Девушка, змей, шип - Мелисса Башардауст

Приблизившись к ней со спины, Таминэ неуверенно положила руку ей на плечо.

– Он заставил тебя сотворить все это? – спросила она тихим голосом.

Сорэйя покачала головой, жалея, что не может ответить утвердительно.

– Он не заставлял меня забирать перо. Но он всегда знал, что и когда сказать, как заставить меня довериться ему.

– Так ты не знала, кто он такой на самом деле? Что задумал?

– Разумеется, нет! – воскликнула Сорэйя в удивлении, поворачиваясь к матери. – Я не хотела всего этого. Я всего лишь хотела избавиться от проклятия.

Таминэ нервно рассмеялась, но глаза ее оставались серьезными.

– Но теперь, избавившись от одного, ты навлекла на себя другое.

– О чем ты? Какое еще другое проклятие? Расскажешь ли ты мне, наконец, правду?

Последний вопрос прозвучал жестче, чем Сорэйя хотела.

Таминэ подошла к стене рядом с дверью и прислонилась к ней, смотря в потолок.

– Ты права. Пора рассказать тебе обо всем. Давно пора. Возможно, расскажи я тебе раньше, ничего этого бы не случилось, – сказала Таминэ с грустной улыбкой. – А может, ты бы просто начала ненавидеть меня раньше.

Таминэ съехала спиной по стене и села на пол, согнув колени перед собой. Сорэйе никогда не доводилось видеть, чтобы мать сидела вот так вот просто, не сохраняя своей превосходной осанки. У Сорэйи возникло ощущение, что она оказалась в одном помещении с незнакомкой. Она опустилась на голый пол напротив матери и принялась ждать, как бывало в детстве, когда мать начнет рассказывать.

– Первая часть истории, что я тебе рассказывала, действительно произошла. Я и правда однажды забрела в лесной край близ горы Арзур, будучи ребенком. Но девушка, которую я встретила, не была человеком. Поначалу я об этом не догадывалась, так как плохо ее видела через сеть. А в общем она вполне походила на человека. Однако стоило мне ее освободить, как она расправила крылья. Она оказалась дивом, одной из пэри́к. Она дала мне локон своих волос, повелев сжечь его и вдохнуть дым, если мне когда-нибудь понадобится помощь. Тогда ночью того же дня я смогу поговорить с ней во сне, сказала она, а затем улетела, и я осталась одна.

Таминэ замолчала, поджав губы. Казалось, ей было физически больно продолжать рассказ.

– Тогда-то меня и нашел Шахмар.

Сердце Сорэйи екнуло.

– Так Шахмар был тем дивом, что нашел тебя в лесу?

Сорэйя еще не успела завершить вопрос, как уже поняла, что так все и было: она вспомнила, как Таминэ и Шахмар узнали друг друга в саду.

– Шахмар нашел меня, – повторила Таминэ громче, будто пытаясь отогнать страх. – Тогда я не знала, кто он такой. Просто посчитала его чудовищем. Он сказал, что я обокрала его. Что за это он украдет что-то у меня.

Сорэйя нахмурилась: эта часть была ей известна.

– Но…

– Он сказал, что дождется, пока у меня родится дочь. Дождется, пока она повзрослеет. И тогда украдет и сделает своей невестой.

Слова Таминэ повисли над ними, будто порыв холодного ветра. Сорэйя тихо простонала, одолеваемая раскаянием. Теперь она поняла, почему мать хотела, чтобы к ней нельзя было прикоснуться. Всю свою жизнь Сорэйя считала, что Таминэ прячет ее, чтобы защитить семью и других людей. Однако на самом деле Таминэ старалась защитить именно ее.

– Многие годы я пыталась забыть его слова. Я не была уверена, был ли он серьезен или просто хотел напугать меня. Но я молилась, молилась еженощно, чтобы у меня никогда не родилось дочери. Когда родился Соруш, я решила, что мои мольбы оказались услышаны. Но через несколько минут родилась ты, и я тут же прониклась любовью и страхом за тебя.

– Обещание пэри́к.

– Все те годы я хранила локон ее волос, – продолжила Таминэ, кивнув. – Я знала, что этот день может настать. Я сожгла его в ночь твоего рождения, и мне приснилось, что я стою в лесу. Но не в том, где меня нашел Шахмар. Это был густой зеленый лес, в котором я никогда не бывала. Пэри́к ждала меня там. Я объяснила, что ищу защиты для дочери, которая бы не дала ни одному диву к ней прикоснуться. Она велела мне ждать ее у дахмы рядом с дворцом следующей ночью. И принести туда тебя.

– Ты ходила в дахму?

Таминэ виновато склонила голову, однако Сорэйя внезапно почувствовала всплеск теплых чувств к матери от осознания того, что обе они приняли решение отважиться ступить туда. Однако Таминэ оказалась даже отважнее – ведь она пошла туда одна, без защиты. «Ради меня. Она сделала это ради меня. А я предала ее», – подумала Сорэйя.

– Я была в отчаянии, а потому сделала так, как мне наказала пэри́к. Она встретила меня в компании нескольких других пэри́к. С собой они принесли ванночку с водой, в которую помещался младенец. У нее с собой была склянка с какой-то красной жидкостью. Она сказала, что если смешать ее с водой и опустить тебя в смесь, то ты станешь неприкасаемой. Что стоит человеку, зверю или диву коснуться тебя, и он практически моментально умрет.

Таминэ решительно посмотрела на Сорэйю.

– И я согласилась, – продолжила она твердым, непокорным голосом. – Я согласилась, не зная иного способа защитить тебя в столь опасном мире. Бывало даже, что я завидовала твоему проклятию. Я думала, тебе никогда не придется узнать того страха, что я испытала в день, когда Шахмар нашел меня в лесу. Я прятала тебя в Гольвааре и заставляла себя оставлять тебя во дворце. Я не хотела привлекать к тебе внимания Шахмара, если он решит найти меня. Но мне хотелось, чтобы ты была рядом. Я жалею, что не рассказала тебе раньше.

– Но почему, почему ты не рассказала? – вырвалось у Сорэйи, испытывавшей что-то среднее между сожалением и обидой.

– Поначалу я не хотела, чтобы ты жила в страхе. Как я могла рассказать своему ребенку, что однажды ее может похитить чудовище? И как было рассказать о том, что я сделала, не раскрывая всей правды? Я не хотела, чтобы ты росла, угнетаемая этим знанием. А когда ты повзрослела… – Таминэ опустила глаза себе на колени, избегая взгляда Сорэйи. – Я не хотела, чтобы ты ненавидела меня. Я видела, сколь ты несчастна. Мне было невыносимо от мысли, что во всем виновата я. Потому что сама тебя я защитить не могла. Мне было так стыдно всякий раз, когда я оставляла тебя здесь одну.

Таминэ подняла голову. Из глаз у нее текли слезы.

– Сорэйя, сможешь ли ты меня простить?

У Сорэйи щипало в глазах, а в горле стоял ком. С одной стороны, ей хотелось сказать, что это ей следует просить прощения. Ведь это она своими решениями навлекла беду на них всех. Но в то же время ей хотелось ответить, что она не способна простить Таминэ: ведь пытаясь защитить дочь от одной опасности, она оставила ее абсолютно беззащитной перед другой.

Однако Сорэйя не сказала ни того ни другого. Вместо этого она сделала то, что ей хотелось сделать с самого детства: она придвинулась к Таминэ и положила свои голые руки в ладони матери. Та всхлипнула и обняла Сорэйю, положив голову дочери себе на грудь, гладя ее по волосам. Они принялись раскачиваться, сидя на полу и обнимая друг друга.