Доллар всемогущий - Даршини Дэвид

Но это не единственная трудность, стоящая перед Ираком. Неоднозначность обладания черным золотом проявилась настолько явственно, что оно получило новые имена: парадокс изобилия или ресурсное проклятие. Печальная истина заключается в том, что страны с огромными запасами ресурсов – таких, как нефть, – обычно демонстрируют меньший экономический рост, менее развитые демократические институты и более низкие стандарты жизни, чем страны, у которых ресурсов не так много.

Кроме того, эти страны часто сталкиваются с политической и экономической нестабильностью. Их доходы сильно зависят от нефти, и их далеко не случайно называют монокультурными экономиками: интересы нефтяного сектора зачастую превалируют над всеми остальными сферами жизни, включая соблюдение прав собственности, законодательство и формирование властных структур. Для них характерно ярко выраженное неравенство, поскольку слишком велик разрыв в доходах между теми, кто работает в нефтяной отрасли, и всеми остальными. Резкие скачки цен могут привести к изменению уровня доходов, безработице и гражданским беспорядкам. В Венесуэле в 2014 году падение нефтяных цен вызвало появление распределительной карточной системы, экономический крах и голодные бунты.

От отраслей, связанных с добычей нефти или газа, волны расходятся по всей экономике. «Голландская болезнь» – это не вирус, поражающий скот или растения; это термин, появившийся в Нидерландах после открытия в 1959 году газовых месторождений. В начале 1970-х годов долларовые доходы от экспорта взмыли до небес, и одновременно взлетел спрос на голландский гульден, который подорожал. В отличие от Китая и Нигерии Нидерланды позволили своей валюте свободно реагировать на меняющийся спрос. Заплатили за это голландские фермеры и владельцы предприятий. Экспортные товары стали слишком дорогими, чтобы конкурировать с зарубежными. В период 1971–1977 годов безработица в стране выросла более чем в 4 раза. Объем инвестиций упал, что нанесло незаживающие раны тем областям страны, которые не были связаны с добычей нефти или газа.

Поскольку в мире слишком много желающих заполучить вожделенный товар, нефтедобывающие страны испытывают постоянную угрозу своей безопасности. Страна, богатая природными ресурсами, нередко становится объектом вторжения. Желание взять под контроль кувейтскую нефть заставило Саддама Хусейна в 1990 году вторгнуться на территорию этой страны. Интерес США к Ираку также не ограничивается гуманитарными побуждениями. Американские компании, в том числе гигант Halliburton, заключают крайне выгодные для себя контракты на иракскую нефть. В 2014 году Ирак снова стал мишенью тех, кто точит зубы на его ресурсы. Удар стране нанесло не только падение нефтяных цен, но и агрессивные действия Исламского государства (ИГИЛ)[1].

Не будь у Ирака нефти, он вряд ли стал бы процветающей экономикой, поскольку его единственная другая развитая отрасль – это производство цемента. Но даже с учетом нефти среднедушевой доход в Ираке меньше одной десятой американского. Среднестатистическому иракцу всего 19 лет, и половина взрослого населения никогда не посещала среднюю школу. Это следствие потрясений, пережитых страной в последнее время, если вспомнить, что до 1990 года иракская система образования считалась соответствующей мировым образцам. Под сельское хозяйство используются огромные земельные площади, но, несмотря на это, Ираку приходится закупать продовольствие за рубежом. Война помешала Ираку развиваться; страна, и без того достаточно уязвимая, стала легкой мишенью для ИГИЛ.

Террористическая организация пронеслась по территории страны на севере и на востоке, захватывая нефтяные месторождения производительностью почти 60 тыс. баррелей в сутки. Хотя ИГИЛ не смогло достичь Басры на юге, последствия конфликта оказались очень серьезными. По некоторым оценкам, ИГИЛ зарабатывало по 700 тыс. долларов в день, продавая нефть Сирии, Ирану или мелким нефтеперерабатывающим предприятиям. Эти деньги, как и доходы от продажи исторических раритетов и другого захваченного имущества, а также выкуп за похищенных людей, сделали ИГИЛ самой обеспеченной террористической группировкой в мире. Они позволили им нанимать и вооружать боевиков в Ираке и других странах региона.

Цена, которую пришлось заплатить Ираку, выразилась не просто в потере денег, но и в полномасштабном гуманитарном кризисе. Захват ИГИЛ новых территорий сопровождался военными преступлениями, включая массовые убийства, изнасилования и похищения. Почти 3 млн иракцев были вынуждены покинуть места своего проживания; по оценкам ООН, в помощи нуждалось 10 млн человек. В осажденной Фаллудже вспыхнул голод; его жители стали жертвами вооруженных бандитов; их дома и городская инфраструктура подверглись разрушениям. Страсть игиловцев к черному золоту дорого обошлась иракцам.

Возглавляемая США коалиция государств наносила авиационные удары по позициям ИГИЛ, в том числе по нефтяным месторождениям. Те отступали, утрачивая контроль над нефтеносными районами. К середине 2017 года силы коалиции сосредоточились на захвате последнего укрепления ИГИЛ – города Мосула. Для поддержки сухопутных операций, проводимых иракской армией и курдскими военизированными формированиями «Пешмерга», иракскому правительству пришлось тратить деньги, полученные от продажи нефти. Чтобы защитить свой народ и свою нефтяную промышленность, Ирак расходует доллары, которые ему платит Индийская нефтяная компания. Последняя передает свой доллар Иракской государственной нефтяной компании, откуда он поступает в бюджет и расходуется на нужды обороны.

Ирак связан давними отношениями с Россией. В 2014 году этот его союзник сообщил, что готов снабжать Ирак оружием для борьбы против террористов. Вот к чему в силу необходимости поворачивается Ирак, и вот куда он отправляет свой доллар. Доллар помогает менять нефть на оружие.

Из Ирака в Россию

Завод в Ижевске занимает огромную площадь. К грохоту, доносящемуся из-за его стен, город привык с начала XIX века. Рабочие завода собирают автоматы, дробовики и охотничьи ружья. Вполне вероятно, что их родители занимались тем же самым, когда во времена Советского Союза им сверху диктовали, чего и сколько должно быть произведено, чтобы удовлетворить требованиям вооруженных сил. Сегодня дела обстоят иначе, и заводы, подобные этому, работают практически без перерывов, повинуясь не приказам из Кремля, а власти доллара.

Используя ресурсы, унаследованные после развала Советского Союза, наш производитель оружия – назовем его Дмитрием Соколовым – является одним из собственников предприятия, выпускающего вооружения, которыми Россия славится по всему миру. Разумеется, это вымышленный персонаж, но в нашей истории он играет роль представителя тех сил, которые сумели воспользоваться активами страны после крушения СССР. Российские торговцы оружием могут предложить на рынок все что угодно – от зенитных орудий до танков и истребителей МиГ. В тот момент, когда происходит обмен нефти на оружие, доллар попадает в обе эти самые сомнительные сферы мировой экономики. В 2012 году в рамках модернизации своей армии Ирак потратил 4,2 млрд долларов на закупки в России оружия, в том числе на приобретение 43 ударных вертолетов: 28 – Ми-35М и 15 – Ми-28Н. Первые из них были доставлены заказчику в 2013 году и вместе с другими видами вооружения уже через пару лет использовались в боевых операциях по освобождению Фаллуджи от отрядов ИГИЛ.