Доллары царя Гороха - Дарья Донцова

– Ой! Ему плохо! – закричала Зайка. – Что делать?

– Беги за Кешей, – велела я, тщетно пытаясь перевестирычажок в крайнее правое положение, – скорей!

Зая ломанулась через кусты. Я хотела ухватить бочку ипогасить скорость тряски, но куда там! Железная кадушка ходила ходуном, а лицоДегтярева стало напоминать перезрелый помидор. Обычно такие томаты уже непускают в продажу, их прямиком отправляют на завод, где давят сок.

– Миленький! – в ужасе заломила я руки. – Ты как?

– Х-х-х-хорошо, – еле выговорил приятель.

– Ты жив?

– Д-д-д-да, п-п-пока, – выдавил из себя Дегтярев.

Я слегка успокоилась, и тут к сарайчику подлетел Кеша. Неговоря ни слова, он выдернул вилку из розетки. Последний раз подскочив, «баня»замерла.

– Говорил же, ничего не трогать! – рявкнулАркадий. – Чуть Александра Михайловича на тот свет не отправили! Эй, тыкак?

Полковник икнул и тихо сказал:

– Ничего, только голова кружится. Вынь меня.

– Домылся до смерти, – резюмировал Кеша, – честноговоря, я ждал, когда же ты окончательно смылишься. Ладно, сиди тихо.

И он взялся за зажимы.

– Пусть женщины уйдут, – забеспокоился Дегтярев, –я голый!

– Эка невидаль, – сказала я, – пошли, Зая.

Мы вернулись на терраску, посидели у столика, выпили чаю…

Я поежилась.

– Сыро делается.

– Днем жара, а вечером все равно прохладно, – кивнулаОльга. – Почему Кеша не идет? Сколько можно возиться? Пошли посмотрим.

Уже приближаясь к кустам, мы услышали стук. На лужайкескакала бочка. Голова полковника моталась из стороны в сторону. Чуть поодаль,скрестив руки на груди, в позе Наполеона с задумчивым видом стоял Кеша.Впрочем, сравнение с великим французским императором тут неудачно. Наполеон былмужчиной очень маленького роста, а мой сын вымахал под два метра. Скорей ужКеша походит на маршала Нея. На эту тему есть байка, которую охотнорассказывают французы. Якобы Наполеон один раз никак не мог дотянуться вбиблиотеке до нужной полки. Тут в комнату вошел маршал Ней и, мгновенно оценивситуацию, сказал:

– Позвольте помочь, сир, я выше!

– Выше? – возмущенно воскликнул Наполеон. – Маршалвыше меня? Мой бог, конечно, нет, вы просто длиннее.

– С ума сошел! – взвизгнула Зайка и ловко выдернулаштепсель. – Зачем отжимаешь полковника? Смотри, на нем лица нет!Немедленно снимай крышку.

– Так в ней все дело, – задумчиво сообщил Кеша. –Замок не работает, заклинило его! Я думал, может, от тряски отойдет.

– Дайте пить, – прохрипел полковник, – сейчасумру!

Я ринулась в дом за минералкой. Маша с Иркой, услыхав онезадаче, приключившейся с Дегтяревым, заохали и побежали со мной.

– Ты бы еще всех соседей привела, – прошипел АлександрМихайлович, – и билеты продавала, как в цирк.

Я простила ему несправедливые упреки. В конце концов, любойна его месте мог обозлиться.

Следующие полчаса мы хлопотали вокруг бочки. Кеша пыталсяоткрыть замки. Зайка, бестолково размахивая руками, ругала муженька. Ирка,опираясь на костыль, прыгала по дорожке к дому и назад. Поскольку одна рука унее была занята подпоркой, то ей пришлось сновать челноком, принося АлександруМихайловичу сначала чашку чая, потом бутерброд с ветчиной, затем таблетки отдавления. Машка безостановочно щелкала фотоаппаратом. Не так давно ей подарилицифровую камеру, и Манюня превратилась в папарацци, самозабвенно фиксирующеговсе происходящие в доме события. Я же с тревогой наблюдала, как лицо Дегтяревастремительно меняет цвет от фиолетово-красного до синюшно-бледного.

– Никак! – в сердцах воскликнул сын и пнул ногой бочку.

– Ой! – взвизгнул полковник. – Между прочим, ясижу внутри!

– Извини! – спохватился Кеша.

– Ничего, – вздохнул Дегтярев, – выньте меняотсюда поскорей. Я очень замерз, прямо зуб на зуб не попадает.

– Еще простудится, – испугалась Маша, – он жеголый!

В подтверждение ее слов полковник чихнул раз, другой,третий.

– Вот! Пневмония подкрадывается, – немедленно поставиладиагноз Манюня.

– Надо его согреть, – подала голос Ирка, – сейчасплед принесу!

– Ценная идея, – одобрил Кеша, – одно не ясно –каким образом ты в закрытую бочку ему одеяло просунешь?

– Прямо заледенел весь, – продолжал Дегтярев, – впингвина превратился.

– Совершенно не похож, – усмехнулась я, –пингвинчики такие милые, представляешь, у них шубы из перьев, я видела ихнедавно совсем близко.

– Где? – неожиданно рявкнул полковник. –Немедленно говори!

Я ничего не рассказывала домашним о катастрофе. Сначала былонедосуг, а потом… Да нет, просто я не хочу, чтобы кто-нибудь знал о моихпоисках. Я использую любую возможность, чтобы заняться делом, а то ведь можнопопросту скончаться от скуки, валяясь в саду на раскладушке. Черт дернул менясейчас вспомнить о пингвинах.

– Где? – вопрошал Дегтярев, забывший про холод. –Где недавно видела пингвинов?

– В зоопарке, – ляпнула я.

– И когда ты там была?

– Э… вчера!

– Я знаю, как согреть Александра Михайловича! –перебила меня Ирка.

– Говори скорей, – обрадовалась я возможности сменитьтему.

– Сейчас аккуратненько вот в эту щель у головы нальем воды,а потом воткнем туда кипятильник и подключим к сети! Александру Михайловичусразу тепло станет.

Все повернулись к Ирке.

– А чего? – удивилась она. – Не подойдет? Вамвечно не угодишь! Что ни предложу, все плохо! Прям обидно! Хоть попробуйте! Щакипятильничек притараню.

– С ума сойти! – взвыл Дегтярев. – Стоять!Стрелять буду!

Ирка замерла на месте, а потом жалобно сказала:

– Экий вы капризный! Я же как лучше хочу!