Любовь с видом на закат - Татьяна Рябинина

Улыбка Елены и вот это якобы совпадение с их собственными проверками намекали, что особо можно не нервничать, поскольку именно на это организаторы акции и рассчитывали. И все равно приятного мало, когда инспекторы с протокольными рожами суют нос в каждый угол и требуют показать им то, это и еще вон то.

Закончилось все только в девятом часу, и я поняла, что ехать на дачу сил уже нет. Тем более с утра ждали и другие дела в городе. Позвонила Наташе, предупредила, что останусь дома.

В дороге поймал звонок Филиппа, доложившего, что с Катей все чисто: ушла потому, что не отпускали на сессию. А вот Таню вынесли из-за того, что не дала непосредственному начальнику. Ну… бывает. Она была поопытнее, да и в увольнении не виновата, тогда как вторая кандидатка училась на заочке, что означало два учебных отпуска в год. И все же я выбрала Катю. Таня умолчала об истинной причине своего ухода, и это говорило не в ее пользу.

Дома меня хватило только на то, чтобы перехватить бутерброд с чаем, принять душ и упасть в постель. Даже снотворного не понадобилось — так вымотали события последней недели.

* * *

С утра я моталась по городу, как савраска: накопилось полно мелких дел, и рабочих, и личных. Попутно уговаривала Катю выйти вот прямо завтра, потому что она хотела со следующего понедельника. Уговаривала Наташу перенести прием к врачу, но та заявила, что попадет тогда только через месяц. Уговаривала Андрея ввести Катю в курс дела, потому что я смогу только в среду. Уговаривала бабу Нюру приехать в офис, потому что мне надо с ней поговорить. Впрочем, последнее оказалось самым простым: она особо и не сопротивлялась.

Все эти поездки и переговоры вымотали до крайности, к тому же я забыла пообедать. Поэтому на Черную речку приехала уже на взводе. А когда увидела на стоянке зеленый внедорожник Виктора, от злости чуть не припарковалась в соседнюю машину.

Ну вот какого хрена?! Что ему тут нужно опять? Директор долбаный!

А еще сильнее разозлилась, когда Андрей доложил: Миронов здесь, пошел к Анне Григорьевне. Понеслась туда и поймала из-за приоткрытой двери последние фразы. Похоже, у них там шел какой-то задушевный разговор.

Ну твою же мать, кажется, я опоздала. Перевербовали бабу Нюру. И осталась Мохнолапая в полном одиночестве. Перфэкто!

Когда Виктор выкатился, проигнорив мой жирный намек на то, кто организовал эти, простигосподи, проверки, я шлепнулась на стул и уставилась на бабу Нюру с укоризной: и ты, Брут?!

— Не смотрите так на меня, Рита, будто я продала вашу почку с аукциона, — усмехнулась она. — Давайте посмотрим на вещи спокойно и здраво.

— Да не хочу я никуда смотреть. Скажите мне лучше вот что. Вот эти их наезды, что я должна подчиняться, поскольку их больше, — это что?

— Это наезды, — хмыкнула баба Нюра, сдвинув очки на нос. — Они вас элементарно разводят. Сначала вывести из себя, чтобы отключилось критическое мышление, а потом подсунуть свои решения.

— Как видите, включилось обратно. Поэтому и спрашиваю. А разводят — ну ни разу не удивлена. Они и Эрика так развели, чтобы он им свою долю продал, — я пересказала все, что услышала от него. — И с исполнительным так же. Вдруг прокатит на шару. Вдруг я овца такая и поверю, что можно было.

— А вот тут, Риточка, я снова предложу вам посмотреть на вещи здраво. В ваших интересах, чтобы Миронов стал исполнительным.

— С чего вдруг? — я аж подпрыгнула от возмущения.

— Потому что он вполне разумный молодой человек, и с ним можно вести диалог. В отличие от его напарницы. Нет, она женщина по-своему очень умная, и тактику выбрала эффективную. Сначала выбить вас из колеи, потом сломать об колено. Но есть одно но. На каждую хитрую жопу, как известно, имеется хер с винтом. Доставать вас им нужно долго. Потому что денег выкупить вашу долю у них сейчас нет.

— Откуда вы знаете? Миронов сказал?

— Риточка, в том договоре, который они подписывали с Эриком, четко обозначен порядок выплат: часть сразу, остальное в рассрочку в течение двух лет. Сначала им нужно рассчитаться с ним, а потом уже точить зубы на вашу долю. Помните Ходжу Насреддина? За это время, глядишь, ишак и сдохнет. Но если вы будете вестись на подначки, раньше окажетесь в психушке.

— Логично, — вынуждена была согласиться я. — И чем мне поможет Миронов-исполнительный?

— Вот это уже конструктивно, — кивнула баба Нюра. — Во-первых, он отодвинет от вас Елену. Раз контакт будет через него, ей тут делать особо нечего. Если и начнет на вас напрыгивать, то по телефону, а это уже другой расклад. Всегда можете сказать, что обсудите вопрос с ее… кем он там ей приходится? Да неважно. А во-вторых, он только что сказал: война ему ни к чему. И знаете, я склонна верить.

Ну еще бы! Знала я, что ему… к чему. Однако… снова была вынуждена признать, что баба Нюра права. Если Виктор поможет мне с обороной против Елены, это немаловажно. Вот только кто бы еще помог мне держать оборону против него самого?

* * *

Мы разговаривали еще довольно долго — накопилось много текущих вопросов. Когда закончили, заходить в свой кабинет я не стала. Не хватало только снова напороться на Виктора. Вышла из здания и еще издали поняла: что-то не так. Машина, стоявшая на ровном асфальте, без ям и выбоин, странно скособочилась. Подошла поближе — и тут же вспомнила всех японских матерей оптом.

Правое заднее колесо, что называется, село на асфальт, по самый диск. Беглый осмотр доступных мест дыру не обнаружил.

В горле закипело и заклокотало, из ушей повалил пар.

Вот так, значит, Виктор Петрович? Сидите, небось, в засаде, чтобы выпрыгнуть с предложением о помощи?

И он действительно выпрыгнул. И помощь предложил. Но тут же добавил, что к этому не причастен, потому что приехал раньше и все время был на людях.

Здравый смысл намекнул, что это правда. На проходной есть камера, там запросто можно отследить, во сколько человек вошел и вышел. Но вредность все равно заявила, что справлюсь сама, отпихнув лапой мысль о том, что для начала надо вытащить тридцать кило запаски из багажника. А во мне — ровно пятьдесят. Муравьи, конечно, и больше своего веса могут на себе нести, но я-то не муравей. Пришлось сдаться.

Наверно, самым сложным было не пялиться на него в процессе замены колеса. Men at work* —