Россия в 1917-2000 гг. Книга для всех, интересующихся отечественной историей - Сергей Яров

В отличие от Франции, Англия не занимала вплоть до 1939 г. сколь-нибудь последовательной антигерманской позиции. Устами ряда своих государственных деятелей она даже выражала понимание идеи Гитлера объединить всех немцев в одном государстве. Захват («аншлюс») Австрии и оккупация Судетской области в Чехословакии, осуществленные Германией в 1938 г., не привели к вооруженному вмешательству западных держав. Они даже взяли на себя роль посредника между агрессором и его жертвой, Чехословакией, фактически принудив ее уступить часть своей территории. СССР попытался предотвратить раздел Чехословакии. Он согласился оказать ей военную помощь. Однако Франция, второй из гарантов ее безопасности, предпочла мирное «урегулирование».

Несмотря на изощренные усилия, советская дипломатия не смогла добиться успеха ни в одном из политических кризисов, сотрясавших Европу в 1930-е гг. Ораторское мастерство М.М. Литвинова, сменившего в 1930 г. на посту наркома иностранных дел Г.В. Чичерина и часто выступавшего с многочисленными речами на международных конференциях, мало помогало делу. Гражданская война в Испании в 1936–1939 гг. завершилась поражением республиканцев, поддерживаемых СССР. Австрия была присоединена к Германии, а Чехословакия расчленена в 1938–1939 гг. Не имело должной эффективности дипломатическое осуждение Италии в связи с ее вторжением в Эфиопию в 1935 г. Установление советско-американских дипломатических отношений в 1933 г. не привело к расширению формируемого СССР антигерманского блока, хотя неприязнь к нацистам президента США Ф. Рузвельта была общеизвестна.

Одной из основных причин краха попыток создать систему коллективной безопасности в Европе явилось глубоко укоренившееся недоверие ее демократических государств к советскому режиму. Кровавый массовый террор 1937–1938 гг. и непрекращающаяся «антиимпериалистическая» пропаганда, оцененная как вмешательство во внутренние дела, подпитывали эти подозрения. Западные политики долгое время подходили к Германии с обычными дипломатическими мерками. В ожесточенных советских нападках на германский курс они зачастую видели лишь средство обеспечения исключительно русских национальных интересов и ни в какой форме не склонны были подыгрывать этому.

Только после марта 1939 г., когда Германия без труда и невзирая на протесты поглотила Чехию, Англия и Франция дали военные гарантии Польше и Румынии — странам, которые могли стать новыми жертвами гитлеровцев. Одновременно были начаты переговоры с СССР. Они не увенчались успехом. СССР подозревал своих возможных союзников в том, что они могут столкнуть его с Германией, не оказав при этом необходимой помощи. Приезд на военные переговоры в Москву в августе 1939 г. англо-французской делегации без достаточных полномочий, казалось, подтверждал эти опасения. Англия и Франция не решились оказать нажим на Польшу с целью заставить ее пропустить в случае войны русские войска через свою территорию к германским границам. Правящие круги Польши боялись, возможно, и не без оснований, что это может стать началом «советизации» их страны. Пытаясь предотвратить новый кризис, английские и французские дипломаты вели закулисную игру с германскими представителями с целью выяснения планов и возможного изменения притязаний Гитлера. Сведения об этом, часто отрывочные и неточные, попадая к Сталину, не укрепляли его доверия к западным державам.

Атмосферу этих постоянных подозрений, равно как и имперские замыслы Сталина, ловко использовала нацистская дипломатия. С середины августа 1939 г. возобновились политические переговоры СССР с Германией. Они привели к заключению 23 августа 1939 г. пакта о ненападении между обеими сторонами сроком на 10 лет. Он был подписан В.М. Молотовым, ставшим в мае 1939 г. наркомом иностранных дел после смещения Литвинова, и И. Риббентропом, германским министром иностранных дел, прибывшим в Москву. Внешне пакт мало чем отличался от предыдущих договоров этого типа. Он предусматривал разрешение мирным путем конфликтов между государствами и их консультации с целью избежать столкновений. То, ради чего Риббентроп так поспешно стремился приехать в Москву содержалось во втором и четвертом пунктах пакта. Они предполагали, что «если одна из Договаривающихся Сторон окажется объектом военных действий со стороны третьей державы, другая… не будет поддерживать ни в какой форме эту державу» и что «ни одна из Договаривающихся Сторон не будет участвовать в какой-нибудь группировке держав, которая прямо или косвенно направлена против другой стороны».

К пакту о ненападении прилагался секретный протокол. Он разделял сферы интересов СССР и Германии в случае захвата, или, если следовать его нарочито туманным формулировкам, «территориально-политического переустройства» Прибалтики и Польши. При этом территория Польши делилась между СССР и Германией по линии рек Нарев, Висла и Сан, а Финляндия, Эстония и Латвия признавались сферой советских интересов. Спустя некоторое время, убедившись, что Англия и Франция объявили все же войну из-за Польши, Сталин предпочел отказаться от доставшихся ему земель с польским населением в ответ на признание Литвы сферой советского влияния. Германская сторона согласилась на подобный «обмен», что и получило отражение в новом советско-германском секретном протоколе к «Договору о дружбе и границах» 28 сентября 1939 г. Населенные украинцами и белорусами территории, принадлежавшие ранее Польше, стали частями соответственно Украинской и Белорусской Советских Социалистических республик.

По прошествии времени необходимо признать, что советско-германская сделка 1939 г. была крупнейшим политическим просчетом Сталина и его окружения. Короткий срок «передышки», позволивший провести некоторое перевооружение Красной армии и сделать ограниченные территориальные приобретения, конечно, имел определенное значение для укрепления боеспособности СССР. Это, однако, не могло компенсировать того колоссального стратегического перевеса, который получила Германия в 1939–1941 гг. в результате обеспеченной ей со стороны Советского Союза свободы рук. К июню 1941 г. СССР остался один на один фактически с целой Европой, оказавшейся под германским контролем. Расчеты Сталина, правда, не были лишены оснований и, несомненно, покоились на воспоминаниях о многолетнем позиционном противостоянии времен войны 1914–1918 гг. Никто не мог представить, что великая военная держава Франция рухнет через несколько недель после наступления германских войск на Западе в мае 1940 г.

Дружба с Германией, с которой находились в состоянии войны с 3 сентября 1939 г. Англия и Франция, способствовала дипломатической изоляции СССР. Ее усилили неприятие на Западе советского вмешательства в прибалтийские дела и агрессия против Финляндии. Последняя акция стоила СССР места в Лиге Наций — он был исключен из этой международной организации 14 декабря 1939 г. Медленно ведя во второй половине 1939 г. дипломатическую подготовку новых территориальных приращений, СССР резко убыстрил ее только в момент острого кризиса на Западном фронте в мае-июне 1940 г., когда воюющим державам было уже не до дальних уголков Европы. Летом 1940 г. СССР заставил Румынию вернуть захваченную ею Бессарабию. Тогда же он добился присоединения в качестве союзных советских республик Эстонии, Латвии и Литвы. Советско-германские соглашения не были единственной причиной быстрой ликвидации независимости прибалтийских государств, но они, бесспорно, являлись ее важнейшей предпосылкой.