Охотник за ароматами. Путешествие в поисках природных ингредиентов для культовых парфюмов от Guerlain до Issey Miyake - Доминик Рок

еще до его встречи с перегонными аппаратами и парфюмерами. Французы обнаружили это растение в 1750 году в Индии, на его родине. Они увидели циновки, сплетенные из корней ветивера, которые сбрызгивали водой, чтобы их аромат освежал воздух и наполнял помещение приятным запахом. Ремесленники издавна используют корни ветивера, и на Гаити и Мадагаскаре они делают это до сих пор. Веер из ветивера может отдавать аромат на протяжении нескольких месяцев. В 1764 году ветивер прибыл на остров Бурбон, нынешний Реюньон. Первое производство эссенции датируется 1865 годом, но размах оно получило только начиная с 1920-х годов, когда колонисты стали выращивать на острове ветивер вместе с геранью и ванилью. В момент расцвета производства Реюньон давал примерно треть нынешнего мирового производства, но Вторая мировая война спровоцировала развитие нового и далекого источника, острова Гаити, который стал новой родиной ветивера и остается ею до сих пор.

Два человека способствовали этому успеху. В 1930 году француз Люсьен Гано первым посадил на Гаити ветивер с острова Реюньон и за десять лет открыл четыре перегонных цеха. После него появился Луи Дежуа, мечтатель и пионер аграрной промышленности на острове. Убежденный в том, что ветивер – это шанс для местных крестьян, он быстро начал сажать плантации и открывать перегонные цехи. Во время войны в Европе Дежуа наладил поставки ветивера для американской парфюмерной промышленности. Гаити стал новым мировым центром ветивера, оставив за бортом другие источники.

Через три года после моего первого, такого запоминающегося посещения Гаити, весной 2014 года, я вернулся в страну, чтобы оценить качество продукции, полученной на перегонном производстве Пьера, и проверить, как продвигаются наши проекты. Плантации ветивера находятся на западе острова, в регионе маленьких городов Ле-Ке, Пор-Салю и острова с «красивым» названием Коровий (Иль-а-Ваш). Холмы в районе Пор-Салю – с их крутыми склонами, покрытыми плантациями ветивера, где зелень листьев чередуется с белизной известковых почв, которые так хорошо подходят для этого растения, – это пейзаж мечты. Несколько кокосовых пальм, крошечные домики, небольшие деревянные склады с крышами из пальмовых листьев, чтобы хранить корни ветивера, и в самом низу бирюзовое море. Мы поднялись в деревню Дебушетт, откуда в конце пыльной тропы открывается вид на море. Четырьмя годами раньше Пьер выбрал именно эту деревню, чтобы организовать там кооператив и улучшить доходы местных крестьян, выращивающих ветивер. Плантации получили сертификат «био», у хорошо зарекомендовавших себя фермеров мы покупаем урожай по лучшей цене, чтобы резервировать его для ароматов марок, заботящихся о сертификации, этичности и экологичности сырья. Часть премии передается кооперативу, чтобы вложить в проекты, в которых нуждается деревня. Первым проектом, который выбрали члены кооператива, стала школа.

Я предложил Гарри сопровождать меня в этой поездке, мне нужен был его ольфакторный опыт, чтобы оценить качество эссенций, которые завод может производить для нас. Уроженец Канн, мастер-парфюмер в Нью-Йорке, давний друг Жака, Гарри тоже был звездой парфюмерии. Спокойный и любознательный, он был так же страстно увлечен растениями и садами, как и парфюмерией. Он мог пуститься в удивительные рассуждения об аромате дубовых поленьев, которые он колол, влажных и чуть-чуть заплесневевших, или о том, чем пахнет огонь и дым. В его саду в Нью-Джерси ему удавалось выращивать все, от пачули до жасмина, включая все цитрусовые. Нас объединила общая страсть к древесине и деревьям. Гарри был мне глубоко симпатичен. Мы пробыли на острове уже три дня, и он дал волю своей любви к натуральному сырью, чтобы поговорить о ветивере. Гарри пригласил меня разделить с ним удовольствие открытия аромата корней ветивера. Он объединял ветивер и пачули, называя эти две ноты первичными, первобытными, максимально человеческими. Они были такими же необходимыми, как и аромат огня. Оба запаха древесные, разумеется, но сильно отличаются друг от друга. Ветивер более теплый и бесконечно сложный. Для Гарри оба аромата едины в своем величии и пахнут землей. Он приехал, чтобы понюхать корни в земле, и трепетал от радости.

Мы с ним шли по полю следом за тремя крестьянами, которые мотыгами выкапывали ряд ветивера с длинными зелеными стеблями, отряхивали с них землю, отрезали корни и разрубали пеньки с помощью мачете. Женщины, шедшие за мужчинами, сажали отрезанные куски обратно, чтобы выросли новые растения с годовым циклом роста. Этого времени достаточно, чтобы появилось много корней, богатых эссенцией.

На крутом склоне под безжалостным солнцем работать тяжело, но для фермеров, получивших возможность жить за счет ветивера, это подарок судьбы.

Они знают, чего они избегают, живя вдали от Порт-о-Пренса, где царит безграничная нищета. Я помню, как Пьер ответил одному журналисту во время пресс-конференции, которую давали мы оба. На вопрос о ситуации на Гаити он сказал: «На Гаити все плохо. Но с ветивером все хорошо. Эссенция позволяет жить 50 000 семей фермеров».

Мы попросили крестьян одолжить нам мотыгу, так как хотели попробовать повторить их действия. Я несколько раз взмахнул мотыгой, чтобы выкопать несколько корешков, и быстро понял, что движения должны быть очень осторожными. Дети смотрели на меня и смеялись, солнце обжигало. Гарри сменил меня, он был счастлив. Сопровождая меня на Гаити, он осуществлял свою мечту: взять сразу из-под мотыги корни ветивера, выросшего вдали от Нью-Джерси, растереть в ладонях и поднести их к носу.

– Это действительно сила земли. Я никогда не нюхал ветивер вот так…

Гарри с ювелирной точностью и большим знанием материала работал с ветивером, ведь именно он создал успешный аромат Grey Vetiver для марки Tom Ford.

На соседних полях женщины искали голыми руками в земле остатки корней, которые не выкопали мужчины с мотыгами, потому что драгоценен каждый килограмм ветивера. Мы подошли к ним. Сидя на корточках, они перемешивали землю, отряхивали мелкие корешки и отправляли их в мешок, потом через несколько метров все начинали сначала. Я вспомнил индийского крестьянина, который пахал землю деревянным плугом в полях самбака. Мне никогда не наскучивает наблюдение за крестьянской работой.

Как понять мое ремесло, как понять, откуда приходит парфюм, если ты ни разу в жизни не собирал розы под дождем и не выкапывал ветивер?

Парфюмер продолжал нюхать корни, не отнимая их от носа. Он хитро щурился, его лицо светилось счастьем. Вспотевшие, усталые, мы переглянулись, слова нам были не нужны. Мы с ним надолго сохраним это общее воспоминание о мотыгах и наших руках в серой и душистой земле у корней.

Над полем проходила дорога. По ней под зонтиками от солнца прошли прогуливавшиеся женщины в ярких платьях, отличавшиеся природной элегантность жительниц Карибов. Школа, строительство