Главный противник - Николай Басов

А примерно в полдень началась атака. Первые ряды пауков прошли лишь по полкилометра, не больше, и завалились почти разом, отравленные, но и вымостив собой дорогу для тех, кто мог уже идти по их спинам. Следующая волна прошла почти до середины вала, но тут… Пауки не выдержали и все-таки отхлынули. Это было здорово.

Ростик, который кружил над всем валом на гравилете, управляя им на пару с новенькой пилотшей, с удовольствием отметил, что потери противника составили, вероятно, более шестидесяти тысяч пауков, возможно, даже до семидесяти тысяч. Но теперь у пауков появился как бы мост из их трупов до середины вала. Пришлось побегать, главным образом ребятам Бабурина, которые накидали поверх этих «гатей» из паучьих трупов стеклянных шаров с кусками «алмазных звезд». Хотя некоторые, по словам пилотов, не разбились, их пришлось расстрелять из лазерных ружей.

Пауки откатились ненадолго. Уже часа через три они поперли в новую атаку, на этот раз более решительно и злобно. Частично они использовали старые ряды погибших пауков, но, когда обнаружили, что они заново отравлены, стали прорываться каким-то хитрым, ветвистым образом, разбивая каждую из колонн на несколько ручейков. Вот тут-то пришлось впервые, кажется, бросать стекляшки с отравой прямо в движущуюся массу пауков, кстати, шары отлично разбивались об их спины, куда вернее, чем если сбрасывать просто на землю.

К вечеру стало ясно, что и на этот раз комши не пробились, причем их потери удвоились, и теперь можно было уверенно говорить о том, что отравленный вал погубил по меньшей мере тысяч сто двадцать пауков, хотя могло получиться и слегка больше.

К вечеру пауки отхлынули и разошлись по Зеленой равнине перед Перекопом, чтобы подкормиться хотя бы зеленой травой или добить еще не отловленных насекомых. А Ростик, расставив посты вдоль всего отравленного вала, главным образом из бакумуров, скомандовал отбой. Он не был уверен, что пауки не попробуют его перехитрить и не пойдут в атаку ночью, но надеялся, что этого все-таки не произойдет.

Так и вышло. Зато на утро следующего дня выяснилось, что пауки не стали тратиться на попытку пробиться пятью клиньями, а выстроились в одну, но совершенно чудовищную колонну. Их удар, разумеется, был настолько силен, что никакие четыре километра даже очень хорошо отравленной земли не могли его сдержать.

Но и люди перестроились, подтянули к месту возможного прорыва все силы и подготовились встретить их. Так получилось, что основное сражение должно было разыграться почти напротив центральной крепости, километрах в трех от нее, по полдневным меркам совсем рядом.

Колонна пауков прошила отравленный вал незадолго до полудня, и закипело сражение, которое Ростик наблюдал с высоты главной крепостной башни, пытаясь удержать связь со всеми своими подразделениями одновременно.

Зрелище было ужасающим. Пауки, построенные так тесно, что временами даже не могли двигаться полным шагом, потому что их разбросанные в разные стороны ноги не находили опоры, шли через отравленную землю уже не по спинам павших предшественников, а по их штабелям в два-три ряда, но все-таки шли. И выливались, словно из прохудившегося мешка, с той стороны Зеленой равнины на эту, где они могли уже не опасаться яда «алмазных звезд».

Первыми их встретили дикие волосатики. Ростик попробовал было остановить эту самоубийственную контратаку, потому что хотел использовать бакумуров, как ночные отряды, где способность ориентироваться в темноте и умение обращаться с холодным оружием была бы более выигрышна, но не сумел этого сделать. Волосатые рванулись на врага, словно только и мечтали, как бы поскорее растаться с жизнью.

Их усилия чуть замедлили пауков, но уже через час добрая половина бакумуров полегла, а те, кто уцелел, были разбросаны, разнесены по всем окрестным холмам, очевидно, в состоянии, которое никто не рискнул бы назвать боеспособным. Тогда на пауков навалились пернатые. Они были лучше вооружены и действовали более умело, но и их усилий удержать это просачивание пауков через отравленный вал, оказалось недостаточно. Часам к трем на человеческой стороне Перекопа оказалось уже около пятидесяти тысяч пауков, хотя многие из них были отравлены и не могли участвовать в сражении в полную силу. Но зато пауки могли уже не придерживаться построения колонной и растекались по равнине тоненькими струйками. На них-то и попытались напасть люди, действуя иногда очень удачно, иногда проигрывая по всем статьям.

Рост, который изнывал от желания броситься в бой, хотя отлично понимал, что не имеет на это права, заметил, что, как только расстояние между людьми и пауками сокращалось до считаных метров, боеспособность людей даже из ветеранов существенно снижалась. Он не знал, что это могло быть, то ли эманации враждебного разума пауков сказывались на психике людей, то ли вид множества двухметровых чудовищ, закованных в хитин такой прочности, что его не всегда брали даже выстрелы из ружей пятого калибра, парализовал волю бойцов, то ли пауки быстрее и точнее стреляли, упреждая даже самых умелых… Так или иначе, но отряды людей стали распадаться.

А этого нельзя было допустить. Так можно было и войну проиграть, ведь если на эту сторону перейдет хотя бы тысяч сто пауков, они станут хозяевами положения…

Вперед пошли летуны, потери которых из-за плотности встречного огня тесно выстроенных паучьих рядов стали расти. Сначала, как ни странно, из боя вышел крейсер Евы. По ее словам, долетавшим из хрипящего динамика, она потеряла половину загребных, почти всех стрелков и двух пилотов. Хоть сама жива, с мрачной успокоенностью подумал Ростик. Потом в течение часа было сбито два десятка обычных лодок, и пришлось отводить их севернее крепости, где их перегруппировал Ким, чтобы огонь пауков не сосредоточивался на одной лодочке, а был рассеян по более широкому строю летунов. Последующие, более подготовленные контратаки принесли успех, а ребятам Бабурина даже удалось дважды разметать колонну пауков в середине отравленной полосы, что дало возможность ослабить давление противника на пернатых в поле по эту сторону вала.

Потом вдруг на пауков довольно толково навалились грузовики и «бээмпэшки». Но продержались они всего-то около часа, не больше. Все грузовики и БМП были сожжены, спаслась одна командирская «боемашина». Ею командовал Витя-Цыган, который и ввел это подразделение в бой. Другую БМП просто перевернули вверх колесами, так что оставалось только подивиться силе пауков, когда они работали сообща.

К этому времени – когда криком, а когда и откровенной руганью – Ростику удалось создать следующее построение своих войск: люди с ружьями впереди, сразу за ними пернатые, а еще чуть дальше в тылу – отряды бакумуров, которые приканчивали прорвавшихся пауков. Это немного сдержало наступающих, и, в конце концов, довольно стихийно, как бывает в больших и сложных сражениях, они в количестве уже почти шестидесяти тысяч оказались в некоем подобии мешка, окруженные лишь в полтора раза меньшей по численности армией союзников. Но приходилось принимать во внимание еще около пятидесяти тысяч пауков, которые все еще пытались прорваться с той стороны равнины.

Теперь преимущество людей было в том, что огонь могли вести только передние ряды пауков, уже с ряда пятого они стреляли только по летунам, но и это не всегда получалось, потому что поднять ружье из-за анатомического строения малых лап пауки могли, только имея некоторое пространство перед собой, а его не было. Зато люди, их пернатые и некоторые волосатые союзники палили чуть не всем фронтом, по плотности огня раза в два-три превосходя противника.