Миледи и притворщик - Антонина Ванина

Дипика задумалась. Кажется, мои слова пробудили в её душе надежду. И всё же она сказала:

– Но сатрап-искупитель должен быть сожжён на площади, а не заколот в постели. Ты нарушишь предписанный ход вещей.

– Зато я спасу других девушек от поругания. Я тебя спасу, понимаешь? Ты ещё успеешь купить себе боровинку и зачать для господина Сураджа сына. Ты навсегда покинешь зал младших наложниц и больше не будешь с ужасом ждать нового Дня Очищения. Разве не этого ты хочешь?

– Хочу, – робко сказала она.

– Тогда помоги мне и всем нам. Ты ведь дольше всех наложниц пребываешь в этом дворце, наверняка, знаешь всех евнухов и можешь найти к ним подход. Уговори их помочь нам. Когда настанет вечер, и разбойник призовёт меня в покои, пусть евнухи закроют глаза на привычный ритуал с раздеванием, осмотром и укутыванием в плед. Я должна быть в одежде, чтобы спрятать нож. А ещё мне нужен этот самый нож. Попроси евнухов дать мне его. Пусть принесут его мне завёрнутым в плед. И тогда я буду готова к встрече с новым сатрапом.

Дипика долго на меня смотрела и изучала взглядом, прежде чем спросить:

– И ты не боишься? Ты готова на то, что только что мне сказала?

– Конечно.

– Но ведь тебя казнят. Отрубят голову за убийство сатрапа.

– Казнь для меня – единственный способ вырваться отсюда и обрести истинную свободу. Так почему я должна бояться смерти?

– Какие же вы, северяне, странные. Не могу вас понять.

На этом наш разговор завершился, и мы покинули бассейн, чтобы отправиться спать. Вот только уснуть у меня так и не вышло. Я всё думала и думала: поможет ли мне Дипика, есть ли у неё преданный евнух, который выполнит моё поручение? А сама я смогу ли выполнить своё обещание и избавить девушек от страха и поругания? Так ли моя рука крепка, чтобы убить хоть и дурного, но человека? Сказать, всегда проще, чем сделать…

Все эти мысли не давали мне покоя и всё крутились и крутились в моей голове. А я так хотела заснуть, чтобы увидеть во сне Стиана и поговорить с ним. На прощание. Как же много мне хотелось ему сказать. Но он не явился ко мне. Неужели потому, что с ним самим что-то случилось? Надеюсь, что это не так. Надеюсь, что он жив, здоров. А если нет… а если нет, то, стало быть, нам суждено очень скоро встретиться и провести целую вечность в Пустоши Безмолвия или в каком другом из миров. Надеюсь, хоть там боги будут к нам благосклонны и сведут нас вместе. И больше не разлучат. Никогда. Надеюсь, хотя бы своей смертью мы выкупим у них наше право на счастье. Жестокие боги, как же вы злопамятны и бессердечны…

С наступлением утра зал малых наложниц больше походил на склеп, чем на комнату, где живёт почти три десятка молодых женщин. Молчание царило не только здесь, но и в коридорах дворца. Все прислужницы стали похожими на тени и будто хотели слиться со стенами и стать незаметными чужому глазу. Кажется, репетиция Дня Очищения уже началась. Вернее, всей предшествующей ему недели.

После завтрака я с любопытством наблюдала как служанки Зинат и Каджал собирают их вещи в дорожные сундуки, а потом евнухи уносят их прочь из зала. Выйдя на террасу, я увидела, как на заднем дворе между двух садов обе будущие мамочки вместе со старшими наложницами, жёнами и детьми сатрапа толпятся возле вереницы паланкинов вместе со служанками и евнухами, и вскоре их кортеж полным составом покидает пределы дворца.

– Куда это они? – спросила я проходившего мимо террасы Мехара.

– Подальше отсюда. В другой дворец, что в Антахаре. Помня о прошлом Дне Очищения, повелитель не хочет рисковать матерями своих детей. Видно, в этот раз из арестантской ямы достали кого похуже, чем прошлый сатрап-искупитель.

– Ясно. Значит, они будут пережидать День Очищения в безопасности. Меня это даже не удивляет.

– Госпожа мастер, – подойдя ближе, понизил голос Мехар, – я хочу, чтобы ты знала, ты была самым лучшим моим учителем. Мастер Торельф был щедр на знания, но ты показала мне намного больше. И я благодарю богов за встречу с тобой.

– Спасибо тебе, – невольно улыбнулась я, услышав эти полные теплоты признания.

– И ещё, госпожа мастер, – тут он перешёл на шёпот, – когда сатрап-искупитель придёт сюда и призовёт тебя на ложе, я подам тебе плед и отведу к нему. Будь спокойна, я не подведу тебя. Плед будет таким, как ты и просила.

– Спасибо тебе, Мехар, ты мой самый любимый ученик.

Ну вот, всё и решилось. Я не одна, за моей спиной есть поддержка. Осталось только найти в самой себе силы выстоять в сражении и уйти с достоинством – с верой в лучшее, а не страхом.

После полудня по дворцу прокатилась тревожная волна. Евнухи, служанки и наложницы передавали из уст в уста главную новость дня – будущий сатрап-искупитель выбран. Информации было мало, но побывавший на базаре евнух Эбо уверял всех, что это вор, и он провёл в арестантской яме лишь месяц.

– Так мало? – с удивлением вопрошали умудрённые опытом прачки и стряпухи. – И всего лишь вор? Обычно выбирают самого отпетого злодея, кого и сжечь не жалко.

– Так ведь выбирали того, кто в яме меньше всех провёл и меньше болезней там нахватал. Нехорошо, если сатрап-искупитель принесёт с собой во дворец чуму или оспу.

– Как же мудры боги, раз на месячного вора указали.

– Ну, жрецам виднее, насколько мудры.

А дальше наложницы со служанками принялись гадать, насколько безобразным и жестоким будет этот вор, и чего от него ждать, если он не душегуб, а просто бесчестный человек. Мне уже было тошно их слушать, благо Сеюм, теребя в руках огромную связку ключей, позвал меня идти за ним. Как оказалось, в приёмные покои сатрапа Сураджа. Пока ещё сатрапа.

Оказавшись в том самом зале, где не так давно на круглом столе лежали тромские газеты двухнедельной давности, я встретилась взглядом с сатрапом, а он с наглой ухмылкой на устах тут же вопросил:

– Довольна возвращению в знакомые стены?

Наверное, он ждал, что я кинусь ему в ноги со слезами и буду умолять простить меня и отправить вслед за жёнами в другой город, но я не стала доставлять ему это удовольствие.

– Такова моя участь. Не я её себе выбрала, а ты, господин.

В его глазах играли огоньки нетерпения, и он выпалил:

– Одно твоё слово, и завтра ты поедешь в Антахар. Вместе со мной. Только скажи, и я увезу тебя отсюда.

Увезёт? Из дворца? И мне не надо будет дрожать от страха и ждать появления нового сатрапа? Не надо будет идти с ним в покои? Не надо будет заносить нож над его грудью? А потом не надо будет ждать дня казни?

Я смотрела на сатрапа Сураджа, а он приблизился ко мне вплотную, и сделал то, что никогда себе не позволял – взял мою руку и поднёс её к своим губам.

– Ты не должна здесь оставаться, – неожиданно услышала я нотки нежности в его голосе. – Ты создана для другой жизни, для великого будущего. Ты – настоящее сокровище, самое чудесное, что могло произойти со мной. Прошу, не губи себя. Не разбивай мне сердце. Идём со мной.