Практическая романтика - Оксана Алексеева

Она почти бойко поднялась и кивнула. Я не пошла за ними, но меня и не звали. Уже увидела, что Кеша достучится до нее быстрее — именно потому, что он и не пытается стучаться, а сразу болезненно прорывается внутрь обескураживающей искренностью. Еще долго я смотрела на закрывшуюся за ними дверь и собиралась с мыслями.

Но меня все сильнее трясло, минут через десять уже колошматило отчетливо. Я вскочила на ноги и буквально побежала в другую комнату. Ворвалась без стука, поймала Германа взглядом и спросила:

— Где Юра?

Он удивился налету, но ответил сразу:

— Машину пошел заводить. Мы ко мне съездим, отец просил. Не волнуйся, никаких клубов и девочек! — он уже улыбался, переходя на привычную иронию. — Хотя, может, проведем ему испытание клубом? Ты чего так вылупилась? Я пошутил! Это же Юрка, он…

Герман осекся, поскольку я двинулась к нему, радуясь, что Юра не станет свидетелем предстоящей сцены. Схватила кулаком рубашку на груди, это вышло спонтанно, и просто зашипела ему в лицо:

— Какая же ты гнида, Герман. Клянусь, если бы я физически могла тебя избить, то не смогла бы остановиться!

— Отпусти, Ульяна, — он отреагировал спокойно, но вырваться даже не попытался.

— Отпущу, когда все выскажу! Зачем это было? Зачем было давать надежду наивной глупышке, которая тебе ничего плохого не сделала? Зачем было бросать ее так цинично? Ты же не бросил ее — ты просто запинал ее на глазах у всех и вышвырнул! Неужели в тебе вообще ни капли человеческого нет? Ты человек вообще?

Казалось, что моя ярость его даже не трогает — лицо спокойное, равнодушное, но хотя бы без улыбки.

— А что я должен был сделать?

— Не харкать в душу! Ты не обязан ее любить или уважать, но нельзя плевать во всех, кого ты не уважаешь!

— Отпусти, сказал.

Я и отпустила. Но тут же влепила ему пощечину, так сильно, что руку обожгло. Отшатнулась, испугавшись собственной смелости. Но Герман рванул вперед, схватил за плечи и больно впечатал меня прямо в дверь. Что ж, кажется, я наконец-то вывела его из себя. Сейчас мало не покажется, судя по исказившемуся лицу. Он наклонился так сильно, что едва лица моего не коснулся, и зашипел, почти в точности, как начинала я:

— Я все сделал правильно, чтобы не оставить ей сомнений. Теперь она проплачется, зато потом начнет смотреть по сторонам. Я все сделал правильно, если хотел, чтобы она наконец-то перестала смотреть только на меня.

— Жестокая сволочь!

— А разве ты сама не этого хотела? Это ведь ты к моей совести взывала по поводу своей Веры — а теперь бесишься, что прислушался?

— А! Так это у тебя так совесть проявляется?! Никогда ни о чем тебя больше просить не буду!

Он вдруг наклонился к самому уху и прошептал:

— Так не проси, Ульяна. Никогда и ни о чем меня не проси. Делов-то. Но это же тебе неймется — я как будто твоя личная заноза в заднице, которую ты не можешь игнорировать.

Я как-то мгновенно успокоилась — поняла, что вспышка гнева была секундной, не будет он меня сейчас ногами запинывать. Потому и ответила ровнее:

— Постараюсь игнорировать. Постараюсь вообще больше с тобой не разговаривать.

Но он даже губ от моих волос не оторвал:

— Кстати, а почему ты не трясешься и не вопишь? Я недостаточно сильно тебя прижимаю?

Да просто потому, что я так испугалась, что это вытеснило на время старые страхи, для них просто места внутри не нашлось. Но я объясняться не собиралась:

— Так что, игнорируем друг друга?

— Поздно. Потому что ты уже сама навязалась в мои личные занозы. Я не хочу и не буду игнорировать занозу в заднице. Не была бы ты с Юрой… — он не закончил, отодвинулся и посмотрел в глаза. Снова спокойный, только равнодушной ухмылки не хватает.

— И что бы тогда было?

Я руку дала бы на отсечение, что его взгляд мазнул по моим губам. Но Герман неожиданно отступил на шаг и буркнул:

— Выметайся отсюда. И лучше больше не проверяй мое терпение — у меня его нет.

Мне добавить к сказанному было нечего, потому я поспешила избавиться от его омерзительного общества. Урод он просто, нашла на кого нервы тратить, хотя недавно это же Вере и объясняла. Он же питается нашими эмоциями, как прогнивший вампир! Терпения у него нет, как же! Этот проявит и чудеса терпения, если притом будет высасывать человека по капле.

Утро понедельника выдалось торжественным. Карина Петровна выстроила нас солдатской шеренгой и начала… расхваливать. Это произошло настолько неожиданно, что никто сразу не поверил своим ушам.

— Итак, я вижу, что все стараются! Особенно девочки! — сказав это, она добавила тише: — Мальчики все еще больше в юморе упражняются, долгих лет жизни Борису Семеновичу, который это выносит, — после упоминания завхоза она вновь подняла тон до прежнего уровня торжественности: — И раз уж вы здесь на практике, то вам не помешает освоить как можно больше видов работ. Заслужили! Администраторы на ресепшене согласились ввести в курс дела и присмотреть за несколькими студентами, однако всех вас туда я сразу не пристрою, потому выберу просто по выигравшей команде.

Мы вытянулись еще сильнее. Это же прямо колоссальное повышение! И уж разумеется, отправляясь на эту практику, я очень надеялась хотя бы денек отработать за администраторской стойкой.

— И выбирать долго не пришлось. Ульяна и Кристина отправляются к администраторам, а Вера, Анжела и Ангелина — в прачечную.

— Что?! — раздалось сразу три голоса. Так скоро Вера третьей близняшкой будет выглядеть, прекрасно она с ними синхронизировалась.

А мы с Кристиной переглянулись с видом победителей по жизни, я подставила ладонь, она уверенно по ней хлопнула. Потом опомнились и продолжили торжествовать, глядя вперед. И ведь неудивительно! Мы с ней давно сработались, на сменах даже и не думали воевать, в критических ситуациях ненависть отодвигали в сторону — в итоге, ни одной претензии от клиентов, ни одного замечания от Карины Петровны, а справлялись мы уже быстрее противоборствующей троицы. Может, роль сыграл тот факт, что подчищать Вере за напарницами было в два раза больше, а может, то, что в последние дни она была расклеившейся из-за Германа. Так или иначе, но победа чистая.

— Но! — Карина Петровна задрала палец вверх, привлекая наше внимание. — Это все завтра! А сегодня в «Грёзах русалки» проводится детский праздник — День Нептуна.

— А-а, — оскалился Герман. — Вам нужны аниматоры? Иннокентий, это твой звездный час!

Начальница шутку не оценила:

— Некоторых из вас, Герман, я к детям и на пушечный выстрел не подпущу. Нет, от вас требуется помощь с уборкой территории и украшениями. Вперед, вперед! — она хлопнула в ладоши, подгоняя нас.