Как покорить герцога - Меган Фрэмптон

Впрочем, ее окружал ореол скандального поведения, так почему же было не воспользоваться кое-какими выгодами ее положения? Почему бы не доставить себе немного удовольствия?!

Наступила тишина. Она не знала, что сейчас произойдет, ей казалось, что Лашем прикажет кучеру остановиться для того, чтобы вежливо, а может быть и не очень вежливо, попросить ее убраться из его экипажа.

Лашем повернулся и пристально посмотрел ей в глаза. Маргарет догадалась: вот он, тот самый долгожданный момент наступил.

— Да, леди Маргарет, это действительно очень удачная мысль, — отозвался Лашем. Он взял ее за руки и поцеловал.

Ее губы были теплыми и сладкими. Поцелуй воспламенил Лашема. Ему стало жарко. В груди вспыхнуло пламя, вскоре ему показалось, что он весь охвачен огнем, и причиной этого неожиданного явления была она. Она была повсюду, он ощущал ее присутствие — ее тепло, сияние, красоту, ее волнение — везде. От этого нельзя было никуда деться.

Это было новое, необычное ощущение. Такого с ним прежде никогда не происходило. До этого он целовал многих женщин, но таких острых эмоций еще ни разу не испытывал.

Лашем был поражен, он настолько растерялся, что даже не знал, сможет ли он после целоваться с какой-нибудь другой женщиной.

Но это была мимолетная мысль. Им овладела страсть, и не удивительно, ведь сейчас он был целиком сосредоточен на губах, языке и обхвативших его за шею руках Маргарет. Ее пальцы перебирали его волосы. Голова у него шла кругом.

Они целовались горячо, жадно, они оба словно сошли с ума. Маргарет спрашивала себя, что она хочет и что хочет он, и замирала от страха и волнения. Они вели себя так, как будто больше не существовало никаких приличий, они забыли о них. Лашем не узнавал себя.

Странно, почему он не мог позволить себе такой свободы раньше?

Впрочем, раньше он думал, что нельзя так рисковать. Слишком высоки ставки, а вероятность выигрыша была не очень велика. Но теперь все изменилось. Он держал ее в своих объятиях, она казалась ему настолько бесценной, что он был готов пожертвовать всем на свете, а не только приличиями, чтобы насладиться ею в полной мере. Лашему хотелось ласкать ее, и его руки устремились к ее телу, но оно было спрятано под непроницаемым слоем платья, что лишь подстегивало его нетерпение.

Судя по движениям ее рук, она испытывала такое же нетерпение, как и он.

Маргарет хитро улыбнулась и, ловко просунув руку под его рубашку, коснулась его кожи. Его словно обожгло током.

— О, какая приятная шерстка, — прошептала она, водя рукой по его густо поросшей волосами груди.

Лашем чуть слышно застонал от наслаждения. Им овладело возбуждение, и это было очевидно не только ему, но и ей.

Он напрочь забыл о приличиях, впрочем, как и Маргарет. Они без смущения шли все дальше и дальше вперед; любопытство, наслаждение, чувство, а не разум — вот что теперь двигало ими обоими.

Маргарет чуть повернулась, чтобы ее лицо было точно напротив его лица. Один поцелуй сменялся другим, с губ слетали нечленораздельные звуки, вздохи, порой стоны.

«Как же хорошо», — промелькнуло в голове Лашема; на душе у него было весело и легко. Никогда раньше с ним не происходило ничего подобного. Он и не представлял, что обычная поездка в карете может быть настолько приятной.

По природе Лашем был цельной натурой и если увлекался каким-то делом, то отдавался ему всей душой. Он целовался так нежно и так страстно, что сразу становилось понятно — сейчас для него это важнее и приятнее всего на свете, и Маргарет не могла не чувствовать этого. Первые два раза, когда они целовались, — нет-нет, это было просто восхитительно, — сильно отличались от этого. В самый первый раз Лашем действовал в порыве, кроме того, ему хотелось продемонстрировать ей свои чувства. Во второй раз, на террасе, Маргарет сама своим поведением ловко подтолкнула его к поцелую. Зато теперь, когда он знал, что он хочет, когда им никто не мешал и некуда было торопиться, когда они оба страстно желали одного и того же, когда Лашем смело взял инициативу в свои руки, — это было восхитительно! Маргарет была рада, что теперь не она его вела, а он ее, и это было очень приятно. Ей нравились его пыл, его горячность, ее пальцы гладили его грудь, и она знала, что ему это столь же приятно, как и ей.

Ее пальцы чувствовали силу и напряжение его мышц, ей так хотелось, чтобы на нем не было никакой одежды, чтобы она могла увидеть его во всем великолепии силы и мужественности. Казалось, что его грудь состоит из одних бугров и впадин, а густая шерсть, так приятно ласкавшая ее пальцы, уходила дальше вниз, туда, где, как она догадывалась, ее пальцам было бы еще интереснее, где они могли бы заняться еще более увлекательной игрой.

Маргарет догадывалась, что ее игра нравится Лашему — об этом говорили его отрывистые вздохи, а порой даже стоны, иногда он двигался, словно желая быть к ней еще ближе, хотя для одетых людей они были близки настолько, насколько это позволяла им одежда.

Подобное положение пробудило в Маргарет любопытство, ее воображение разыгралось. Это лишь придало еще большую остроту той забавной и увлекательной игре, которую она вела. Однако чувства были сильнее воображения, и оно было вынуждено отступить перед яркими и острыми ощущениями, которым Маргарет отдалась целиком. Рядом с ней сидел мужчина ее мечты, сильный, красивый, который с удовольствием позволял ей делать с ним то, что было можно делать в тесном пространстве экипажа.

От этой мысли у Маргарет стало еще веселее на сердце, в воображении снова возникли разные волнующие образы, но усилием воли она заставила себя прекратить эту игру. Сейчас она была занята, очень занята: они целовались, и еще она гладила его обнаженную грудь под рубашкой, ощущая твердость и упругость его мышц.

Боже, все-таки как много различий между мужчиной и женщиной! Это было довольно неожиданное открытие для Маргарет. Их игра продолжалась, и она чувствовала, как от тайного желания отяжелела ее грудь, как мучительно остро что-то заныло внутри, требуя продолжения. От этого неудовлетворенного желания ее соски стали твердыми.

Они целовались уже довольно долго. Карета ехала медленно и ровно, ее размеренное движение помогало их любовной игре, как вдруг ее ход сильно замедлился, они сразу отпрянули друг от друга, но не от страха и не от чувства вины, а просто потому, что их длительное путешествие подошло к концу. Это вызвало у обоих досаду.

Лашем не сводил с Маргарет глаз, и в них светилось нечто такое, от чего ее сердце сладко сжалось. Это было, пожалуй, приятнее, чем поцелуи. От его сдержанности, от его манеры держаться так, как этого требовали приличия, не осталось ни малейшего следа. Перед ней сидел совсем другой мужчина.

— Гм-м, — пробормотала Маргарет, — интересно, как вас зовут ваши близкие друзья? Как вас назвали при рождении? Надеюсь, не лорд Майкл и не лорд Алоишиус в честь всех известных святых.

Ее вопрос явно застал его врасплох. Лашем смутился и растеряно потер лицо ладонью.