Медвежий поцелуй - Диана Маш

— Как ты хочешь его скрепить? — я, конечно, дурой не была, и понимала, какие у этого гада могут быть предложения, но пусть он их сначала озвучит, а то без причины набрасываться, пусть и на не совсем человека, мне не хотелось.

Но он и тут меня удивил.

— Поцелуй. Один маленький, невинный поцелуй, чтобы он, нерушимой печатью, скрепил наш союз, — проглотив инстинктивный порыв крикнуть «нет» и послать Богдана подальше, я задумалась.

Мне безумно претила мысль позволять чужому, не моему мужчине, касаться меня, еще и губами. Все нутро бунтовало против этого, но что, собственно, я теряю? Клюну его быстро, заберу книгу, и мы с Ратко сможем вернуться домой. Разве нет? Я не Снегурочка, и с одного поцелуя не растаю, а рот мылом потом вымыть можно. Да чего мелочится? Я даже на санобработку соглашусь.

— Хорошо, но только попробуй коснуться меня руками, или вытащить наружу свой мерзкий язык, — с трудом сглотнув пригрозила я.

Драгонвер быстро кивнул, будто опасался, что я могу передумать. Затем, сделав несколько шагов в мою сторону, застыл на месте, вглядываясь в мое скривившееся от омерзения лицо. Увидев так близко его глаза с вертикальными зрачками, я почувствовала охвативший все тело невыносимый зуд.

Штормовой волной накрыло ощущение неправильности происходящего. Мое тело, мои мысли отвергали его, мечтая увидеть на его месте другого мужчину, к которому я стремилась всем своим существом. А этот, пусть и формальный поцелуй, чувствовался как предательство и осквернение того чистого, зарождающегося между нами с Ратко чувства.

— Прости, я не могу, — шумно выдохнула, и отпрянула в сторону, прижавшись к стене, — думала, что получится, но нет.

Богдан еще минуту не сводил с моего лица пристального взгляда, а затем развел руками и грустно выдохнул.

— Ничего не вышло, но оно, наверное, к лучшему. У тебя на лбу написано, что ты влюблена в того здоровяка, что помешал нам вчера, но знай, встреться мы чуть раньше, у тебя не было бы и шанса. Я умею быть обворожительным.

— Даже не сомневаюсь. Но ты же отдашь мне книгу? — не забыла я напомнить о том, что привело к этому разговору.

— И рад бы, но у меня ее нет. Я не соврал тебе, когда сказал, что не брал книгу. Меня интересуют украшения, золото, а кусок бумаги не блестит и на шею его тоже не наденешь,

— не удивлюсь, если взглянув в этот момент в зеркало, вместо себя привычной, увидела бы разъяренного дракона, у которого из ноздрей вырывается настоящее пламя, до такой степени меня взбесили слова этого мерзкого типа.

Я уже открыла было рот, чтобы высказать ему все, что о нем думаю, но тут в голове раздался чуть слышный хриплый шепот вербера, звавшего меня по имени. Мгновенное понимание, что уже через несколько секунд я увижу его здесь, в этом доме, ударило как молния, и чтобы предотвратить близившееся кровавое побоище, надо было срочно предупредить стоящего рядом Богдана.

— Послушай меня, — затараторила я так быстро, как могла, — зря ты все это затеял, конечно. Сейчас тут взорвется настоящая ядерная бомба, стирающая все в пыль.

— А? Что? — вытаращился на меня ничего не понимающий мужчина.

Черт, ее же еще не изобрели!

— Ратмир на подходе, и когда он увидит меня здесь, тебе не жить. Прошу, не ввязывайся с ним в драку. Я понимаю, ты тоже из этих самых… оборотней, но я видела его в деле. Оставь все мне, я попробую его успокоить.

— Хочешь сказать, что я ничего не стою? Да мои враги, видя меня во всей мощи, еле ноги уносили.

— Прошу, Богдан, просто поверь! — судя по упрямому выражению его лица, мои увещевания были бессмысленны, а жаль. Я, кажется, прониклась дружеской симпатией к этой ящерке.

— КАРАМЕЛЬ! — звериный рык сотряс ведь дом, и сердце понеслось вскачь.

Бросив на Богдана взволнованный донельзя взгляд, я успела уловить задержавшееся на его лице выражение замешательства, но мужчина быстро взял себя в руки, гордо выпятил вперед грудь и стал ждать неминуемого.

Предлагать ему сейчас спрятаться под кровать или выскочить в окно я не стала. Ратмир заподозрил бы невесть что, и это только усложнило бы ситуацию, да и сокровища свои, бережно хранимые в сундуке, этот ящер бы не бросил. Оставалось только надеяться на свое умение вести переговоры, ну и на то, что разъяренный вербер в состоянии слушать и внимать логике.

Тяжело сглотнув, я попыталась было крикнуть, что со мной все в порядке, и переживать нет смысла, но оглушительный грохот не дал мне это сделать. Всего один удар и дверь, ведущая в спальню Богдана, разлетелась в труху, а на пороге застыл наполовину обращенный вербер.

Безумные, налитые кровью глаза медленно прошлись по моему телу, замечая дрожащие руки, что придерживали на груди покрывало, не давая ему соскользнуть на пол, и перепуганный взгляд, который к застывшему на месте дракону и его действиям не имел никакого отношения, но разве этому зверюге объяснишь?

Какая логика? Какие переговоры? Меня сейчас даже слушать никто не станет!

Убийственный взгляд перешел на Богдана, и я даже удивилась, как тот прямо на месте не обратился в пыль.

— Ратмир, — нашла в себе силы прошептать я, — это не то, что ты подумал.

Черт, какая-то заезженная фраза из третьесортной мелодрамы, где муж застал жену в объятиях любовника. Ничего удивительного, что, издав низкий, глухой рык, мой здоровяк, без какого-либо разбега, совершил гигантский прыжок и, прямо в воздухе, въехал ногой в живот опешившему Богдану.

Отлетев к стене, и врезавшись в нее так, что дерево, из которого она была сделана, затрещало, драгонвер издал душераздирающий крик, содрал с себя рубашку, и уже через секунду с пола поднялось неизвестное современной науке существо.

Обнаженная кожа на груди, шее и голове покрылась перламутровой чешуей, глаза из зеленых стали желтыми и как будто увеличились в размерах, а за спиной раскинулись два больших перепончатых крыла.

Зашипев, будто готовая атаковать змея, он бросился на готового к столкновению Ратмира и между этими двумя завязалась нешуточная драка, встревать в которую было подобно самоубийству. Чтобы не попасть в мясорубку, я быстро юркнула под кровать, и начала молиться высшим силам, чтобы остановили надвигающийся Армагеддон. Но, похоже, никого сверху мои увещевания не волновали.

— Ратмир, Богдан, прекратите сейчас же! — в тысячный раз в пустоту кричала я, пока эти двое выбивали из друг друга дух, угрожая разнести весь дом.

Не знаю, то ли верберы сильнее по своей натуре, то ли Ратмира сейчас подпитывала лютая ненависть, но он явно выигрывал в этом сражении, нанося бедному ящеру такие удары, что тот только и успевал блокировать их своими крыльями, выставляя те наподобие щита.

Изножие кровати, как и все остальное в этой комнате, ну кроме внушительного сундука, которого с места мог сдвинуть только килограмм тротила, не пережило потасовки двух мужиков и, отлетев в сторону, развалилось на части. Кровать накренилась и мне пришлось срочно переползать ближе к изголовью, чтобы не быть похороненной под тяжеленным деревянным днищем.