Фокусник из Люблина - Исаак Башевис Зингер

— Завтра дадим ответ.

— Когда завтра? Что вы такое узнаете завтра, что не знаете сегодня? И что вы все время ругаетесь? Вы оба? Из-за чего? Вам приходится работать вместе. Вам надо репетировать, как это было все годы. И сейчас тоже. Даже больше. Если, конечно, не хотите порадовать своих врагов и с треском провалиться.

— Все будет в порядке.

— Будет, если повезет. Ну, когда мне теперь прийти?

— Завтра.

— Буду здесь завтра утром. Но сделайте же что-нибудь с ногой, если не хотите ее совсем потерять. Ну-ка, сделайте шаг, я погляжу. Да вы же хромаете! И не морочьте мне голову. Или потянули ногу, или даже сломали что-то. Сделайте горячую ванну. Будь я на вашем месте, не стал бы ждать до завтра. Доктор может счесть нужным наложить гипс. Что будете тогда делать? Толпа разнесет театр. Вы же знаете, что за публика в летнем театре. Не лучшего сорта. Это вам не опера, где может на авансцене появиться импресарио и объявить почтеннейшей публике, что у примадонны заболело горло. Здесь не станут ждать. Забросают камнями да тухлыми яйцами…

— Говорю вам: все будет в порядке.

— Ну что ж, будем надеяться. Порою мне жаль, что я не торгую селедками…

И Вольский откланялся обоим: полупоклон Яше, полупоклон Магде. Идя по коридору, продолжал еще что-то бормотать. Наконец дверь захлопнулась.

Этот гой причитает и жалуется, как еврей, подумал про себя Яша. Хотелось рассмеяться. Но он осторожничал. Краем глаза поглядывал на Магду. Дома она не ночевала, понял он. Где-то бродила всю ночь. Где же она была? Где? На что она способна? На какую месть? Так и рвались из него эти вопросы. Обуяла ревность. И отвращение одновременно. Представлялось, что каждый прыщ у нее на лице становится больше и больше. Он еле сдерживал себя. Разжал кулаки. Опустил голову. Не отрываясь, глядел на голую ногу. Сердито глянул на Магду:

— Принеси холодной воды с колонки!

— Сам иди!

И она разрыдалась. Выскочила из комнаты. Хлопнула дверью так, что задребезжали окна.

Ну, видно, надо бы полежать еще с полчасика, решил Яша.

Вернулся обратно в спальню. Растянулся на кровати. Нога не сгибалась. Он едва мог ею пошевелить. Лежал, разглядывал небо за окном. Там, высоко в небе, пролетела птица. Отсюда она казалась крошечной, будто ягодка. Что будет, если это существо, эта крошка повредит лапку? Или крылышко? Наверно, ей останется только умереть. Так же, как и человеку. Смерть — это метла, которая выметает прочь все зло, все безумие, всю мерзость…

Яша закрыл глаза. Ногу дергало, что-то там давило. Хотел снять ботинок, но нечаянно затянул шнурок. Опухоль увеличилась! Возле пальцев нога отекла и раздулась, как подушка. Гангрена? Очень даже может быть. Ампутировать придется? Нет! Лучше уж смерть! Увы, мои семь лет удачи, все везение мое — все, все кончено! Ни на кого нельзя положиться, воскликнул он. И сам не понял, кого же он имеет в виду. Женщин? Гоев? Тех и других вместе? Конечно, в Эмилии сидит дьявол. Мысли разбегались. В голове пустота. Яша лежал так, пригревшись, в дремоте, как это часто бывает перед сном. Снилось ему, что Пасха сейчас, седер уже прошел, и отец говорит: «И о чем я только думал? Я деньги потерял!» — «Тателе! Что вы такое говорите?! Ведь Пасха сейчас…» — «Ох, правда! Я так опьянел от четырех бокалов!»

Сон продолжался лишь несколько мгновений. Он проснулся в мгновение ока: дверь отворилась, вошла Магда, неся таз с водой и салфетку, чтобы наложить компресс. Ненавидящими глазами смотрела она на Яшу.

— Магда, я тебя люблю…

— Мерзавец! Распутник! Убийца! — и Магда вновь разразилась слезами.

Что собирался сделать Яша — это было совершенное безумие: однако же пойти повидать Эмилию было совершенно необходимо. Он действовал так, будто в гипнотическом сне выполняет чьи-то приказания. Эмилия ждала его, и это ожидание притягивало, как магнит. Магда снова куда-то вышла. Ясное дело, надо идти сейчас. Назавтра может оказаться слишком поздно… Он поднялся. Не обращать внимания на ногу, игнорировать боль. Побриться, принять ванну, переменить белье. Нам с ней надо все обсудить, говорил он себе, не оставлять же ее в таком подвешенном состоянии… Сначала побриться… Но бритва куда-то делась. Магда имела обыкновение рассовывать вещи куда попало. Каждый раз после ее уборки что-нибудь пропадало. Она могла сунуть галстук на печку, тапки на подушку. Как была деревенщина, так и осталась! — посетовал Яша. Надел свежую рубашку, но куда-то закатилась запонка. Наверно, под гардероб. Нагнуться или же опуститься на колени Яша не мог. Надо бы поискать другие запонки, но где? Даже деньги Магда засовывала в такие странные места, что их потом месяцами приходилось отыскивать. Яша опустился на пол и шарил тростью под шкафом, отыскивая запонку. Нога заныла еще больше после этих его усилий. И живот разболелся. Ну вот, они уже здесь, эти черти, принялись за работу! — процедил он сквозь зубы. Теперь только и жди всяких пакостей.

Вернулась Магда. Она уже сняла выходное платье. Теперь он увидал, что она купила: из корзины торчали куриные ножки.

— Куда это ты собрался? Завтрак готов.

— Сама ешь. Без меня.

— Побежишь опять к своей шлюхе из Пяска?

— Куда хочу, туда и иду.

— Между нами все! Конец! Я сегодня домой еду. Грязный еврей!

Похоже, она сама испугалась этих слов. Так и стояла, с открытым ртом, подняв руки, будто защищаясь от удара. Яша побелел.

— Ну, что ж, это и вправду конец!

— Да, конец! Ты сам разбудил во мне дьявола!

Она бросила на пол корзинку с курами и принялась плакать — с деревенским подвыванием, будто ее кто побил или наказал. На полу валялись цыплята, торчали окровавленные шеи, вокруг свекла, картошка, лук. Магда выскочила в кухню, и оттуда раздались такие звуки, будто она задыхается или же ее выворачивает рвотой. Он поднялся, крепко сжимая палку, которой пытался нашарить запонку. Неизвестно зачем сложил цыплят, прикрыл свекольными листьями отрезанные шеи. И все продолжал поиски запонки. Хотел зайти в кухню, посмотреть, что там с Магдой, но сам себя остановил. Что ж, скоро и Эмилия скажет мне то же самое, вздохнул он. Да, все рушится, как карточный домик.

Кое-как оделся сам. Выйдя в коридор, через дверь на кухню услыхал, как Магда отскребает щеткой какое-то пятно. Проковылял вниз по лестнице, испытывая боль при каждом шаге. Еле-еле добрался до цирюльника, но там было пусто… Он покричал, постучал ногой. Никто не вышел. Бросили все и ушли! — проворчал он себе под нос. Вот вам Польша! А еще жалуются, что страна раздирается на куски… Небось убежали играть в карты, бездельники!

— Ну, ладно, пойду небритый! — бормотал он. — Пускай увидит, в каком я состоянии. Он постоял, надеясь взять дрожки. Не дождался. — Что же это за страна! — бормотал Яша. — Все, на что они способны, — это каждые несколько лет поднимать восстание и греметь цепями… — С трудом дотащился до Длуги, нашел там цирюльню, вошел. Цирюльник был занят — стриг клиента. Он сказал: