Кто-то просит прощения - Вадим Юрьевич Панов

на него посмотрела, что Сергей нервно усмехнулся. А следователь перевела взгляд на Вербина: – Что ты скажешь о шамане? Он может быть причастен к убийствам? Они могут быть жертвоприношениями?

– Я думал об этом, – честно признался Феликс.

– И?

– Зачем ему обо всём рассказывать? – удивился Вербин. – Его никто ни в чём не подозревал. Вообще никого не подозревали, потому что все шесть трупов, ну, пока – пять, официально проходят как самоубийцы или погибшие в результате несчастного случая, или умершие по естественным причинам. Рыбак под вопросом, но я не уверен, что судмедэксперты что-нибудь найдут. До разговора с шаманом у меня были только смутные сомнения, которые рассеялись бы через день-два – потому что не появилось бы никаких зацепок. Наш с вами разговор состоялся только благодаря моей встрече с шаманом. Так что вопрос: зачем ему себя сливать?

Приведённые Вербиным аргументы казались незыблемыми, тем не менее Дарья сделала предположение:

– Захотел славы? Или поиграть в «кошки-мышки».

– Нет, – покачал головой Феликс. – Он, конечно, мог меня обмануть, но пока я склонен думать, что шаман очень серьёзно относится к своим делам. Он верит. И он бы не стал рисковать своей сделкой или своими обязательствами из-за тщеславия.

– То есть предполагаемый убийца – человек со стороны, – подытожила Дарья. – Не местный.

– Он может быть иркутянином.

– Для тебя «местный» – это житель всей Иркутской области, – усмехнулся Сергей. – А для нас – житель района или посёлка. – И перевёл взгляд на следователя: – Я согласен с выводом: убийца явно со стороны. Возможно, он вообще приезжает на Байкал раз в два года – чтобы продлить сделку.

– В этом случае мы можем его искать столетиями.

– К этому я и веду.

– А я догадываюсь, к чему ведёте вы, – вздохнул Вербин.

– Естественно, догадываешься, ты ведь примерно в такой же структуре служишь.

Дарья поддержала Сергея кивком и вернула себе слово:

– Феликс, уверена, ты не удивишься тому, что пока я не могу ничего сделать официально. У нас есть лишь невнятные совпадения, одно только подтверждение которых потребует долгой работы в архивах.

– Отправь в архив кого-нибудь из своих стажёров, – предложил Сергей.

– У меня стажёры без дела не сидят. – Дарья сопроводила ответ очередным выразительным взглядом. – Они пойдут в архив только в том случае, если появится что-то действительно интересное и перспективное с точки зрения дела, а это интересное, как и само дело, вряд ли появится, потому что убийца уже выполнил двухлетний план и, скорее всего, уехал.

– Или где-то здесь затаился, – вздохнул Вербин.

– Или затаился, – согласилась следователь. – На два года.

– Ты мне веришь? – Феликс посмотрел Дарье в глаза.

И услышал ответ, на который надеялся:

– Верю, – кивнула следователь. – Никаких доказательств у тебя нет, но версия очень стройная. И рассказываешь ты её убедительно. Книги писать не пробовал?

– Даже не задумывался.

– А ты задумайся. – Дарья помолчала. – Когда улетаешь?

– Я ещё не брал обратный билет.

– Будешь заниматься расследованием?

– Поковыряюсь…

– Хорошо. Можешь рассчитывать на мою поддержку. Неофициальную, строго в рамках закона. Но поддержка у тебя будет. Оперативное сопровождение и силовая поддержка, я надеюсь, у нас тоже будет? – Дарья перевела взгляд на Сергея.

– Конечно, милая.

– Не сомневалась в тебе, дорогой, – усмехнулась следователь. И вновь обратилась к Вербину: – Что скажешь?

– Спасибо.

– Пожалуйста. Сейчас от меня что-то нужно?

– Если это не сильно затруднит и покажется достаточно законным, я хотел бы получить от родственников рыбака ответы на пару-тройку вопросов. Исключительно для того, чтобы подтвердить свою уверенность в происходящем.

– Перечисляй вопросы, я подумаю, как получить ответы.

* * *

«И не ошибиться…»

Так говорили все его учителя: «Невозможно провести сложную операцию и ни разу не ошибиться…» Невозможно предусмотреть всё, включая погодные условия и непредсказуемое поведение людей, особенно не имеющих непосредственного отношения к операции, вроде случайных прохожих, неожиданно оказавшихся в ненужном месте в ненужное время. И кроме того, необходимо готовиться к проблемам, появившимся от излишней самоуверенности – они обязательно будут.

Учителя у него были хорошие, знали, что говорили. Слушал он их внимательно, учился старательно и стал настоящим профессионалом. А став им – по-настоящему оценил предупреждение о самоуверенности. Ведь несмотря на знания, опыт и постоянное внимание ко всем, без исключения, деталям, он слишком верит в себя. Не считает непогрешимым, конечно, однако понимает, что хороший профессионал, и потому, бывает, себя не перепроверяет. А иногда – и такие случаи наиболее обидны – слишком доверяется холодному рассудку, логичным выводам, совершенно забывая прислушиваться к чутью. Он знал за собой этот «грех» – полагаться на разум, всегда полагаться на разум. И знал, что иногда это приводит к неприятным ошибкам.

Как сейчас.

Когда он должен был почувствовать, что всё идёт слишком гладко. Именно почувствовать, потому что с разумной точки зрения происходящее не вызывало никаких сомнений: да, гладко, но именно так, как должно быть. Разум подсказывал, что всё в порядке и волноваться не о чем, а чутьё – что не может быть всё настолько ровно и предсказуемо. Он в очередной раз доверился разуму и ошибся. И теперь пытался исправиться, искренне надеясь, что не потерял слишком много времени.

Невозможно провести сложную операцию и ни разу не ошибиться, поэтому вопрос заключается лишь в стоимости осечки. Сейчас она могла стать столь высокой, что он… Нет, не паниковал, но чувствовал себя неуютно. Ему было неловко признавать, что дело, изначально казавшееся элементарным, потребовало подключения опытного помощника. С которым они, один из Москвы, другой из Иркутска, лихорадочно пытались наверстать упущенное.

* * *

Телефон подал голос в тот момент, когда Дарья остановила машину и выключила двигатель. То есть вовремя зазвонил, вежливо позволив закончить движение. Хотя абонент с того конца провода, наверное, об этом не догадывался. И ещё он не знал, как скривилась следователь – именно скривилась, а не поморщилась – увидев, кто звонит. Тем не менее ответила. Но своеобразно: нажала кнопку, поднесла телефон к уху и громко произнесла:

– У меня ничего для тебя нет. – Спокойно выслушала ответ и осведомилась: – С каких пор тебя интересует моя повседневная жизнь? – Пауза. – Ты, наверное, удивишься, но я занимаюсь далеко не всеми делами города и области. Подожди, пока не стану губернатором. – Ещё одна пауза. – Я не знаю, ведёт кто-нибудь расследование или нет. А о трупе на мысу Рытом вообще от тебя узнала. Ага… Пока…

Убрала телефон в сумочку, повернулась к Феликсу и рассказала:

– Кто-то проболтался, что на мысу обнаружили труп. А поскольку на дворе давно не «святые девяностые» и трупы находим, мягко говоря, не каждый день, журналисты как коршуны налетели.

– Почему обратились к тебе, а не в пресс-службу? – удивился Феликс.

– Сначала пресс-службу пресс-уют, потом начинают звонить знакомым в надежде получить дополнительную информацию. – Она улыбнулась. – Можно подумать, у тебя в приятелях журналисты не числятся.

– Числятся, конечно.

– Значит, ты меня понимаешь. – Дарья помолчала. – Теперь по делу. Поскольку у тебя здесь нет никаких прав, лучше тебе со мной не ходить. Провести внутрь я тебя смогу, однако лучше тебе в управлении не светиться.

– Я понимаю, – кивнул Вербин. – И благодарен за помощь.

– Пока я только пообещала помочь, – ответила следователь. – Сиди в машине, а если на горизонте появится Боташев – прячься.

– Можно я тут прогуляюсь?

– Прогуляйся, – пожала плечами Дарья. – Но ключ от машины я тебе оставлю.

– Не боишься, что я её угоню?

– Найду даже в Монголии.

И Вербин понял: эта – найдёт.

– А чего ты в губернаторы хочешь? – пробормотал он. – Давай уж сразу в президенты, нам такие люди нужны.

– Вас много, а я одна, – рассмеялась Дарья. – Всё, хватит трепаться, у меня ещё своя работа есть. Жди.

С этими словами она направилась к подъезду, а Феликс закрыл машину, сунул брелок в карман и огляделся, раздумывая, в какую сторону имеет смысл прогуляться, чтобы наткнуться на кафе. Во время поездки он увлёкся разговором – рассказывал Дарье о некоторых деталях расследования дела Кровососа, и не особенно следил за дорогой.

«Налево или направо?»

По большому счёту, Вербину было абсолютно всё равно куда идти, и даже – найдёт ли он кафе, но его забавляла ситуация выбора, было интересно, угадает или нет?

«Налево или направо?»

Впрочем, долго гадать не пришлось. Направо по односторонней Володарского – именно оттуда они с Дарьей приехали, тянулись жилые дома и заборы. Налево улица упиралась в Т-образный перекрёсток, во главе которого маячил торговый центр. И в нём, по мнению Вербина, не могло не быть кафе. Или лавки с кофе навынос. Есть он не хотел, а от второй за утро чашки кофе не отказался бы.

«Значит, налево…»

Однако в этот момент его размышления прервал зазвонивший телефон. Номер местный, но незнакомый. Хотя… пожалуй, знакомый – этот абонент несколько минут назад звонил Дарье.

«Любопытно…»

Феликс повертел смартфон в руке, но на вызов ответил:

– Да?

– Добрый день, – произнёс приятный мужской голос. – Я говорю с Феликсом?