Любовь с видом на закат - Татьяна Рябинина

это чрезвычайно секси. А когда Виктор косился снизу вверх, я невольно вспоминала такие же взгляды в другой ситуации и аж зубами скрипела — на радость стоматологу.

Да что же это за сволочизм такой? По ходу, он меня так убойно трахал, что вытряхнул мозг через уши, и его сожрали чайки. Иначе не сказала бы, что у него в долгу, в красках представив, как хотела бы этот самый долг вернуть.

Телепатограмма дошла по назначению. Адресат вздрогнул и замер. Рубашка на спине натянулась, рельефно облепив мышцы. И я бы не удивилась, озвучь он аналогичные соображения на этот счет. Хотя и изобразила бы взвившегося до небес змея Горыныча. Однако все ограничилось предложением выпить кофе.

Молча дошли до кофейни, сели, сделали заказ. Над столом словно повисла грозовая туча с проскакивающими на пересечении взглядов молниями. И с каждым таким пересечением меня знобило все сильнее. Разве что зубы о край чашки не стучали.

— Рита, давай по проверкам проясним, — сказал Виктор, и я как будто холодной воды глотнула, настолько обыденно прозвучало. — Можешь не верить, но мы к этому никакого отношения не имеем. Во всяком случае, я — точно. Елена уверяет, что это твоих рук дело.

— Ну разумеется, — хмыкнула я. — А я уверена, что как раз ее. И вопрос только в том, знал ты об этом или нет.

— А давай так: я поверю тебе, а ты — мне? Баш на баш.

— А с какой стати? Вам поверить — себя обмануть. Вы развели Эгерса, убедив, что если он не продаст вам свою долю, продам я. Потом пытались развести меня гребаной коллегиальностью. Что я должна вам зад целовать, потому что вас больше. И ты, кстати, сам сказал, что вы хотите захапать все целиком.

— Ну, допустим, так я не говорил, — поморщился Виктор.

— Но и не отрицал.

Чертов черт, мне хотелось ему поверить. Кто бы знал, как хотелось!

Он уже собрался что-то ответить, но в этот момент мой пустой желудок выдал такое оглушительное урчание, что я готова была провалиться сквозь землю до самой Австралии.

— Ты что, не обедала?

Вот ведь зараза, не мог притвориться глухим?

— Девушка, — Виктор подозвал официантку, — у вас какая-нибудь человеческая еда есть? Горячая?

— Да не особо, — та покачала головой. — Бутерброды горячие. Мини-пицца.

— Рита, что будешь?

Если б он спросил, буду ли, я бы отказалась. А так не получилось. Потому что очень хотелось есть.

— Пиццу.

— Две, — уточнил Виктор и пояснил для меня: — Я тоже не обедал.

— Смотрю, вы с бабой Нюрой подружились, — решив сменить тему, сказала я, когда официантка отошла.

— С бабой Нюрой? — он вскинул брови. — Это вы Анну Григорьевну так зовете? Какая же она баба Нюра? В самом соку женщина. Сколько ей, пятьдесят? Был бы постарше, женился бы, не раздумывая.

— Пятьдесят три, — уточнила я. — Баба Нюра — потому что у нее трое внуков. Она сказала, что в моих интересах оставить тебя исполнительным. Хотя я вполне могу этого не делать.

— Блаженны миротворцы, — усмехнулся Виктор, и меня снова повело от его улыбки. — Рита, это действительно в твоих интересах. Если, конечно, ты не хочешь общаться с Еленой.

— Упаси боже. Как ты умудряешься с ней общаться — вот вопрос.

— Как умудряюсь? — он критически оглядел принесенную пиццу, судя по скорости, разогретую в микроволновке, и отломил от нее кусок. — Не могу сказать, что это доставляет мне удовольствие. Но выхода нет.

— Выход всегда есть, — я с трудом сдержалась, чтобы не вцепиться в свою с таким же урчанием, какое перед этим выдал желудок.

— Да, есть. Я мог бы провернуть такую же сволочную штуку, как твой муж. Продать свою долю и долю матери первому встречному. Но я этого не сделаю. Знаешь, почему? Потому что мой отец и брат вложили в эти гостиницы труда не меньше, чем ты в свои. И потому что доля Лены — не ее, а моего брата. Приходится думать и о нем.

— То есть ты понимаешь, почему я скорее подожгу там все, чем продам вам? — между ушами снова забурлило.

— Прекрасно понимаю, — Виктор пожал плечами. — Поэтому и не подтвердил тогда твои слова. Замысел — да, именно такой и был, глупо отрицать. А потом я сказал, что можно попытаться найти компромисс. Но ты, кажется, этого не услышала.

— Нет, услышала. И сказала, что компромисса не вижу. Тем более с твоей Еленой.

— Послушай, Рит… — он дотронулся пальцем до кончика моего ногтя, но тут же убрал руку. — Не знаю, благодарить ли за это бабу Нюру или тот штырь, который твое колесо поймало, но сейчас ты первый раз за последние девять дней не шипишь на меня и не смотришь так, как будто хочешь порезать на кусочки и скормить своему псу. Поэтому… давай не будем форсировать, ладно?

Посмотрев на часы, Виктор покачал головой, быстро прожевал последний кусок пиццы и кивнул официантке.

— Подожди, — спохватилась я, когда он достал карту. — Это ж я тебе кофе была должна?

— Я передумал. Лучше купи нормальный в приемную. Все, счастливо. Увидимся.

— Увидимся… — повторила я, глядя ему вслед.

* men at work (англ,) — мужчины за работой. Отсылка к названию австралийской рок-группы, а также к комедии Эмилио Эстевеса.

Глава 18

Виктор

Я горел, как швед под Полтавой. Капитально горел. До встречи с Очень Важным Перцем из городской администрации оставалось десять минут, а Литейный встал намертво. Да так, что никуда не свернешь и не объедешь. Опаздывать на встречи с такими крутыми перцами нельзя никак. Пробки и другие отмазы не прокатят.

Перец в числе прочего ведал бронированием гостиниц для всяких серьезных приезжих, которые однако не вышли рылом, то есть рангом, чтобы останавливаться в резиденциях. Наша «четверка» на этот пул вполне тянула, но попасть в него было непросто. И вот возникла возможность, а я, похоже, ее благополучно просрал. По выражению Темыча, дай дураку стеклянный х… разобьет и руки порежет.

Но поговорить с Ритой было не менее важно, именно сейчас, когда появился шанс сделать хотя бы маленький шажок навстречу. И, похоже, мы его сделали. Даже если с гостиницами и Перцем пролечу, уже не зря.

На всякий случай потянулся за телефоном, чтобы предупредить об опоздании, но не успел: референт Перца известил, что встреча переносится на завтра. Можно было выдохнуть и расслабиться. На первом же светофоре развернулся и поехал к себе на Кирочную. Лены в офисе не оказалось, чему я был очень рад. Меньше всего хотелось сейчас ее