Законный брак - Делия Росси

Но как я ни вглядывалась в ровные строчки, как ни пыталась услышать недостающую часть заклинания, все было напрасно.

Семейная библия не захотела раскрыть мне свои секреты.

***

Рассвет просочился в комнату серой дымкой, застав меня врасплох. Я слышала, как Ильда, бормоча и шаркая, прошла на кухню, как загремела посуда и раздался резкий металлический звук совка для угля. Похоже, служанка собиралась растапливать печь. Грохот отодвигаемой заслонки подтвердил мою правоту, и я, отложив книгу, тяжело вздохнула.

Что ж, пройдет еще пара часов, и Ильда узнает о моем позоре. В Уэстене новости распространяются быстро. От дома к дому, от прислуги к прислуге, от одной визитирующей дамы к другой.

Сердце сжалось от осознания того, что меня ждет.

«Возьми себя в руки, Кэри, – осадила разошедшееся воображение. – Ты справишься. И плевать, что о тебе говорят и думают, главное, чтобы ты сама могла себя уважать».

Я отдернула шторы и распахнула окно.

– Госпожа Кэролайн, вы уже встали?

Привлеченная шумом Ильда просунула голову в дверь и удивленно уставилась на меня своими темными непроницаемыми глазами. Иногда мне казалось, что у Иль в роду были акаучи. Уж больно она походила на коренных жителей Эшера.

– Да, – коротко ответила служанке.

– Чего ж вы в такую рань поднялись?

– Не спалось, – пожала плечами, думая о том, все ли откажутся от занятий или кому-то будут безразличны ходящие обо мне слухи.

Допустим, пастор Роунс вполне может сохранить за мной уроки со своими маленькими прихожанами. Бернсы тоже вряд ли захотят прекратить занятия, а вот леди Оукс и госпожа Редж, скорее всего, даже разговаривать со мной не станут. Еще бы! Я ведь могу бросить тень на их репутацию. Ну и полковник Рент… Тот уж точно не захочет, чтобы его дочь училась у скомпрометированной дамы.

Грустно. Но никуда не денешься.

Я вздохнула, и Ильда тут же подошла ближе и подозрительно уставилась мне в лицо.

– Госпожа Кэролайн, а вы, случаем, не заболели? – обеспокоено спросила она. – Какая-то вы бледная. И под глазами круги. Может, за доктором сходить?

– Не нужно, – остановила я чересчур наблюдательную служанку. – Просто голова побаливает. Пройдет.

– Так я чаю заварю, покрепче, да? – не столько меня, сколько себя спросила Иль и торопливо посеменила к двери. – Он вам всегда помогает.

Я посмотрела на закрывшуюся за Ильдой дверь и поняла, что не выдержу общения со служанкой. Та обязательно пристанет с расспросами о прошедшем празднике, и что я ей скажу? У меня сейчас ни сил, ни желания разговаривать нет, но ведь Ильду это не остановит.

Я оглядела комнату, почти физически ощущая, как давят на меня ее стены, бросила взгляд в открытое окно, на окрасившиеся легким розовым светом облака, и решительно потянулась за щеткой для волос. Не нужен мне никакой чай. Не поможет. Надо выбраться отсюда и подумать на свободе, под низким небом Уэстена. Глядишь, и тоска пройдет, и голова болеть перестанет.

Быстро умывшись, соорудила простую прическу, надела серый, не привлекающий внимания костюм и тихо вышла из комнаты.

– Госпожа Кэролайн, куда же вы? А чай? – выглянула из кухни Иль.

– Потом, Ильда. Я тороплюсь, – отмахнулась от служанки и, не дожидаясь новых вопросов, выскочила за дверь.

***

На улице было тепло и сухо. Погода, словно пытаясь поднять мне настроение, одарила Уэстен настоящим летним деньком. Несмотря на ранний час, солнце светило ярко, отражаясь от оконных стекол веселыми зайчиками, а в воздухе стоял непередаваемый аромат гвоздик, цветущих на городских клумбах почти до самых холодов. И небо было высоким, с легкими облачками, рассыпавшимися по яркой синеве белыми крупинками рисового пудинга.

На душе стало чуть светлее. Нет, боль и отчаяние до конца не ушли, они просто притупились, но я и этому была рада.

Поправив шляпку, вскинула голову и пошла в сторону канала.

Я сама точно не знала, почему иду именно туда. Просто потянуло к воде, захотелось услышать крики чаек и ощутить влажный, солоноватый на вкус воздух, так остро пахнущий водорослями и старыми рыбацкими сетями. Истонский канал брал свое начало из устья реки Инаучи и впадал в Искайский залив, до которого от Среднего Уэстена была всего пара миль. Правда, гулять по берегу в одиночестве рисковали немногие, а вот рядом с каналом, да еще и если ветер дул со стороны океана, можно было получить иллюзию прогулки по побережью.

Я медленно шла вперед, почти не глядя по сторонам. Раннее утро в этой части города не было таким шумным и деятельным, как в Верхнем или Нижнем Уэстене.

Изредка открывались двери домов и служанки выставляли на ступеньки кувшины для молока. Вдали скрипела тележка молочника. Где-то впереди слышался хлопающий звук незакрытых оконных створок, а из переулка доносился ленивый лай собаки.

Белые аккуратные домики под серыми крышами, прямые неширокие улицы, чистые тротуары, зеленые газоны – Средний Уэстен выглядел таким же респектабельным, как и его жители. Здесь в основном селились военные и чиновники, зажиточные торговцы и состоятельные вдовы. Многие имели собственные дома, кто-то, как и я, платил аренду. Почти десять лет моей жизни прошло в этом спокойном квартале. Роберт привез меня сюда сразу после свадьбы, и некоторое время мы были тут очень счастливы. И даже после смерти мужа я не смогла заставить себя перебраться в Нижний Уэстен.

Кто ж знал, что однажды мне все-таки придется отсюда уехать, причем не по собственной воле?

Я свернула на Ирбрук-роу и вышла к каналу. Чуть дальше, там, где начинался Нижний Уэстен, кипела жизнь, а здесь, рядом с высоким парапетом, было тихо и пустынно. Лишь неподалеку от моста, спиной ко мне, неподвижным изваянием застыл какой-то мужчина. Он опирался на чугунные перила и смотрел на воду, задумчивый и полностью погруженный в свои мысли. Я равнодушно скользнула по нему взглядом. Высокий, одетый в темный костюм, черный цилиндр поблескивает на солнце, длинный сюртук больше похож на плащ. Скорее всего, какой-нибудь заезжий столичный франт, на местного совсем не похож. Да и кому из уэстенских господ придет в голову любоваться каналом ранним утром?

В этот момент незнакомец чуть повернул голову, и моего равнодушия как не бывало. Я ощутила, как внутри снова поднимается душная тяжелая волна, сбивающая с мыслей и заставляющая сердце громко стучать в груди. Кейн. Проклятый пират, что походя уничтожил мою жизнь. Стоит, как ни в чем не бывало, и наблюдает за переливающимися на солнце волнами. И лицо такое задумчивое, непохожее на обычное, без привычной надменной маски.

И что теперь делать? Уйти? Или подойти и задать вопрос, который мучил меня всю ночь?

Кейн, словно почувствовав мое присутствие, повернулся, окинул меня медленным взглядом, и по мере того, как этот взгляд скользил по моей фигуре, его выражение менялось, став хищным, настороженным и опасным, а губы все шире растягивались в издевательской усмешке.