Большие истории для маленького солдата - Бенни Линделауф

(по сцене покатилась большая сахарная свёклина в парике, с нарисованными глазами и ртом) и после заключительного монолога поклонилась публике, показалось, что в «коробке с печеньем» грянула буря.

Все-все повскакивали со своих мест: император, бургомистр, члены городского совета, и даже самый жеманный театральный критик топал от восторга ногами и кричал «браво». Казалось, эти люди в первый раз увидели настоящий спектакль, какого никогда больше в их жизни не будет.

XXIII

Сидя в запертом на все замки ящике в ожидании решения жюри, Зета окончательно поняла: выиграет ли принц конкурс или проиграет – это не имеет никакого значения. Во время представления она видела его сияющее лицо, лицо человека, который никогда не расстанется, который просто не способен расстаться со своей любимой работой. А если он сам и захочет, то матушка Шварц не позволит ему это сделать, с ее-то долгами и страстью к серебру. По сути дела, Зета сидит в тюрьме. И это навсегда.

Зета трезво оценивала обстановку. Если она будет сопротивляться, то рано или поздно ее постигнет та же участь, что и Гертруду Заммлер. В какой-то момент она подумала, что надо просто взять и снять маску. Во время объявления результатов конкурса все кукловоды будут стоять на сцене. Вот тут-то она и снимет маску.

Но этот план Зета быстро отбросила. Ведь фрау Шварц ей очень доступно объяснила, что произойдет, если она так поступит. Будет огромный скандал. Не исключено, что их хитрый обман будет расценен как уголовное преступление, так что все виновные и все соучастники понесут наказание. И Зета тоже.

Ее охватила острая ностальгия. По их семейной прачечной, по ее месту на шкафу с выстиранным полотном, даже по матери. В этот миг ей показалось, что на всем белом свете нет ничего лучше, чем то скучное беспросветное существование, которое выпало ей на долю в первые четырнадцать лет жизни. Однако потом она взяла себя в руки. Чушь! Десять минут она будет наслаждаться возвращением домой, но после ей снова захочется больше воздуха, приключений, яркой жизни. На самом деле Зета скучала только по своему любимому отцу. Но отец давно умер и лежит на кладбище, так что нечего распускать нюни.

Ведь поначалу происходящее в замке так завораживало ее! Возможно, ее завороженность была еще большей тюрьмой, чем стены замка. Но теперь этому конец! Теперь она знает, что творится в замке, от былого любопытства не осталось и следа.

Пора бежать.

Пора поторопиться вперед, к новым рискованным приключениям, пора начать новую жизнь!

Но как это сделать?

Взгляд Зеты скользил по реквизиту, по окончании спектакля аккуратно развешенному на крючках внутри ящика: зеркальце первой невесты, швабра второй, перчатки третьей, конверт, чернильница и гусиное перо четвертой, фонарь и деревянный топор пятой невесты. В ушах у Зеты звучал строгий голос Артура, слова, которые он говорил на каждой репетиции, повторял вновь и вновь, вколачивал в маленькую актрису: «Артист и кукла связаны неразрывно, фройляйн Шметтерлинг. Они связаны нитками. Правильно говорят, что не только руки артиста оживляют марионетку, но и марионетка оживляет артиста! Артист тоже живет до тех пор, пока живут его марионетки.

Глубинный смысл этих слов Зета поняла только сейчас и осознала, что они дают ей единственный шанс. В ее головке размером с поварешку зародилась хитрая мысль, сначала смутная, но когда ее взгляд вновь заскользил по реквизиту на стенках ящика, он задержался на конверте и чернильнице с пером. На губах ее заиграла улыбка.

XXIV

– Дамы и господа! – произнес бургомистр. – Через несколько минут будет названо имя лучшего кукловода. Победителю конкурса достанутся немеркнущая слава, медаль и весьма круглая сумма в качестве компенсации, скажем так, дорожных расходов и прочих неудобств.

Послышался смех.

– Как мне сообщили, время, отведенное на обсуждение, жюри постаралось не тратить на бесконечные дискуссии. Члены жюри отметили, что кукольное искусство достигло в Аркадии небывалых высот, что мастерство костюмеров и режиссеров в целом ряде представленных на конкурс спектаклей стоит на высочайшем уровне, а актерская игра кукол, их умение передавать человеческий характер зачастую не уступает игре живых артистов. Да, к своей радости, жюри большую часть времени…

Зета стояла рядом с Артуром. Справа и слева выстроились другие кукловоды. Каждый принес с собой на сцену по одной кукле. Перед зрителями красовалась пестрая компания волшебников, драконов, фей с пышным бюстом. Одна из кукол напоминала своим видом самого императора. Зета наблюдала за происходящим краешком глаза, свесившись немного вперед. Артур заранее цыкнул на нее и велел не издавать ни звука. Справа за кулисами Зета видела фрау Шварц, слева – герра Батмана и юношу с голодными глазами.

– Жюри большую часть времени просто обсуждало спектакль, претендующий на первое место. Как мне доложили, при обсуждении почти не слышалось критических замечаний. Решение было принято единогласно. А теперь позвольте передать слово его императорскому величеству, который как покровитель и вдохновитель конкурса объявит результаты.

Император был, несомненно, очень стар. Никто не знал в точности, сколько ему лет, и никто не решился бы у него об этом спросить, так как было ясно, что это весьма тщеславный человек. На голове у него было заметно несколько седых прядей, явно покрашенных черной краской, но не совсем удачно.

Все знали, что император – великий поклонник кукольного театра. По его приказу нередко устраивались кукольные спектакли, повторявшие битвы императорский армии. Сам он собрал неплохую коллекцию кукол, а как-то раз даже отложил начало войны, чтобы не пропустить фестиваль кукольных театров.

Император радостно аплодировал. Его круглое розовощекое лицо напоминает лицо куклы, подумала Зета, никогда раньше не видевшая императора с такого близкого расстояния.

Сердце ее колотилось.

Она осознавала, что у нее есть всего один шанс.

Один-единственный.

Это осознание и пугало, и радовало ее.

– Принц Артур Лют Пятый.

Возможно, император сказал что-то еще, но она услышала только имя Артура и тотчас почувствовала, как учащенное дыхание кукольника передалось ей по ниткам, будто дыхание – это кровь, а нитки – кровеносные сосуды, благодаря которым Зета могла жить. Аплодисменты публики стали оглушительными.

Вот сейчас, подумала она.

И подняла правую ногу до того, как Артур потянул за нить. Большая часть зрителей этого, наверное, вообще не заметила. Чтобы это заметить, надо было смотреть очень-очень внимательно.

Зета знала, что рискует жизнью. Артур мог испугаться и уронить крест. Или, наоборот, застыть от страха и не последовать за движением своей куклы. То и другое грубо разрушило бы иллюзию, будто кукольник ведет куклу, а не наоборот.

Зета опустила ногу.

Испуг Артура