Ворон пророчит беду - Елена Артамонова

Главным сейчас было не сбиться с маршрута и потому, когда тусклый огонек свечи выхватил из мрака прикованный к стене скелет, я испытал не страх, а облегчение. Вскоре появились и крутые ступени, ведущие из подземелья, а затем – дверь в часовню.

В усыпальнице было довольно светло – косые лучи утреннего солнца заглядывали в расположенные под потолком окошки, падали желтоватыми пятнами на древние стены. Как завороженный, я медленно двинулся вперед, приблизившись к гранитной, позолоченной солнцем плите, стер локтем толстенный слой пыли, начал всматриваться в начертанные на камне строки. Латынь давалась мне без проблем, но все же, вот так, с ходу, прочитать древний текст оказалось не так–то просто. Некоторых слов я просто не знал, некоторые обороты казались слишком запутанными, но все же смысл пророчества был вполне ясен. Верхние строки скрывались под толстым слоем пыли, поэтому читать пришлось не с самого начала.

«И тогда наступит день, когда сын Дракона вернется, восстав из мертвых. Его путь будет тернист и труден, но в тридцать третье лето своей новой жизни он совершит то, ради чего возвратился – он спасет мир…»

От чего именно предстояло спасти мир сыну Дракона, я так и не разобрал – плита в этом месте треснула, исказив до неузнаваемости стройные ряды букв. Сердце стучало все сильнее и сильнее, от волнения даже дыханье перехватывало, ведь не каждый день приходилось читать о себе такие вещи. В том, что речь шла обо мне, я не сомневался. Прозвище «Дракула» переводилось как сын Дракона, Дракончик и было получено мной в прошлой жизни в наследство от отца. Но дело было не только в этом – дальнейшая информация, изложенная в древнем тексте, полностью совпадала с недавними событиями. Например, упоминание о вампирах…

«Но прежде он должен преодолеть все круги земного ада. Мертвые, пьющие кровь и не знающие покоя в своих гробах – первое его испытание. Второе случится, когда сына Дракона накроет тень Ворона. Если же черная птица во второй раз убьет его, то не суждено будет сбыться тому, что предначертано, и тьма опуститься на землю. Ворон будет править живыми и мертвыми, и власть его будет безгранична в веках…»

Край плиты был отколот, и это не позволяло узнать, какие неприятности ожидали меня в дальнейшем. Впрочем, и прочитанного было вполне достаточно для глубоких, не слишком веселых раздумий. Обычно в древних пророчествах четко говорилось о том, что ждало впереди, а здесь предлагалось сразу два варианта развития событий. Либо мне удастся выкрутиться из этой неприятной истории, и примерно через двадцать лет я совершу нечто очень важное, либо погибну сейчас, и тогда придет время для торжества Матьяша.

Пророчество действительно заслуживало пристального внимания, но в нем, как назло, ничего не говорилось о том, как остановить Ворона. Похоже, выпутываться из неприятностей мне предстояло без посторонних подсказок. Еще раз бегло просмотрев текст на черной плите, я продолжил исследовать часовню. Внимание сразу же привлек стоявший неподалеку от плиты резной саркофаг из светлого камня, на крышке которой находился рельеф, изображавший лежащую женщину. Без сомнения, это была могила Эржи. Беседуя со своим сыночком, она говорила, что намерена восстановить собственное тело, а, следовательно, теперь у меня появилась прекрасная возможность помешать ее планам. Если бы удалось уничтожить останки Ворона, например, сжечь их, то скорее всего его магическая сила ослабла бы, уменьшилась во много раз. Короче, попытаться стоило.

— Привет, Эржи, к тебе гости!

Я попытался сдвинуть крышку саркофага, но, не смотря на все мои усилия, она даже не шелохнулась. Однако гробница не была замурована наглухо – под каменной политой виднелась довольно широкая щель, в которую вполне мог пролезть мизинец какой–нибудь худенькой девчонки. Я уперся ладонями о плиту, а пятками в основание расположенной поблизости колоны и попытался распрямить тело. От этого нечеловеческого усилия у меня даже потемнело в глазах, но скрежет камня о камень подсказывал, что старания оказались не напрасны. Плита поддалась. Она двигалась все легче и легче, а потом с грохотом упала на пол и раскололась на части. Потеряв равновесие, я едва не плюхнулся в открытую могилу.

Надо было немного отдышаться. Я сидел возле саркофага, озираясь по сторонам и тут мой взгляд засек обломок черного гранита, валявшийся в дальнем углу часовни. Судя по всему, им оказался отколотый кусок плиты с фрагментами пророчества. Такая находка стоила любых усилий. Сорвавшись с места, я подскочил к камню, направил на него свет фонарика:

«Пока сердце Ворона парит в небе, он неуязвим. В этом сердце и его сила и его слабость…» — гласил обрывок высеченной на граните латинской надписи.

Похоже, это была весьма важная информация, но ее анализ следовало отложить на потом, а пока предстояло разобраться с останками самого Ворона. Я с опаской заглянул в открытый саркофаг…

Потемневшие ошметки расшитой золотом ткани, таинственно поблескивавшие драгоценные камни, бурый череп, смотревший прямо на меня черными ямами глазниц… Ужас пронзил меня насквозь. И дело было вовсе не в том, что я увидел останки умершей пятьсот лет назад женщины, мертвецы не вызывали у меня панического страха, проблема состояла в другом – лежавшее в могиле тело, как раз казалось недостаточно мертвым. Ворон не умер, он только затаился, прикинулся иссохшей мумией, терпеливо дожидаясь своего часа. Еще миг и тело Эржи шевельнется, заскрежещут старые, полтысячелетия находившиеся в неподвижности кости, вспыхнет дьявольское пламя в глубине пустых глазниц… И это не было праздной фантазией – стоило только Ворону исполнить свой план, воспользовавшись таинственной силой философского камня, как эта мумия вступила бы в новую жизнь, продолжая творить зло и принося несчастья ни в чем не повинным людям.

Я отступил на шаг, споткнувшись об один из обломков расколовшейся крышки саркофага. Похоже, другого выхода у меня просто не оставалось – зажав в руке подходящий осколок, с силой опустил его на побуревшие кости.

Часовню потряс дикий, ни на что не похожий вопль, долго метавшийся под ее сводами, солнечный свет стал кроваво–красным, тень огромного ворона промелькнула над моей головой, а все плиты надгробий зашатались, будто лежавшие там мертвецы пытались выбраться наружу. Ужас был абсолютным, всепоглощающим, но я вновь и вновь заносил над головой осколок камня, опускал его на останки Ворона. Хрупкие кости рассыпались в прах, меня окружало облако тонкой, похожей на пудру пыли, крик сменили холодящие кровь стоны, и, казалось, что этому кошмару не будет конца…

10.

Плескавшаяся в бадье вода была прозрачной и обжигающе холодной. Склонившись над ней, я тщательно смывал с лица слой смешанной с прахом пыли.

— Считаешь себя победителем, сын Дракона?

Незаметно подошедшая сзади Эржи–Алина прикоснулась ко мне своей еще по–детски пухлой ладошкой. Я резко обернулся. Мы стояли посреди двора, пристально всматриваясь друг другу в глаза.

— Твое тело уничтожено. Эликсир испорчен. У тебя не будет будущего, Ворон.

Она расхохоталась – громко и немного истерично. В этот миг лицо ее неожиданно преобразилось, исчезло надменное злобное выражение, в огромных лучистых глазах вспыхнул испуг: