Секретный фронт. Воспоминания сотрудника политической разведки Третьего рейха. 1938 - 1945 - Вильгельм Хеттль

Террористическая акция прошла успешно: 9 октября 1934 года в Марселе были убиты король Александр и французский министр иностранных дел Жан Барту. Происшествие привлекло к хорватской проблеме внимание общественности и прессы во всем мире. Политико-экономический кредит доверия к Югославии в Западной Европе резко снизился. Возник даже вопрос, может ли и далее югославское государство сохраняться в существующей форме. Усилия полиции по выявлению инициаторов террористического акта были сведены к нулю в результате отказа Муссолини выдать Павелича Югославии. Однако лагеря усташей в Венгрии и Италии были прикрыты (в Италии они были практически лишь переведены на Липарские острова). Лидеры же усташей рассеялись по всей Европе, продолжая пропагандистскую деятельность о необходимости предоставления независимости Хорватии.

Вместе с тем значительному числу приверженцев усташей и других националистических организаций в самой Хорватии пришлось эмигрировать. Полиция усилила репрессивные меры, и лишь немногим из антиправительственных элементов удалось остаться на своих местах. Наиболее выдающимися личностями среди эмигрантов были Славко Кватерник – бывший полковник императорской австрийской армии, Будак и профессор Лукас. Среди усташских лидеров следует отметить Артуковича, Лорковича, Вранцича и целый ряд бывших офицеров австрийской армии, находившихся в эмиграции после 1918 года. В их числе был и бывший полковник Пер-цевич, ставший впоследствии главой военной канцелярии Павелича.

Незадолго до своей смерти король Александр принял решение о некотором совершенствовании своего правления и восстановлении ряда личностных свобод в соответствии с конституцией. Регентский совет, в который входили принц Павел, Станкович и Перович, также придерживался этого мнения. В 1935 году прошли всеобщие выборы. Югославская оппозиция сформировала собственный предвыборный блок, секретарем которого стал последователь Радича Мацек. Мацек считался представителем всего хорватского народа, и прежде всего хорватской партии крестьян, составлявшей в парламенте самую большую хорватскую группу. Партия эта превратилась со временем в многостороннюю мощную организацию, имевшую свои ячейки даже в отдаленных хуторах на всей территории, населявшейся хорватами. Оппозиции ей практически не было. Хотя усташи и были более радикальными в своих взглядах, они в то время не вставали в оппозицию к партии, а лиц, поддерживавших проюгославское решение хорватской проблемы, было совсем мало.

Основная разница между крестьянской партией и усташами заключалась в том, что первая представляла широкие массы населения, тогда как вторые, являясь немногочисленной замкнутой группировкой, считали себя элитой и поэтому претендовали на лидирующее положение. Группировка состояла в основном из интеллектуалов, студентов и молодых представителей духовенства. (Большинство духовенства являлось сторонниками крестьянской партии.) Несомненно, католическая церковь употребляла все свое достаточно мощное влияние в пользу хорватской автономии. Даже в тех уголках, куда не проникала крестьянская партия, уже действовали католические священники, распространявшие католические брошюры и календари. Сербы же в большинстве своем были приверженцами ортодоксальной православной церкви. В Белграде это прекрасно понимали, поэтому полицейские меры были направлены как против католической церкви, так и хорватских политических организаций.

События 1938-го и 1939 годов оказались поворотным пунктом для Югославии, хотя непосредственно ее и не коснулись. Присоединение Германией Австрии, а затем Богемии и Моравии сузили концепцию Малой Антанты. Внешние гарантии Югославии были нарушены, и настала необходимость переориентации политики, что и попытался сделать глава белградского правительства с 1935 года Стоядинович. Он не был Квислингом[69], как его стали называть оппоненты, то есть человеком, готовым продать свою страну немцам за личное благополучие и выгоду. Понимание европейской политической ситуации привело этого тонкого и способного политика к выводу, что в начавшейся политической игре надо, образно говоря, ставить деньги на германскую карту. Поразительное послушание и выполнение западными державами требований Гитлера, казалось, оправдывали его решение, так что его действия вполне понятны, тем более что он не видел предела политики постоянных уступок. Более того, Стоядинович не прервал контакты со своими друзьями в Лондоне и Париже, хотя и налаживал с большим искусством добрые и радушные отношения с Германией. Общественное мнение в Югославии поддерживало такую политику. Когда же Стоядинович был смещен, это произошло не из-за его внешней политики, а в результате некоторых событий внутри страны, которым он не придавал необходимого внимания. Выборы, прошедшие в декабре 1938 года, продемонстрировали победу объединенной оппозиции, возглавлявшейся Мацеком, сумевшим создать единый фронт, куда вошли даже сербские оппозиционные группы, возникшие в 1935 году. Крестьянская партия праздновала свою большую победу.

Преемник Стоядиновича, Драгиза Цветкович, понимал, что целостность государства и его властная позиция могут быть сохранены, только если ему удастся добиться соглашения с хорватами. Одним из важнейших его посредников в переговорах с хорватами являлся сербский политик Михайло Константинович. Благодаря своим связям с французами – в Первую мировую войну он добровольцем сражался за Францию – он был уверен, что Франция благословит соглашение, которое может быть достигнуто. Накануне развязывания Второй мировой войны, 26 августа 1939 года, Цветкович и Мацек встретились в летней резиденции принца-регента в Бледе и подписали так называемый «спорацум» – договор о равенстве сторон, который должен был стать началом примирения двух народов. Хорватам была передана подведомственная им область – административная территория, за исключением некоторых частей Боснии и Герцеговины и прибрежных районов, в результате чего были выполнены почти все их требования. Вместе с тем хорваты получили местную автономию. Взамен же они согласились признать общее государство и королевскую династию.

Влиятельным и опасным противником югославской политики установления дружеских отношений с Германией являлся сербский офицерский корпус. Любому югославскому правительству было трудно выдерживать тот или иной курс, если он не получал одобрения этого корпуса. Весной 1940 года на политической сцене появился генерал Душан Симович, начальник Генерального штаба, в качестве выразителя позиции сербских офицеров, выступавших против сближения с Германией. Симович был сербским империалистом, как и большинство других офицеров, имея такие устремления, которые были не под силу югославскому государству. К этому добавлялся еще и весьма наивный подход к международным проблемам. Характерной иллюстрацией такого положения дел являются планы, которые пропагандировались Симовичем весной 1940 года. Нахождение так называемой армии Вейганда в Сирии навело его на мысль, что настал удобный момент для Югославии взять с помощью турок Болгарию в клещи и принудить ее к решению всех спорных вопросов в пользу Югославии. В то же время югославская армия должна была выступить против итальянцев в Албании и распространить на нее свое влияние. Симович представил свои планы принцу-регенту, но этот высококультурный, миролюбивый, не признававший солдафонского духа и довольно нерешительный человек на них не отреагировал. Тогда Симович направил делегацию военных наблюдателей в Анкару и к Вейганду и добился получения санкций на проведение пробной мобилизации югославской армии.