Она со мной - Джессика Кансоло

– Да, теперь все сходится!

Эйден откидывается на спинку кресла, скрещивает руки. На его лице появляется торжествующая ухмылка.

– Все потому, что это просто.

– Да, но на контрольной я ошиблась.

– Потому что раньше у тебя не было хорошего учителя.

Я смеюсь. Ну а что? Эйден и правда очень хороший репетитор. Он терпеливый и понимающий и совсем не похож на того засранца, которого я знаю. Я даже заказала нам пиццу примерно через час, и мы ее съели в теплой атмосфере, как будто дружим с самого детства. За три часа я поняла последние несколько уроков прошедшей пары недель.

Когда стрелки часов переваливают за десять тридцать, мы принимаем решение закончить.

– Спасибо, Эйден. Прости, что накричала на тебя. – Я встаю, намереваясь убрать коробку с пиццей.

Эйден поднимается вместе со мной и берет тарелки.

– Ты молодец, у тебя все получается.

– Ты на удивление оказался полезен. – Я улыбаюсь. – Никогда бы не подумала, что ты сможешь мне помочь.

Эйден прислоняется к стойке. Его мышцы напрягаются, когда он скрещивает руки на груди.

– Да? Ты думала, что я тупой?

– Нет, не совсем. Ну, если только чуть-чуть. Если честно, я сомневалась, что ты будешь достаточно терпелив. Да и вообще, я немного удивлена, что ты оказался гением. Нет, я не говорю, что ты выглядишь глупым, просто обычно ты создаешь впечатление равнодушного человека, – объясняю я, прежде чем успеваю осознать, что говорю.

Вместо того чтобы обидеться, Эйден смотрит на меня с присущей ему серьезностью.

– Хорошие оценки – это единственное, что поможет мне выбраться из этой дыры.

– О.

Никогда прежде я не задумывалась о жизни Эйдена. Он водит дорогую машину, но никогда не говорит о семье. Впрочем, как и я.

Эйден выпрямляется, поднимает с пола рюкзак.

– Мне пора. Когда твои родители вернутся домой?

– Мама приедет завтра днем. Наверное.

Эйден слегка приподнимает бровь. Он замечает, что я не упомянула отца, однако ничего об этом не говорит.

– Ты одна будешь ночевать?

Я заправляю волосы за ухо, чувствуя себя немного уязвимой.

– Да, обычно так и бывает.

– Это объясняет бейсбольную биту.

– О, а я надеялась, что ты об этом забыл. – Я краснею.

– Ты справишься?

– Да кого это волнует? – шучу я, стараясь не думать о том, переживает ли за меня Эйден или спрашивает просто из вежливости.

– Ты сказала, что твоя мама редко бывает дома. А где папа? – интересуется он.

Конечно, я знала, что Эйден спросит об этом. Когда я не упомянула об отце, я оставила свободные ниточки, и он будет тянуть за каждую из них, пока не раскроет все мои секреты.

Я не знаю, почему решила сказать ему правду. Быть может, причина кроется в том, что мы довольно-таки сильно сблизились за сегодняшний вечер? Или в том, что он открылся мне и признал, что хочет уехать из города?

– Он умер.

Думаю, это было в числе его теорий, потому что Эйден не выглядит таким уж удивленным. Зато он удивляет меня, когда торжественно отвечает:

– Моя мама тоже умерла.

Я решила, что он не оценит соболезнований, поэтому не стала их выражать. Я, если честно, удивилась его откровению, ведь Эйден – образец замкнутого, бесстрастного человека, и я не могу поверить, что он только что впустил меня в свою жизнь.

– Когда это произошло?

– Когда мне было десять. У нее была онкология. А когда умер твой отец?

– Чуть больше года назад. В результате аварии. Всему виной алкоголь. – Я отворачиваюсь.

Эйден молчит какое-то время.

– Поймали паршивца?

Опять же, я не знаю, почему мне так хочется ему открыться. Но, как бы то ни было, это не мешает смотреть прямо в его серые глаза.

– Виноват мой отец. Он был пьян.

Я никогда никому не рассказывала, даже друзьям из других городов. Я всегда старалась не сближаться с ними на тот случай, если нам снова придется переезжать. Может быть, я устала отдаляться от людей, которым, как я знаю, я могла бы доверять. Может быть, я устала лгать. Вероятно, мне нужно с кем-то поговорить, потому что у меня не было времени как следует погоревать после всего случившегося. Что бы это ни было, но оно заставляет меня посмотреть Эйдену в глаза и впервые рассказывать правду о моем отце.

Эйден подходит ближе и смотрит на меня с заметной тревогой.

– Что случилось? – Нежный тон резко контрастирует с привычной суровостью.

– Я тоже была в машине.

Я отворачиваюсь; глаза слезятся, когда я вспоминаю ту ужасную ночь.

Я была в торговом центре и опоздала на последний автобус. Мама в тот день летела ночным рейсом в Италию, стараясь как можно дольше не возвращаться домой. Она сбежала подальше от разрушающейся семьи и мужа, который обратился к алкоголю вместо того, чтобы признать реальность неудачного брака. Мои родители очень отдалились друг от друга. Они никогда не прикасались друг к другу, никогда не ели вместе. Когда они оба находились в доме, между ними царило напряжение. Возможно, годы пренебрежения со стороны отца навели маму на мысль, что они поженились слишком рано. Родители никогда не говорили об этом, но им и не нужно было: я знала, что их отношения рушились. Люди должны доверять своим детям, ведь те видят гораздо больше, чем рассказывают.

Луна освещала пустынную парковку жутким светом, пока я сидела на обочине и ждала отца. С тех пор, как я позвонила ему с просьбой меня забрать, прошел уже час. Пока я сидела в одиночестве у дороги, мне становилось все тревожнее. Я нервничала, проклиная себя и обещая, что если отец появится, то больше никогда не опоздаю на чертов автобус. Наконец, папин внедорожник остановился у обочины. Если бы я сразу пошла пешком, то уже, наверное, была бы дома и без его помощи.

Взволнованная и напуганная жутким окружением, я без раздумий запрыгнула в машину, но даже дверь закрыть не успела, когда отец ударил по газам. Меня сразу же поразил запах алкоголя, однако я пристегнулась и повернулась к отцу, заметив, что он слегка покачивался и щурился, как будто плохо видел.

Я знала, что он злился. Раньше, еще до ссор с мамой, отец никогда не пил, поэтому я не знала его пьяного характера. Но когда ссоры стали громче и чаще, а он стал пить на регулярной основе, а я поняла, что в нетрезвом виде он становился агрессивным.

«Какого черта, ребенок? Почему я должен тебя забирать? Ты что, не можешь ездить на гребаном автобусе, как все нормальные гребаные дети?»

Вот тогда я поняла, что отец был пьян. Он впервые в жизни назвал меня ребенком.