Она со мной - Джессика Кансоло

Я откладываю ее в сторону и беру следующую записку с простыми словами «Ты умрешь», написанными резким, безумным почерком. Я достаю еще одну, и еще, и еще – все это угрозы смерти, изложенные разными способами, но тем же угрожающим почерком.

Перебирая их, я нахожу предмет с прикрепленной к нему фотографией. Это единственный снимок девушки. У нее светлые волосы и прическа боб, она носит очки в толстой оправе, на которые нет настоящего рецепта. Эта фотография была сделана без ее ведома, когда она выходила из школы.

Фото прикреплено к кукле, похожей на девочку, за исключением одного отличия: в голову жестоко воткнут нож. Есть и другая записка, которая была прикреплена к брошенному в окно кирпичу: «Можешь бежать, Изабелла, но я всегда тебя найду».

Я дрожу, отодвигая куклу и фотографию в сторону, а затем достаю еще одну газетную вырезку: «На подростка напали во время работы: три человека погибли».

Еще одна: «Свидетели утверждают, что главной целью нападения в торговом центре стало похищение подростка Хейли Джонсон».

Еще одна: «Полиция ищет мужчину, чьи действия в торговом центре привели к ранениям и гибели трех человек».

Еще одна: «Подросток Хейли Джонсон выздоравливает после нападения, в результате которого погибли три человека».

Проводя пальцами по фотографии Хейли, сделанной, когда она выходила из больницы, я вспоминаю цветные контактные линзы, которые делали ее глаза голубыми, а также прямые черные волосы, обрамляющие покрытое синяками лицо. Она держалась за левую сторону ребер, восстанавливаясь после схватки с мужчиной в торговом центре.

Я снова вздрагиваю и быстро бросаю артефакты обратно в коробку из-под обуви.

Эйден теперь знает, что отец Сабрины, Тони, потерял все в день аварии, но он не знает, что с тех пор тот охотится за мной. Не знает, что последний год я бегала от Тони и именно по этой причине столько раз переезжала. Он не знает, что Тони нашел меня и пытался убить три раза за последний год. Он даже не знает, что мое настоящее имя не Амелия.

Я уверена, что никто ничего не поймет. Но Эйден… Он очень умный. И наблюдательный. Он знает, как соединять детали головоломки.

Я рассказала ему больше, чем он должен знать… Я рассказала ему больше, чем безопасно знать. Я не имею права вот так терять бдительность.

Полиция и федеральные агенты, обученные этому делу, вдолбили мне в голову, что нужно придерживаться сценария.

«Ты больше не Тея Кеннеди. Ты Изабелла Смит», – говорили они.

Когда это не сработало, они сказали мне, что я больше не Изабелла Смит, а Хейли Джонсон.

Когда и это не сработало, я знала, что будет дальше. Я даже не стала ждать, пока они назовут мне имя – выбрала Амелию Коллинз, и они заполнили документы.

«Это сработает только в том случае, если ты сохранишь тайну. Ты – Амелия Коллинз. Никто не должен знать обратного. Если они узнают, узнает и Тони».

Тони посвятил жизнь поискам меня. Одна оплошность – и он у моей двери. Один промах – и он снова здесь со своими смертельными угрозами. Он ворвется в мой дом или найдет меня на работе и снова попытается похитить под дулом пистолета.

Тони не узнает. Никто не узнает. Мне здесь нравится. Я не совершу оплошность.

Припарковавшись в самом конце школьной парковки, я направляюсь к дверям и, к своему счастью, застаю по дороге Эйдена.

– Эйден! – зову я, когда он вылезает из своего великолепного «Челленджера». – Эй, насчет вечера пятницы…

Прислонившись к машине, Эйден принимает уже привычную позу: руки скрещены, глаза напряжены.

– А что с пятницей?

– Ну, просто… не мог бы ты…

– Ты серьезно думаешь, что должна спрашивать?

– Пардон?

– А ты разве не собиралась попросить меня держать язык за зубами?

– Может быть…

Эйден издает низкий, лишенный юмора смешок, после чего выпрямляется и опирается на машину.

– Ты действительно думаешь, что должна просить меня хранить твой секрет?

– Ну, вообще-то я не думаю, но это очень важно, поэтому я хотела убедиться.

– Ты решила, что я стану трепаться? Господи, Амелия, давай я куплю тебе батут, раз уж ты так любишь прыгать с вывода на вывод?

– Кто ты такой и что сделал с Эйденом Паркером? – смеюсь я.

– Что? – ухмыляется Эйден.

– Я не знала, что ты умеешь подтрунивать, – признаю я.

Не могу поверить, насколько Эйден открылся мне за такой короткий промежуток времени. Если бы вы сказали мне несколько дней назад, что Эйден Паркер будет со мной шутить, я бы точно спросила вас, из какой психиатрической лечебницы вы сбежали.

Он скрытен: держит эмоции под замком и позволяет людям видеть только гнев, скуку или безразличие. При этом Эйден открылся мне, рассказал о маме и папе, а теперь еще и шутит. Теперь я вижу настоящего Эйдена Паркера, а не того крутого выскочку, каким он хочет казаться. И этот парень мне однозначно нравится.

– Строить из себя устрашающего засранца двадцать четыре часа в сутки не так уж и интересно. Иногда я люблю придать остроты, – веселится он.

Я снова смеюсь, но потом останавливаюсь и смотрю на него в изумлении. Эйден дарит мне искреннюю улыбку. Не ухмылку. Улыбку! Настоящую, счастливую! Мое сердце бьется быстрее, ведь она адресована мне. И это самое великолепное, что я когда-либо видела.

Эйден понимает, что я смотрю на него, и тут же поднимает бровь. На его лице по-прежнему сохраняется призрак радости.

– Что?

– Ничего. Просто я никогда не видела, чтобы ты так улыбался, – отвечаю я честно и тихо добавляю: – Тебе стоит делать это почаще.

Все следы улыбки вмиг исчезают. Эйден отводит от меня взгляд и переводит его на парковку.

– Мне нечему улыбаться.

Он вернулся в обычное состояние из-за моего большого рта. Вновь стал тем замкнутым, жестким Эйденом, который вместо улыбки способен лишь на ухмылку или невыразительную хмурость.

– В любом случае ты можешь не волноваться. Я никому ничего не расскажу.

– Я знаю. Прости, что вынуждена спрашивать. Я знаю, что ты этого не сделаешь.

Многое зависит от моего поведения. Хотя, если люди и начнут копаться в моем прошлом, они все равно ничего не найдут. Несколько месяцев назад Амелии Коллинз вообще не существовало.

Однажды Эйден спросил меня, почему на моем телефоне нет ни одной фотографии. Так это потому, что мне нельзя хранить свидетельства своей жизни. Даже на личном телефоне. Нельзя рисковать, пока полиция не найдет Тони. Если кто-то узнает правду, ситуация только усложнится. И чем больше людей будут знать, тем больше шансов, что узнает и Тони.