Белая колбаса любви - Янина Олеговна Береснева

— Вот что, Соня, — поразмыслив, сказала Пелагея. — Давай-ка прощупаем этого Зверева, чем-то же он заинтересовал мафиози. Яша так говорил. Вдруг это Зверев что-то знал о покушении, не зря же он боялся и всех пугал? Человек по роду службы мог знать что-то…

— И на кой черт он нам? Тем более мертвый, — разозлилась я. — Я к медиуму не пойду. Или кто там с покойными контакты устанавливает?

— Зачем к медиуму? — удивилась Пелагея. — Родственники же у него были? Может, он с кем-то делился проблемами на работе.

Про родственников я не подумала, оттого разозлилась сама на себя, но ехать все еще отказывалась.

— Чем быстрее мы поймем, кто Борьку убил, тем быстрее все это закончится. Поможем ментам, может, и деньги всплывут, — резюмировала Пелагея. Я же была не против закончить весь этот балаган и отправиться в Испанию или, на худой конец, к себе домой.

За адресом родственников Зверева мы заехали в отдел кадров родного завода. Тосковавшая у окна кадровичка быстро пошуршала в карточках и снабдила нас нужной информацией и бумажкой.

Оказалось, что у Константина Владимировича Зверева в нашем городе была только старшая сестра, которая проживала по адресу улица Жемчужная, 8. Этот район хоть и был новым, но находился на отшибе города, поэтому горожане упорно называли его «Жопа мира». Пока мы добирались туда на такси, я трижды с ними согласилась.

Двери нужной нам квартиры открыла уставшая женщина лет 40 в переднике. Я вспомнила, что зовут ее вроде Ольга, и вежливо поздоровалась.

— Вы по какому вопросу? — кивнула она в ответ.

— Мы представители профсоюза, — вклинилась Пелагея и немного полазила в своем рюкзаке, после чего радостно выдала: — только удостоверение забыла, но я секретарь организации, вы уж на слово…

— А вас я помню, вы же хозяйка завода, — приглядываясь ко мне, заявила Ольга. — Костя про вас рассказывал, в газете показывал заметку про Бориса, вашего мужа. Вы красивая, вживую даже лучше, чем на фото.

Я робко кивнула, а Пелагея продолжила:

— Ну да, ну да… Мы же не просто так, мы к вам с материальной помощью.

— Спасибо, конечно, что не забываете. Только приходили уже в этом месяце. Сын Бориса приходил, тоже деньги приносил. Даже посидел, чаю выпил.

— Это из другого фонда деньги, те — помощь ветеранам, а мы, значит, помощь вдовам. Комитет у нас такой. Я тоже вдова, — доверительно сообщила Пелагея и даже зачем-то поклонилась.

Вдова из нее была, как из меня шахтер, но Ольга, видимо, не склонна была размышлять о таких нелепицах.

— Проходите, — опомнилась хозяйка. — Меня Ольга зовут, вот сюда, на кухню.

Выпив чая и для приличия справившись о здоровье, я перешла к главной теме.

— Ольга, вы не подумайте ничего такого, но я бы хотела знать… Перед смертью Костя ничего вам не говорил? Может, что-то его тревожило, угрожал кто?

— Да с такой работой как не тревожить? Оно конечно. Только виделись мы редко, Костя же отдельно жил. Точнее, мы там все вместе жили, квартира от родителей осталась, а как нам новую квартиру дали, так мы съехали, а уж он сам. Лучше бы и не возвращался в наш город…

— А после смерти Кости что стало с его квартирой?

— Пока ничего, я единственная наследница, только бывать там не хочется. Хотя надо замки поменять, а то соседи… Не удивлюсь, что и ограбят, хоть и брать нечего. Но алкашам все едино. Уже и лазили, может, и не раз.

— Да ну? — удивилась Пелагея.

— Ага, я вот тоже думаю, никакого у людей понятия. Недели две назад как раз и было. Я бы и не заметила, а только вещи хотела перебрать, в красный крест отнести кой чего. Я же аккуратная очень, уборщицей всю жизнь проработала, у меня же не пылинки. А тут зашла — и сразу вижу: рылся кто-то. Вроде и не сильно заметно, а все же не так, как прошлый раз лежало. У меня глаз наметанный. Может, деньги искали? Из одежды, наверное, тоже что-то взяли, я все не упомню. Шкаф точно приоткрыт был.

— А вы про это Петру Борисовичу рассказывали?

— Нет, зачем? — удивилась Ольга, он все больше про деньги какие-то спрашивал, не было ли у Кости врагов, не рассказывал ли чего. Какие у него деньги? Зарабатывал, конечно, много, нам помогал, квартиру вот эту построили за его счет. Но чтобы прямо сумками носить — такого не было. Так что ничего я не знаю, уж за что их там убили, — тут она покосилась на меня, — я же понимаю, вы пришли узнать чего про мужа. Да я бы с радостью, но…

Я поблагодарила ее за рассказ, и мы поспешили откланяться. По дороге Пелагея косилась на меня, а я размышляла. Кто-то был в квартире Зверева, их интерес мне понятен: надеялись что-то узнать, порывшись в документах или отчетах. Начальник охраны у Бориса всегда вел журнал с отчетностью: кто, что, когда. Только где он его хранил? Вряд ли в квартире, да и было ли там что-то интересное?

Скорее всего, и у нас в доме шарили, и не раз. Особенно, когда я была у мамы в Испании. А что? Камер у нас нет, а при их возможностях проникнуть в дом — плевое дело. У меня искали деньги, но не нашли. И вообще их еще не нашли. Об этом красноречиво свидетельствуют мафиозные структуры, следившие за нами, по словам Алексея.

Может, они уверены, что мужа заказала я, вступив с кем-то в преступный сговор, а денежки спрятала? Их желание получить назад свое бабло вполне понятно. Только вот деньги из сейфа я не брала. Как бы им половчее это объяснить, пока голова на плечах? И кто из них стрелял в Петьку: ахметовцы или люди Чернова? Или этот непонятный дядя из Москвы, который хотел заграбастать завод? А что, очень удобная версия: решил одним махом избавиться от хозяев завода: Петька на тот свет, я в тюрьму, а дядя купит завод с аукциона.