В застенках инквизиции. Процессы над ведьмами и животными - Яков Абрамович Канторович

необходимо, чтобы царствующие особы специальными постановлениями совершенно запретили расследования относительно колдовства. Наконец Томазий уничтожил последний аргумент духовенства, на котором ревнители церкви основывали преследование колдовства как высшей степени ереси, высказавшись в особом сочинении, вышедшем в 1727 г., что ересь есть не преступление, а заблуждение.

Сочинение Томазия, о котором Фридрих II сказал, что благодаря ему женщины получили возможность в безопасности состариться и спокойно умереть, было окончательным ударом в этот оплот суеверий и жестокостей, после чего он стал давать трещины. Оно предвещало зарю восходящего солнца просвещения и разума, и перед этими первыми лучами стала постепенно рассеиваться и редеть темная ночь, державшая Европу в течение четырех столетий.

Постепенно в науке и в практике вытесняются старые воззрения. Усиливающееся философское и натуралистическое образование все теснее и теснее окружает бастионы мрака, один за другим срывает его насыпные окопы, пока наконец возмужавший разум не выступает против дьявола со светлым оружием истины и не выгоняет его со всех позиций, на которых он так долго и так крепко держался.

Хотя и после Томазия процессы еще продолжались, и теологи в своих сочинениях еще продолжали доказывать необходимость сжигать ведьм, и суды их сжигали, но эти процессы потеряли свой эпидемический характер и возникали сравнительно редко как случай в судебной практике. Хотя еще в течение всего XVIII ст. до самого исхода его появляются время от времени юристы, защищающие существование колдовства и необходимость преследования ведьм, но они ограничивают наказание смертью лишь случаями доказанного вреда, предъявляют строгие требования относительно улик и доказательств преступлений колдовства, ограничивают применение пытки, устраняют исключительные судопроизводственные правила по этим делам и вводят произвольное прежде судопроизводство в законные границы.

Отдельные правители издают специальные постановления, вовсе запрещающие всякое преследование ведьм; другие устанавливают ограничительные правила употребления пыток, многие из них милуют и освобождают осужденных.

Между царствующими особами следует прежде других упомянуть Гогенцоллернов, которые твердой рукой выступили против колдовства. Уже великий курфюрст Фридрих I допускал много раз помилования и установил строгие требования относительно применения пытки, порядка допросов и признания. Лично он, однако, не был свободен от веры в дьявола, что видно из того, что в Бранденбургском военном уставе запретил под угрозой наказания пребывание в лагере колдунам, заклинателям оружия и всяким мастерам дьявольского искусства. Это же законоположение, под угрозой даже смертной казни, было повторено во 2-й главе отмененного его преемником военного устава от 1713 и 1724 годов. Тем не менее фактически процессы о колдовстве постепенно прекращаются.

Но главным образом выступил против преследования ведьм его преемник, король Фридрих Вильгельм I, который 18 декабря 1714 года издал указ, в котором требовал улучшения судопроизводства и, между прочим, приказал все приговоры к пыткам или к смерти посылать на его утверждение, мотивируя это недостаточностью прежнего судопроизводства в делах ведьм, «благодаря чему дела о колдовстве не всегда производились с соответственной осторожностью и исходили из малодостоверных показаний, вследствие чего много невинных подвергались пыткам, погибали на костре и таким образом много невинной крови проливалось в стране».

Далее в прусском государственном праве Фридриха Вильгельма I от 27 июля 1721 года мы находим следующее постановление:

«§ 1. Что касается колдунов, как они представлялись до сих пор, то в эти вещи не нужно вкладывать никакой основательной веры: что будто бы они заключают действительный союз с злым духом, остаются некрещенными и потом с ним смешиваются; что будто бы они через трубу, кузнечный горн или через какие-нибудь другие узкие отверстия проезжают верхом на метле или как-нибудь иначе, и то на ней, то на каком-нибудь животном верхом отправляются по воздуху на известную каменную гору (лысую) и устраивают там в известное время сходки, на которых они сами себя или также и других превращают в кошек, волков, козлов и других животных, по их злому усмотрению или забаве, и, преображенные таким образом, они снова потом превращаются в их прежнее состояние; наконец, будто бы они могут производить непогоду, гром и ветер, и прежние процессы по обвинению в колдовстве очень большое на это обращали внимание; — все это, однако, покоится на внушенных им гнусным дьяволом ложной мечте, грезе и фантазии. Таким образом, мы желаем, чтобы отныне, если подобные дела представятся в каком-нибудь из процессов по обвинению в колдовстве в нашем королевстве прусском, не было бы даже размышления о том, нужно ли за это назначать смертную казнь, если обвиняемые при этом ничего другого не совершили. Поэтому наши судьи должны гораздо более думать о том, чтобы наставлять, что подобное предпринято отвратительным сатаной, и лучше укреплять заблуждающийся народ в христианстве проповедью слова Божьего и приводить его к истинному признанию и искреннему раскаянию, чтобы подобным образом можно было бы скорее вырвать его из рук дьявола. Если же будут находиться некоторые из таких нечестивых людей, которые, словесно или письменно, открыто объявят, что они отрекаются от Бога и предаются дьяволу, то такие должны быть рассматриваемы как богохульники и наказаны смертью или телесным наказанием.

§ 2. Тот же, который не отрицает, что он старался, естественными или сверхъестественными средствами, приносить вред или убыток людям или скоту при помощи яда или другим образом, если при этом он еще убил человека, такой, как убийца или отравитель… должен быть наказан. Если же он убил не человека, а быка, бессловесное животное, должен такой злодей поплатиться не жизнью, а после уплаты причиненного убытка или быть наказанным розгами, или быть навеки изгнанным из всех наших земель, или, смотря по обстоятельствам, ad operas publicas condemniret[24]. Если же вред был настолько велик, что он не мог бы быть вознагражден, то в таком случае и смертная казнь должна иметь место…»

Этими постановлениями была устранена необходимость в специальных, по поводу связи с дьяволом, процессах. Только колдуны-богохульники за открытое прославление союза с дьяволом могли быть наказаны смертной казнью посредством меча с «бесчестным погребением», каковое наказание для евреев было усугублено «отрезанием языка и т. п.». Таким образом, ведьмами, подлежащими наказанию, оставались только те, кто наносил действительный вред людям или животным. Только против колдунов, виновных в умерщвлении человека или причинении невознаградимого вреда животным, применялась смертная казнь и должна была быть избрана даже особая площадь для смертной казни. Это, конечно, было большое смягчение против прежних времен, когда не только богохульство, но, по постановлениям Саксонского и Уложения Карла V, даже обыкновенное воровство наказывалось смертной казнью. Что же касается возникавших процессов против подобных колдунов, то Фридрих Вильгельм I вновь подтвердил постановление от 13 декабря 1714 года, по которому все приговоры к смертной казни