Миледи и притворщик - Антонина Ванина

– Подлости?! – взревел он, и на миг мне показалось что я вижу перед собой того самого безумца, что одним махом срубил голову мастеру Торельфу и распорол животы беременным девушкам из гарема.

Может, он и сейчас возьмётся за саблю. Ну и пусть. Так даже лучше. Умру быстро и не мучаясь.

Но вместо сабли сатрап сгрёб со стола свёртки бумаг и метнул их в мою сторону.

– Вот, смотри! Я же говорил, что скоро получу новую прессу и узнаю всю правду о твоём женихе. Теперь и ты узнай, каков он есть на самом деле.

Холодея от ужаса, я подобрала с пола первую попавшуюся газету и развернула её. Что там? Неужели статья о нас со Стианом? Значит, мой обман с принцем раскрыт? И личность Стиана тоже? О боги, надеюсь, он успел покинуть Старый Сарпаль до того, как сатрап увидел его фотографию. Иначе стражи найдут его и точно обезглавят как шпиона и главную любовь моей жизни.

Все эти мысли промелькнули в моей голове за долю секунды, а потом я увидела первую страницу тромского еженедельника десятидневной давности и прыснула от смеха. Там красовалась фотография Адемара и Лауры Фермонье, а внизу было написано что-то про их скорую свадьбу.

– Видишь, – с нажимом в голосе сказал Сурадж, – он променял тебя на неё. Он нашёл себе другую дочь другого визиря. И к этому человеку ты так стремишься вернуться? Ради него изводишь себя? Рад верности ему хочешь умереть? Так вот, смотри, он сам тебе неверен. Теперь у него будет другая жена. Не ты.

Наверное, Сурадж ждал, что я горько расплачусь, не в силах вынести измену принца, а он подойдёт и утешит меня. А я припаду в его объятья, и он приласкает меня… Но мне пришлось его горько разочаровать.

– Ну, раз не быть мне принцессой, стану любовницей принца. Он точно не будет против.

– Что? – пришёл в ужас Сурадж. – Как ты можешь говорить такие гнусные вещи? Как ты можешь желать для себя такой позор?

– Позор? Да у тебя самого куча жён и наложниц. О каком позоре ты мне говоришь?

– Это другое. За своих жён и наложниц в ответе я один. Они все под моей защитой и потому принадлежат лишь мне одному волей богов и буквой закона Сарпов. А то, что желаешь себе ты – против любых законов. Забудь об этом. Забудь об этом щенке. Он всего лишь принц, а я – правитель из самой древней и великой династии. Под моей властью сорок городов и сотни деревень. А когда на Запретном острове от чумы умрёт царь Фархан и его наследники, я стану правителем всего Сарпаля. А ты будешь моей третьей женой. Женой, а не гулящей девкой. Ты будешь купаться в золоте и шелках. Ты родишь мне наследника и никогда не будешь знать ни в чём нужды.

Наверное, после такой речи и обещаний я должна была очень сильно впечатлиться, но в голове крутилась лишь одна мысль:

– И с этим наследником мне придётся жить в здешнем гареме среди подколодных змей, что жалят наповал, и паучих, умеющих плести интриги? Жить с ребёнком и каждый день бояться, не отравит ли его другая мамаша ради блистательного будущего своего чада? Нет уж, лучше умереть самой и прямо сейчас. Давай, не тяни. Доставай саблю и руби мне голову, как срубил мастеру Торельфу. Хочу умереть так же, как мой коллега – без суда и вины.

Услышав имя убиенного фотографа глаза Сураджа потемнели, кулаки сжались, и я поняла, что смогла задеть самую больную его мозоль. Ну, вот и всё, моя участь предрешена. Я ясно вижу это в его чёрных от гнева глазах.

– Увести её! – неожиданно повелел он евнухам, что ждали меня за дверью.

– В Комнату Раздумий? – спросил один их них.

– Нет, – ответил Сурадж – Ведите её в покои младших наложниц, где ей и место, – а потом он перевёл взгляд на меня и добавил. – Не хочешь дарить мне свои ласки, значит, придётся подарить другому. Вот только вряд ли он будет с тобой так же добр и терпелив, как и я.

На этом меня вытолкали из зала и повели по коридору, а я всю дорогу прокручивала в голове странную фразу Сураджа. Что он такое для меня приготовил? Не отдаст же он меня на потеху своим стражам? Он ведь сказал, чтобы меня отвели в зал младших наложниц, а там стражи точно не бывают.

Войдя в зал, я ожидала, что меня засыплют вопросами о том, где я была столько времени, и страшно ли оказаться в Комнате Раздумий. Но стоило мне перейти порог, как собравшиеся в кружок девушки, до этого что-то бурно обсуждавшие, мигом замолкли и повернулись в мою сторону. Что-то недоброе проскользнуло в их растерянных и задумчивых взглядах. А потом на ноги вскочила Кирти и, указав на меня пальцем, объявила:

– Вот! Она из нас самая видная, потому что самая большая. Её он и выберет!

– Да! – возликовали остальные. – Пусть её забирает.

– А нас не трогает.

– Нас он и не заметит, когда увидит эту каланчу.

– Только, как её голова над нашими возвышается, заметит.

– Сразу заметит.

– И выберет её.

– А нас не тронет.

И так по кругу как заведённые они всё продолжали и продолжали обсуждать мой рост и неизвестного мне человека, который якобы должен меня зачем-то выбрать.

Минут пять я слушала эти бесконечные шушуканья и причитания, пока мне это не надоело, и я не спросила:

– Да объясните уже, что случилось?

Девушка затихли, в нерешительности уставились на меня, и только Санайя осмелилась робко сказать:

– Жрецы Инмуланы назначили День Очищения. И он случится через девять дней.

– День Очищения? – попыталась припомнить я. – Это какой-то праздник? Или…

– Это день, – мрачно протянула Шрия, – когда сатрап Строго Сарпаля должен взойти на очистительный костёр и оставить в огне все грехи, что свершил за последние семь лет правления.

– А, поняла, – вспомнила я. – В этот день жрецы выбирают в здешней тюрьме душегуба, чтобы он заменил сатрапа и очистился на костре вместо него.

– Это очень древний обычай. И незыблемый. После каждых семи лет правления жрецы выбирают освящённый богами день, чтобы разжечь очистительный костёр. И вчера боги повелели им нести хворост на придворцовую площадь.

– Так, ясно. День Очищения назначен. Душегуба на замену господина скоро выберут. Так чего вы все так всполошились? Господин Сурадж ведь вас не покинет, его никто не сожжёт, и он будет жить с вами и дальше.

Шрия почему-то замолчала, переглянулась с полногрудой Канганой, и та изрекла:

– Она не знает. Скажи ей.

– Чего я не знаю? – уже начала раздражать меня вся эта ситуация. – Скажите уже.

– Боги ждут на очистительном костре настоящего сатрапа. Поэтому жрецы заберут у господина его нагрудную печать из золота и нефрита, наденут её на шею душегубу и возведут его на трон. И он будет властвовать над Старым Сарпалем неделю – по дню за каждый год, что господин Сурадж был нашим повелителем. И как наш новый сатрап он будет все семь дней жить во дворце, восседать на троне, есть изысканные яства с золотых блюд и запивать их вином из серебряных кубков. А по ночам он будет звать к себе в опочивальню любую девушку из гарема, какая ему приглянется. Или двух. Или трёх. Или каждый день по новой, пока всех не переберёт. Потому что пока он сатрап, ему можно всё. Что ни пожелает его чёрная душегубская душа. Дипика, расскажи Имране, как всё было в прошлый День Очищения. Расскажи про того злодея, что ради потехи вспорол брюхо евнуху и изрезал лицо самой красивой наложнице.