Не проси ее петь о любви - Екатерина Радион

– Привет, Вэл! – радостно помахала ему Тэмлаэ, отводя взгляд в сторону в притворном смущении.

“Давай, дорогой. Я должна тебе понравиться. Времени осталось мало. Даже Илавин выскочила замуж!”

– Здравствуй… Тэмлаэ, да? – неуверенно спросил юноша, почесав затылок.

Жрица мысленно улыбнулась. “Да, стесняйся, дорогой, смущайся. А потом, как честный мальчик, женись на мне!”

– Да. Ну что, начнем? Только… осторожнее, ладно? – пролепетала Тэм, укладываясь на стол и устраивая поудобнее под шеей валик.

Металл неприятно холодил спину, смущение добавляло румянца щекам. Ваэльран обреченно вздохнул, положил руки на грудь Тэмлаэ и несколько раз с силой надавил.

– Так, юноша, – тут же появилась вездесущая Эленаэ и принялась руководить. – Ладони надо класть выше…

– Но я же… там у нее это… грудь! – покраснев, отозвался Ваэльран.

– И что? Вы врач! Вам должно быть чуждо смущение! А если она умрет? Давайте, ладони выше и сильнее, пока не почувствуете, что ребра вам поддаются!

– Ладно… Прости, Тэмлаэ.

Вэл положил ладони на указанное место и с силой несколько раз надавил. Тэм сдавленно охнула, почувствовав, как треснули ребра.

Дверь в аудиторию распахнулась.

– Элечка, солнышко, студентка Тэмлаэ Аринэ присутствует на паре? – даже не видя вошедшей, жрица узнала ее по голосу – Горин Жерро.

– Да, профессор Жерро. Двадцать второй стол…

– Замечательно! – Горин хлопнула в ладоши, по вмиг притихшей аудитории пронесся перестук ее каблучков, и вскоре расплывшееся лицо зависло над Тэмлаэ. – Девочка моя, тебе придется пройти со мной.

Тэм взвыла, мысленно обращаясь к Белому Сонтуму и спрашивая, за что ей такое наказание.

– Прошу прощения, профессор, но я сейчас больной с остановившимся сердцем. Я не могу, – ехидно заметила жрица, довольно улыбаясь.

– Можешь, Тэмлаэ. Я поставлю тебе зачет по этой теме. Не переживай.

– Пойдем, – сухо подытожила Горин.

Дверь аудитории захлопнулась за спиной у Тэмлаэ. Она недовольно прислонилась к стене, потирая болящие ребра. Лечебный эликсир постепенно начал действовать, но облегчение еще не пришло. Подняв недовольный взгляд на Горин, она уставилась на нее, ожидая объяснений.

– Где Илавин? Ты должна знать! – сурово спросила профессор, уперев руки в бока.

От этой нелепой сцены Тэм рассмеялась, тут же схватилась за ребра и недовольно завыла. “Как же больно, проклятье!”

– Не хочу вас огорчать, но… – Тэмлаэ довольно улыбнулась, достала из сумки стопку книг и стала по одной класть в руки Горин: – Что я должна, написано здесь. Это налоговый кодекс, что не должна написано в уголовном, что не стоит в административном. Если вы там найдете пункт, по которому подруга должна знать, где находится ее подруга, то, я, так и быть, посыплю голову пеплом.

Горин задохнулась от такой наглости, крылья носа женщины задвигались.

– За мной! – строго скомандовала женщина, впихнула Тэмлаэ книги.

Жрица понуро поплелась следом. Спорить с Горин было опасно, с ректором и то было бы спокойнее, чем с этим серым кардиналом.

Ребра покалывало, кости ныли, требуя покоя и отдыха, а не таких долгих прогулок. К великой радости Тэмлаэ, волшебница привела ее к портальным кругам, а не потащила на медленные платформы. Тэм выдохнула, покорно встала на указанный круг и оказалась в кабинете Горин Жерро. Оглядевшись по сторонам, жрица отошла в сторону, скинула сумку на пол и растянулась на ближайшем диванчике.

Полыхнула вспышка входящей телепортации, Тэм недовольно потерла глаза и поправила под головой подушку.

– То есть ты не в курсе, куда эти оболтусы сбежали? – обеспокоенно спросила Горин, скидывая с себя морок.

– Нет. Самой интересно. Могу только сказать, что вы ее… это… выбесили, профессор. И почему вы все время не ходите такой стройняшкой? Вам же идет, – завистливо вздохнула Тэмлаэ, откровенно любуясь фигурой волшебницы.

– Так безопаснее. Мало кто знает мое настоящее имя, да и кто будет брать в расчет толстую расплывшуюся старуху? То-то и оно, – Горин покопалась в шкафу, достала из его недр небольшой флакончик, проурчала незамысловатую мелодию себе под нос, и тот поплыл в сторону жрицы. – Выпей. Эленаэ небось опять экономит на лечении студентов.

– Спасибо, – поблагодарила Тэм и с кряхтением встала.

– Да не за что. Нам бы этих оболтусов найти.

– Зачем? Желаете понаблюдать? Вы все испортите. Они и так как кошка с собакой… может, помирятся и все получится, – жрица поморщилась и выпила терпкий отвар.

Голова закружилась, и она осторожно опустилась на подушки, прикрывая глаза. “Обязательно сделаю сладкие лекарства… для детей хотя бы!” – подумала она, чувствуя, как боль в груди утихает.

– У нас мало времени. Не ты ли об этом говорила не так давно? – ехидно спросила Горин, садясь за стол и начиная просматривать бумаги, какие-то подписывая, на других размашистым почерком оставляя визу “ОТКАЗАНО”.

– Тем не менее, спешить надо медленно. Я очень надеюсь, что они успеют, – усмехнулась Тэмлаэ. – Одиннадцать невест Сизого… еще не всех нашли. Время есть.

– Ты представляешь, что случится с Раном, если…

– Даже думать об этом не хочу. Илавин моя подруга. Все будет хорошо, я молю об этом богов, – перебила профессора Тэмлаэ, резко встала и посмотрела на нее сверху вниз.

– Когда боги последний раз отзывались на мольбы людей? – хмыкнула Горин. – По хроникам, как раз когда низвергали Сизого.

– Вот именно. Если он придет… то им опять придется посылать нам на помощь свои аватары. Если придет в том виде, в котором планируют культисты, должна уточнить. Но не проще ли помочь нам сразу?

– Кто знает, дитя. Я уже ни в чем не уверена, кроме того, что мы очень часто ошибаемся и опаздываем.

– Просто верьте, как боги верят в нас…

Хвост двадцать второй. Заговор

– И долго мы будем так висеть? – нервно спросила Илавин, с трудом скрывая ужас от долгого нахождения на колесе.

– Не знаю, – спокойно ответил Ран, расстегивая ремни безопасности.

Волшебница посмотрела на него как на сумасшедшего. А что, если колесо начнет двигаться, резко дернется и… Что будет дальше, думать не хотелось. Вероятность того, что волшебник разобьется насмерть, катастрофически мала, но все же существовала. Не то что бы ей не хотелось освободиться от унизительного замужества… но не такой же ценой!

– Как ты можешь быть таким спокойным?!

– Все просто, Лави. Я привык действовать.

Он, словно красуясь, поставил ногу на дверцу и запел. С хрипотцой, низким голосом, с трудом растягивая звуки. И было в этой мелодии что-то такое, от чего все внутри Илавин затрепетало. Она словно стряхивала с души пыль, подкрашивала сколы, возвращая к жизни. Хотелось встать рядом и запеть в ответ, но Илви смалодушничала, побоялась сорваться вниз. Раульфан закашлялся, но снова продолжил петь. На него с интересом поглядывали из соседних кабинок, кто-то ободряюще улыбался, а у кого-то уходил страх.