Рыбкин зонтик - Наталья Александрова

После прокуренной атмосферы «Джона Сильвера» воздух на улицепоказался мне свежим, как горный родник, и ароматным, как цветущий весеннийсад. Я понемногу отдышалась и двинулась по улице как можно дальше от покинутоговертепа, дав себе слово больше никогда не посещать такие сомнительныезаведения.

В квартале от бара мой взгляд остановился нателефоне-автомате, и мысли немедленно приняли новое направление.

Если я хочу позвонить по тому телефону, который получила в«Джоне Сильвере», лучше сделать это именно с уличного таксофона, во всякомслучае, не из дома — наверняка мой звонок смогут проследить, и, позвонив издома, я, можно сказать, оставлю свою визитную карточку.

Мне хотелось как можно скорее выяснить, к чему приведет менянадпись, сделанная рукой Романа, хотелось выяснить, какую роль он играл во всейэтой загадочной и криминальной истории, поэтому я подошла к автомату и набраланомер телефона, который дал мне бармен.

Сначала в трубке довольно долго раздавались длинные гудки, ия уже решила, что мне так и не ответят, но наконец трубку сняли и послышалсянадтреснутый старушечий голос:

— Диспетчер фабрики мягкой игрушки.

Признаюсь, такой ответ меня удивил, однако я заглянула влисточек, полученный от бармена, и произнесла написанную там фразу:

— Сообщите в отдел маркетинга, что поступил срочныйзаказ на партию мягких игрушек для ведомственного детского сада.

Старуха на какое-то время замолчала, так что я дажеподумала, что она вообще повесила трубку, однако, прислушавшись, различила еедыхание и шуршание бумаги — должно быть, бабка справлялась со своими записями.Наконец она проговорила:

— Записывайте.

Я вытащила ручку, к счастью, оказавшуюся в кармане, иприготовилась писать на обратной стороне листка.

— Интернет-кафе «Мегабайт», — начала старуха,старательно выговаривая трудные иностранные слова, — сара… савана,семьдесят шесть восемьсот девяносто четыре…

— Как? — переспросила я. — Не понялапоследнее слово…

— Сарасавана семьдесят шесть восемьсот девяносточетыре, — повторила старуха.

Я аккуратно записала ее слова и повесила трубку.

В больнице, однако, дело обстояло неважно, потому что впалате реанимации было полно врачей и сестер, которые суетились возле второйкровати. Тому бедолаге было совсем плохо, и сестра, наткнувшись на меня вкоридоре, когда бегала за чем-то наверх, даже ничего не сказала, а простосверкнула глазами, и я поняла, что нужно уходить.

Наутро я проснулась от звука хлопнувшей двери — брат ушел наработу. На часах было полдевятого, как раз хватит времени, чтобы привести себяв порядок и идти к следователю Сабашникову.

На улице снова было пасмурно и прохладно, это даловозможность надеть серый брючный костюм. В свое время я использовала его дляразных официальных случаев — например, при собеседовании, когда на работуустраиваешься, или, допустим, в налоговую инспекцию нужно или в банк… Один разя даже была в этом костюме на похоронах своей первой школьной учительницы. Такчто для посещения милиции такой скучный костюмчик очень даже подойдет.

Я слегка подмазала ресницы и провела светлой помадой погубам, затем зачесала волосы гладко и смазала их гелем. В зеркале отражаласьстрогая молодая женщина, с которой никто, даже следователь в милиции, непосмеет разговаривать неуважительно.

Навстречу мне в коридоре попался Лешка, только что изпостели, в одних трусах.

— Ой, извините! — шарахнулся от меня ребенок, неузнавая.

Я захохотала, тогда Лешка вылупился на меня и тожезахохотал:

— Ты куда это таким чучелом?

— Здрасте, пожалуйста! — обиделась я. — Ястаралась, наряжалась…

— На нашего директора школы сильно смахиваешь, —радостно сообщил Лешка, — только ты помоложе… Мам, точно она на АнжелуДавыдовну в таком виде похожа?

Алла высунулась из комнаты и придирчиво меня оглядела.

— По-моему, это слишком… — сказала она, — вся всером… ты в милиции на фоне стен потеряешься… нужно бы чем-то оживить.

— Сама знаю, — рассердилась я, — да нечем!Думаешь, сколько я вещей в одном чемодане смогла унести? А остальные тамостались, у Романа, в квартире опечатанной…

Алла скрылась в комнате и через минуту вынесла оченьмиленький розовый шелковый шарфик, под цвет моей помады, который действительноочень оживил мой наряд, во всяком случае, я перестала быть похожей на директорашколы. Не успев подивиться на подозрительную доброту невестки, я поскорееретировалась.

Следователь Сабашников встретил меня не очень любезно,впрочем, глупо было бы рассчитывать на ласковый прием. Как оказалось, он простоне узнал меня сначала, потому что спросил, не отрываясь от бумаг, по какому я кнему вопросу. Я молча протянула ему повестку, тогда он уставился на меня поверхочков и стал еще больше похож на старого спаниеля.

Как видно, метаморфоза моей внешности произвела наследователя сильное впечатление, потому что он помолчал немного, потом покашляли наконец спросил, что я желаю ему сообщить.

— Хм. — Я села, хотя он мне этого вовсе и непредлагал, закинула ногу на ногу, потому что была в брючном костюме и уследователя не могла возникнуть мысль, что я хочу его соблазнить. — Видители, я ничего нового сообщить вам не могу, я, собственно, хотела бы услышать отвас, как продвигается расследование.

— Вот как? — Он опомнился и поглядел с привычнымнеодобрением, но я не дала ему продолжить.

— Понимаете, все это, конечно, очень печально, я имею ввиду гибель тети Ары, но, кроме того, создает дополнительные неудобства. Ведьквартира опечатана, а там вещи остались. Я уж не говорю о себе, хотя яприхватила оттуда всего только одну дорожную сумку, я же не знала, что ухожунадолго, так вот, я не думаю о себе, я все же не у чужих людей живу, не дадутпропасть, но вот Роману скоро может понадобиться одежда, обувь, белье, бритва иеще многое другое. А я ничего не смогу достать, потому что туда не пускают. Иеще, замок пожарные взломали, так что, если в квартиру захотят попасть воры,преградой им будет только сургучная печать на двери.

— В той квартире ворам делать нечего, — ворчливозаметил следователь.

— Я не знаю, я там не была, — тотчас ответилая, — но поверю вам на слово, потому что ничего больше не остается. Итак,как продвигается следствие?

— Вопросы здесь задаю я! — опомнился мой спаниель,очевидно, его достало мое нахальство.

— Так задавайте ваши вопросы, — кротко сказалая, — пожалуйста, я вам отвечу по мере сил.

— Итак, вы по-прежнему утверждаете, что покинуликвартиру Лазарева за сутки до взрыва и ночью там не появлялись? — казеннымголосом спросил следователь, глядя в свои бумаги.