознавали, поэтому все подобные эпизоды оставались без внимания и без решения.