Возвращение на Трэдд-стрит - Карен Уайт

Не знаю, кто из нас двоих смутился больше, но готова поспорить, что алый оттенок его щек наверняка мог посостязаться с моим.

В руках у отца был букет красных амариллисов, и я ощущала легкий запах лимонного одеколона. Сексик-кексик? Ко мне, похоже, возвращалась утренняя тошнота.

– Привет, Мелани. Не ожидал увидеть тебя здесь…

Он не договорил, так как заметил на диване мою мать. Он быстро пересек комнату и опустился рядом с ней на колени.

– С ней все в порядке?

– Думаю, да. – Зная мнение отца про дар моей матери в частности и про паранормальные явления в целом, я сомневалась, смогу ли я ему поведать о произошедшем. – Она очень устала, и ей хотелось было лечь. Мне нужно задать ей несколько вопросов, и я решила подождать, пока она проснется.

Отец странно посмотрел на меня. Он явно видел, что я многое не договариваю, но знал, что лучше не спрашивать. Положив цветы на журнальный столик, он поправил на матери одеяло и сел рядом со мной.

– Как твои дела? – тихо спросил он. – Ты выглядишь…

Не умея врать, он умолк.

– Как беременная? Я знаю. Надеюсь, это только в первом триместре.

Похоже, я его не убедила.

– Твоя мать пришла в норму сразу после твоего рождения, так что я бы не беспокоился. – Он с улыбкой посмотрел на мою мать. Ее дыхание все еще было ровным, глубоким. – А теперь посмотри на нее.

Сумей я забыть тот факт, что это мои родители, я бы, возможно, сочла всю эту любовь старшего возраста очень даже милой. Я посмотрела на него, пытаясь вспомнить что-то такое, о чем все время забывала спросить. А затем вспомнила разговор в саду с Ричем Кобилтом – про счет, который он выставил, но который так и не был оплачен.

– Папа, могу я тебя кое о чем спросить?

– Конечно, дорогая. Спрашивай что хочешь.

– Остались ли в фонде деньги для дальнейшей реставрации моего дома?

Его глаза на миг скользнули прочь от меня, и я почувствовала, как что-то свернулось в том месте, где было мое сердце.

– Конечно, деньги у нас есть. Да, в свое время мы вложили гораздо больше, чем предполагалось, но я был вынужден обналичить часть активов, чтобы оплатить более насущные нужды, такие как ремонт крыши и фундамента. Как ты помнишь, эти работы не могли ждать, когда придет очередной чек.

Он протянул руку и похлопал меня по ноге, совсем как раньше, когда я была маленькой и спрашивала его, собирается ли он бросить пить.

– Почему ты спрашиваешь?

– Потому что у меня был разговор с Ричем Кобилтом про счет, который он выставил за ремонт фундамента. Он сказал, что не получил платеж, что довольно необычно, потому что ты всегда оплачивал его счета вовремя.

Он почесал подбородок.

– Я уточню. Я уверен, что это просто ошибка. Наверное, его счет потерялся среди корреспонденции или что-то в этом роде. Не беспокойся. – Отец улыбнулся, но меня это не успокоило.

Мать застонала. Мы повернули головы и увидели, что она открыла глаза. Ее взгляд на миг задержался на моем отце, а затем скользнул к моему лицу.

– С тобой все в порядке? – озабоченно спросила она.

– Я в порядке, мама. Как ты себя чувствуешь? Ты снова едва не потеряла сознание.

– Что? – ужаснулся мой отец.

Я взяла с журнального столика амариллисы и протянула их ему.

– Пап, будь добр, поищи на кухне вазу, чтобы их поставить.

Ободряюще кивнув моей матери, отец вышел из комнаты, оглянувшись только дважды. Я помогла ей сесть и накинула ей на плечи одеяло. В комнате было тепло, но ее руки были покрыты гусиной кожей, как будто все, что она пережила, еще не покинуло ее полностью.

– Что случилось? – спросила я. – Что ты видела?

Когда она вновь посмотрела на меня, в ее глазах застыла тревога.

– Я снова видела женщину и две колыбели.

– И обе были пусты?

Она кивнула.

– И совершенно одинаковые… черные, с необычными полозьями в форме эгреток.

При этом описании вверх по моему затылку прошествовали чьи-то крошечные ножки. Оно соответствовало не только колыбели на моем чердаке, но и той, что Софи видела в Чарльстонском музее. Колыбель Вандерхорстов.

– Кто она такая? – спросила я. Внезапно у меня пересохло в горле.

– Не знаю. – Мать покачала головой. – Извини, я не смогла добыть более полезную информацию. Но у меня было очень странное ощущение…

Положив локти на колени и подперев голову руками, она подалась вперед.

– Что ты имеешь в виду?

– Я не уверена. – Она опустила руки и встретилась со мной взглядом. – Я не знаю ни ее имени, ни того, кто она такая, но у меня сложилось четкое впечатление, что она – обиженная сторона.

– Обиженная сторона?

Длинные пальцы матери начали мять одеяло.

– Она злится, потому что колыбели пусты, а так не должно быть. – Она тяжело сглотнула. – Она ищет своих детей, потому что не знает, где они.

Пару минут я молча смотрела на нее, пытаясь понять то, что она мне только что сказала.

– Перед тем как упасть в обморок, ты сказала одно слово… ты сказала: «Мое». Я слышала это же слово, когда клавиши рояля играли сами по себе. По-моему, это та же женщина, которая пыталась уронить на меня люстру и хотела задушить меня, когда мы стояли в фойе с Гилбертами.

Я посмотрела матери в глаза.

– Я ей явно не нравлюсь, но что такого у меня есть, что, по ее мнению, принадлежит ей?

Взгляд моей матери скользнул вниз к моему животу, а затем обратно к моему лицу. Инстинктивно я прикрыла ладонями живот, как будто это могло защитить младенцев от чего-то, чего не понимала даже я сама.

– Мы сильнее, чем она. Помни это. Мы выясним, кто она и чего она хочет, и отправим ее туда, где ей место.

Мы услышали, как отец что-то насвистывает, шагая к нам из кухни.

Паника во мне нарастала.

– Что, если я не желаю давать ей то, чего она хочет? – сказала я и резко встала, готовая дать стрекача.

– Тогда мы найдем другой способ. – Ее взгляд был жесток и холоден, как у мамаши-аллигаторши, охраняющей свое гнездо.

– Вот и мои девочки, – сказал отец, появившись в дверях с вазой с цветами, не подозревая о темных течениях, наводняющих комнату.

Я заставила себя улыбнуться. Слова матери не шли у меня из головы. Я отчаянно пыталась поверить, что она права, и смертельно боялась, что это не так.

Поздно утром в понедельник, когда я проходила мимо стойки в фойе, чтобы вместе с Джеком отправиться на встречу с Ивонной Крейг, Нэнси Флаэрти вручила мне толстую стопку розовых листков с сообщениями. Я все утро разговаривала по телефону с потенциальными клиентами, и, похоже, еще больше клиентов желали поговорить со мной.