Везде как дома. Как мы продали жилье, изменили свою жизнь и увидели мир - Линн Мартин

– Смотри-ка, французы поставили в туннелях неоновые лампы на одинаковом расстоянии друг от друга. А, поняла… Тут суть в том, чтобы держать дистанцию до переднего автомобиля примерно равной расстоянию между лампами. Тогда есть шанс, что мы не устроим пробку и нам не придется задыхаться в пятнадцатикилометровом тоннеле.

Он рассмеялся:

– Спасибо, дорогая, ты очень красочно все описала. Как ты отлично мне помогаешь!

У итальянцев правила движения не такие строгие. Когда мы добрались до их части гор, в туннелях уже не было голубых ламп, которые должны были ограничивать особенно лихих водителей. Каждый был за себя, а некоторые так торопились, что умудрялись и в тоннеле обгонять друг друга. Я несколько раз закрывала глаза и старалась не закричать. Так мы познакомились с итальянским стилем вождения: они водят примерно так же, как и говорят, – быстро.

Когда наша шустрая машинка доставила нас в целости и сохранности в Санта-Маргариту, примерно в тридцати километрах от Генуи и недалеко от Портофино, мы были счастливы: в безопасности и наконец-то в тепле. С балкона нашей комнаты было видно море; маленький городок расположился вдоль всей бухты. Далеко внизу, на пляже, ровными рядами стояли шезлонги и зонтики. Официанты в униформе обслуживали загорающих людей, приносили напитки и полотенца. Именно так я всегда и представляла себе итальянский курорт. К счастью, мой дорогой Тим умудрился так скорректировать наш бюджет, чтобы мы могли насладиться всей этой роскошью. «Изобразим богачей», как всегда говорила в таких случаях моя мама.

Мы уже научились организовывать себе такие мини-каникулы между длинными периодами жизни в новом городе – примерно так же, как мы устраивали когда-то длинные выходные в Штатах, чтобы отдохнуть и восстановить силы. Даже бездомным нужен отдых от привычной рутины: покупок, стирки, готовки и всего остального.

Еще одну ночь мы провели в Ливорно, в огромном недавно отремонтированном отеле, который был совершенно не похож на наше жилье последних месяцев. Тут были длинные отделанные мрамором коридоры, роскошные комнаты с высокими потолками и декорированными ванными, но самым необычным здесь был бесконечных размеров бассейн под стеклянной крышей на верхнем этаже. Невероятная роскошь – плавать в бассейне с видом на Средиземное море! Мы ужинали на крыше с видом на закатное небо. Это было идеальное завершение наших коротких каникул.

Теперь вы уже, наверное, знаете, что мы с Тимом не особенно часто ссоримся. Но на следующий день мы оказались в жутких пробках во Флоренции, и оба проявили свои худшие стороны. Для регулирования движения здесь используют светофоры и круговые перекрестки, и иногда, съезжая с кругового движения, можно оказаться на развилке сразу из четырех улиц. Так что если очутиться не в той полосе, все пропало: большинство улиц односторонние, объехать квартал и вернуться в исходную точку, чтобы теперь повернуть на нужную улицу, почти нигде нельзя. Это в более современных городах вы можете повернуть направо, еще раз направо, и еще раз – и, оказавшись в той же точке, свернуть куда нужно. Но во Флоренции и других древних городах улицы петляют и пересекаются, пока турист не оказывается совершенно и бесповоротно потерявшимся. В городе полно машин и пешеходов, на многих улицах машины паркуют с заездом одним боком на тротуар, и при этом только одна небольшая машинка может кое-как протиснуться по проезжей части. Случалось, что мы даже задевали зеркалом припаркованные машины. В общем, проверка нервов.

Нельзя сказать, чтобы такая организация движения была присуща именно Флоренции или только Италии. Многие европейские города были основаны тысячу или даже больше лет назад и развивались по радиальному плану, когда церковь или собор строятся в центре и от него во все стороны расходятся улицы-радиусы, как лучи от солнца. Во всяком случае, логика застройки была примерно такой. На карте все выглядит просто и ясно, но когда ведешь машину, то сложно поверить, что тут есть хоть какой-то план.

Я должна была запрограммировать Викторию, следить за ее картой и контролировать, чтобы Тим поворачивал только там, где разрешено. Сам же Тим старался выполнять все маневры, которые предписывала наша Виктория, какими бы головокружительными и даже опасными они ни были, чтобы добраться до нужного нам места, никого не убив. Мы оба так нервничали, что вскоре начали срываться друг на друга.

– Эй! – закричал Тим, когда я замешкалась, не понимая, куда же нам ехать. – Мы едем в этот тоннель или нет?

Я в спешке пыталась понять, что показывает наш навигатор, но из-за яркого солнца ничего не могла разобрать.

– Подожди-ка, из-за солнца тут все бликует, не видно.

– Если хоть до конца недели ответишь, будет отлично.

– Слушай, ты, полегче! Навигатор вообще никакого туннеля не показывает, и я думаю, что вместо того, чтобы сворачивать, нам стоит двигаться с потоком, – ответила я таким же недружелюбным тоном.

Разумеется, он меня не послушал и повернул. Пришлось дважды развернуться, проехать почти километр в пробке, опять развернуться и пересечь три полосы плотного потока, двигавшегося, однако, довольно быстро вокруг памятника какому-то генералу. И все это привело нас к тому же тоннелю. И ничто из этого, конечно, не добавило нам хорошего настроения.

– Отлично, – простонал Тим, перестроившись в нужный ряд, – здесь карта вообще заканчивается, и я теперь не знаю, что делать.

– Развернитесь как можно быстрее там, где это разрешено, и двигайтесь до соседней улицы, – спокойно произнесла Виктория.

Я бросила на нее свирепый взгляд: шансы развернуться во Флоренции примерно такие же, как мне стать редактором New York Times. Тут уж мы решили не обращать больше внимания на бесстрастные рекомендации Виктории, остановились у тротуара, достали старую добрую бумажную карту, потом перезагрузили Викторию, потихоньку пробрались через центр города и поехали вверх, к тому холму, на котором было наше новое пристанище.

Разобравшись наконец с маршрутом, я смогла выглянуть в окно машины. Оштукатуренные дома бледных тонов охры, бежевого и розоватого, красные черепичные крыши. Широкие бульвары усажены вековыми деревьями, скрывающими под своей сенью то бронзовые статуи генералов, все куда-то скачущих, то классические римские мраморные изображения богов и ангелов. Мы проезжали мимо магазинов, в витринах которых были выставлены ювелирные украшения и шелковые платки, и почти на каждом углу был соблазнительный магазинчик мороженого. В маленьких кафе на тротуарах люди пили эспрессо и ели бутерброды и булочки.

Тут мои меланхоличные наблюдения были прерваны резким автомобильным гудком… И это стало для Тима последней каплей. Он выкрикнул в адрес наглого водителя несколько всем понятных ругательств, да еще и жестом себе помог, – а потом его взгляд вдруг смягчился.

– Ого! Ты посмотри: вот же заправка, о которой говорила Марта, и вон магазинчик, возле которого мы должны были повернуть. Похоже, мы приехали.

Я до сих пор не очень понимаю, как мы вообще нашли в тот день нужный нам адрес. Езда на автомобиле по улицам Флоренции оказалась крайне неприятной, да еще при подъезде к дому нам всякий раз приходилось делать резкий поворот – настолько резкий, что Тиму удалось пройти его с первого раза, без остановки, всего дважды. А все прочие сто или даже больше раз он въезжал в поворот, останавливался, сдавал назад, заезжал по-другому, да еще успевал следить за другими машинами и мотороллерами. Я бы даже сказала, за атакующими нас со всех сторон машинами и мотороллерами. Перед следующим поворотом, причем с плохим обзором, Тим всегда сигналил, чтобы тот, кто, возможно, несся нам навстречу, не налетел на нас. Итальянцы, как и ирландцы, водят так, будто твердо уверены в том, что будут жить вечно (наверняка многие действительно в это верят).