Жизнь по закону Мёрфи - Бекки Чейз

Сатира разместили в нашей второй квартире на Манхэттене. Мать пользовалась ею два раза в год во время приезда родственников из-за предубеждения, что в отеле им может быть неудобно. Оставшуюся часть времени помещение пустовало. Не дожидаясь окончания разговора, я бросилась к лифту. От мысли, что Сатир находится в нескольких кварталах от меня, кидало в дрожь. В холле дежурил Рой, и я отпрянула назад, чтобы остаться незамеченной. Не стоит попадаться ему на глаза, вызывая лишние вопросы, а лучше просто подождать. Если отец не отпустил телохранителя, значит, планирует выехать из дома в ближайшее время. Покрутившись на этаже и убедившись, что оба покинули здание, я вышла следом. 

В спешке все вокруг раздражает: слишком медленные такси, плотный поток машин, мешающие пешеходы. Сегодняшний день не стал исключением – расстояние в пару блоков мы проползли за четверть часа. Матерясь сквозь зубы на каждом светофоре, я не могла дождаться, пока такси свернет для объезда на менее загруженную улицу. Кружа по Манхэттену, мы выехали к нужному дому спустя еще двадцать минут. Сунув таксисту деньги, я кинулась к подъезду, бегом поднялась по лестнице, а у двери в квартиру замерла. Дубликат ключа лежал у меня в кармане, на пути не было ни одного препятствия, но решимость таяла – я не знала, что сказать Сатиру. Он не искал встреч со мной, вдруг и сейчас не обрадуется?

Осторожно повернув ключ, я приоткрыла дверь и услышала знакомые голоса из глубины квартиры – отец, Сатир и Джейсон обсуждали сорванную сделку. Мысленно проклиная пробки и нерасторопного таксиста, я юркнула внутрь, стараясь издавать как можно меньше звуков. Туфли пришлось снять, но благодаря этому мое появление осталось без внимания.

Сатир сидел в центре гостиной, расслабленно откинувшись на спинку дивана. Он выглядел бодрым – болезненная бледность ушла, и о ранении напоминал лишь плотный слой бинта, видневшийся из расстегнутого ворота рубашки. В кресле напротив устроился отец, Джейсон стоял у окна. У дальней стены Рой за барной стойкой наполнял чашку из кофеварки.

Пока я кралась от входной двери, тема разговора плавно перешла от планов получить контракт с арабами на следующий год к моему возможному похищению – отец был уверен, что «следопыты» не остановятся. Я усмехнулась над его паранойей, но выглянув из коридора и увидев серьезное выражение лица, насторожилась.

– Возможно, ее придется ненадолго вывезти из страны.

Куда? И зачем? Привычка отца все преувеличивать стала напрягать – он действительно планирует меня спрятать!

– Есть лишь одно надежное место, – Сатир пожал плечами и скривился – рана давала о себе знать. – Но вряд ли этот вариант вам подойдет.

– Я против, – подтвердил его опасения отец. – Моей дочери нечего делать в России.

– Площадка целиком под охраной военных, – резонно заметил Джейсон. – Там к ней никто не сможет подобраться.

Я не ослышалась? Они намерены держать меня на русской военной базе? Уверена, такого экзотичного домашнего ареста еще ни у кого не было.

Проскользнув вперед, я опустилась на пол за колонной перегородкой, разделяющей гостиную, и устало прислонилась к ней спиной. Почему все это со мной происходит? Когда жизнь закончит постоянные пинки? Неужели похищений, пребывания в борделе или внезапного кровавого наследства недостаточно? Я все еще надеялась, что здравый смысл отца одержит верх над его манией преследования, и он оставит меня в штатах. Разговор тем временем успел уйти в скучное русло финансов; утратив интерес, я завозилась на полу, устраиваясь удобнее, и чуть не свалила висящее над головой панно. На мое счастье, с другой стороны перегородки тяжело прошелся Рой, заглушая шорохи. Обсудив с Джейсоном планируемые расходы на первый месяц охоты, отец собрался уходить.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Дождавшись, когда Джейсон выйдет следом, я поднялась с пола. Сатир, оставшийся в одиночестве, морщась, встал с дивана, прошел на кухню и выудил из холодильника бутылку пива.

– А тебе можно употреблять спиртное в таком состоянии? – я выступила из-за колонны.

Услышав мой голос, Сатир вздрогнул и едва не выронил бутылку.

– Ты решила меня добить? – обернувшись, хмуро поинтересовался он и отвел глаза.

– Нет, просто хочу убедиться, что не зря оплачиваю твою пожизненную страховку, – усмехнулась я. – Не люблю симулянтов, знаешь ли.

Сделав глоток пива, Сатир опустился на диван и снова посмотрел на меня.

– И как? Будешь обследовать? – в его взгляде мелькнул знакомый огонек интереса.

– Начнем с осмотра, – кивнула я, подходя ближе. – Раздевайся.

– Доктор Фарелли, это не самая лучшая идея – мне противопоказаны любые нагрузки, – продолжал язвить Сатир, не выпуская бутылку из рук.

– Тогда я помогу.

Я осторожно присела на диван рядом с ним. Сатир машинально подвинулся, освобождая место, и снова поморщился от боли. Я мигом забыла про ролевые игры.

– Как ты себя чувствуешь? – посерьезневшим голосом спросила я и отвела в сторону часть воротника.

Бинт был чист – рана не кровоточила.

– Жив, и это главное, – без особой радости констатировал Сатир.

Я слабо улыбнулась.

– Поверить не могу, что все наконец закончилось.

Вот только закончилось ли? Сейчас смерть обошла его стороной, совершив свой жестокий обмен – жизнь Кристы на жизнь Стивена, но, судя по разговорам, никто не планировал закрывать шоу. Охота будет продолжаться, прибавляя крови на руках Сатира и опасности вокруг него.

– А еще я не могу поверить, что ты связан с этим развлечением для извращенцев… Нельзя из-за чьей-то прихоти лишать людей жизни!

– Ты взялась за мой мозг, потому что телу противопоказаны нагрузки? – раздраженно осведомился Сатир и снова попытался отодвинуться. – Тебя тысячу раз предупреждали: не суйся. Но ты все равно полезла! Теперь не жалуйся.

Он выбрал плохой аргумент, чтобы убедить меня в своей правоте. Я собиралась ответить, но не смогла – Сатира было не остановить.

– И как ты тоже можешь быть Фарелли? – продолжал возмущаться он. – Совершенно не похожа на отца. С таким-то характером…

– По-твоему я должна была принять ваши игры в Бога?

– А вот сейчас я вижу, что ты его дочь. Литье праведных речей в уши – ваш семейный талант. Вот только ты не особо билась в истерике, когда я Солу колено прострелил! Убей я его на месте – ты бы не возразила!