Плащ и галстук - Харитон Байконурович Мамбурин

раньше, а вот сейчас, когда Юлька уже здорова? Тем более, что он пока не доставлял особенных проблем. У нее есть и будут куда более важные дела, чем хотелки пацана.

Дела действительно были. Виктор действительно злил тем, что он, обычный пацан, что-то там хочет, вместо того чтобы заткнуться и взять на себя сущие мелочи, мешающие её, Нелле, нормальной работе. Да, сглупила. Особенно там, на курорте, выпустив из виду Кладышеву, у которой с Изотовым был облом на обломе. Мелкая *лядь распоясалась полностью, пытаясь выжать из пацана эмоции, даже переспала с этой дурой Сидоровой, подставив всё так, чтобы он увидел, а затем, после того как тот пироманку отбрил, еще и уболтала её пойти жахаться с остальным стадом.

Насчет беременности вообще не ясно, от кого и зачем, но и тут Вероника подсуетилась. Итог? Итог её, Окалины, потери бдительности и итог действий этой малолетней сучки?

Полная жопа.

Симулянт не просто держит их троих теперь за самые нежные места, он их теперь за эти же места и душит.

Как? Каком кверху.

Призрак — это до определенной степени лояльный советский гражданин. Он способен читать лекции, проводить концерты, предаваться научным изысканиям, но наотрез откажется от более затратных (по источнику) и более опасных видов деятельности. Безэмоциональный, рациональный, слабо управляемый. Полезный, да, но лишь только там, где он согласен быть и трудиться. Его не запугать, не заставить, не убедить. Прямо Изотов на максималках.

Другой вопрос — если эмоции вернутся. Тогда космическая программа СССР сможет рассчитывать не на одного Данко, а на целых ВОСЕМЬ астронавтов, которым не нужен кислород, пища и вода. При правильной мотивационной обработке такое более чем возможно, и Кладышева, как оказалось, дала Москве гарантии. Причем присовокупила их к отчету о «пробуждении» Юльки. А затем пришла к ним двоим с предложением: полное содействие от неё, Нинки и самой Юльки в обмен на… короче, её дочь не пошлют в космос. На Марс, Луну или куда там собираются, этого Нелла не знала.

Но она прекрасно понимала, что ни хера одним полётом, даже в случае немыслимой удачи, дело не ограничится. Поставят базу на Луне? Вперед на Марс! Данко не сможет выжить в атмосфере Венеры? Так призраки смогут!

И так далее, тому подобное. Нелла, может быть, и была идеалисткой, но прекрасно понимала, как и чем думают в верхах. Такой шанс никто не упустит, заднюю не дадут, они будут требовать, звонить, писать, посылать комиссии… А, теряя терпение, они заберут Юлю. Первым же делом. А может, попробуют загрести под это и «чистых».

Предположения? Нет, практически дистиллированная уверенность. Там, наверху, увидели очень и очень жирную кость. Дело не в перспективах для человечества, а в вечной славе для каждого, кто хоть каким-то боком будет участвовать в этом проекте.

Теперь же, вместо того чтобы нормально что-то обдумать и обсудить, две головастые стервы истерично нажрались и обвиняют окружающих. И что обиднее всего, они обе о Викторе понимают больше неё, дуры, засунувшей голову в песок. А еще есть Юлька. Юленька. Юлечка. Влюбившаяся в долбанного страшного пацана с шипастой головой просто по уши. На этом брюнетистая сучка и сыграла, уговаривая её дочку начать проказничать. Мол, «Витя тебя настоящую не знал, надо показать, что он тебе нравится» …

— Да заткнитесь уже! — прорычала Ржа, роняя голову на лежащую на столе руку, — Пейте молча!

Сука, почему всё так сложно-то?!

Глава 11. Сделка века

— Только попробуй стукнуть обо что-то! Потащишь стукнутое вниз, к себе, а от себя достанешь целое!

— Я щас разденусь!

— Зачем?!

— Сильным стану, ничего не стукну!

— Я тебя сама стукну! Ты думай, куда ты идешь!

— Ой, да что там Викусик не видела!

— Баба Цао, дайте я ему помогу!

— Даже не думай! Пусть вдвоем справляются! Они мужчины!

Офигеть, дайте две, мысленно и беззлобно бурчал я, напрягая кисти рук так, чтобы взять на себя большую часть веса недовольно поскрипывающего стола, который мы с Васей заносили в лифт «общежития гигантов». Да еще и «не поцарапай». Наглые, всё-таки, все эти бабки, когда хотят продемонстрировать покровительство какой-нибудь девчонке или ребенку. Сами ничего не таскают, зато командуют!

Вообще заселять обычного, хоть и с горящей головой, ребенка в обиталище обычной, но всё-таки трехметровой девочки — это слегка сомнительное психотерапевтическое решение на мой взгляд, но вот оно, случается у нас на глазах. И даже моими, неудачно подвернувшимися руками. Сначала, значит, меня облапывают и каются, что мол, прости нас, Витя, мы тебя считали злым и жестоким гадом, который притворялся хорошим парнем, который притворяется страшным парнем, а ты на самом деле хороший парень, вынужденный быть злым и жестоким гадом, притворяющимся плохим парнем!

Тьфу! Я сам половину не понял!

Перетаскивать набор мебели для нормального человека в апартаменты нашей большой девочки было почти забавно. Ну, то есть это выглядело так, как будто бы она завела себе хомячка не хомячка, но где-то капибару. Тем не менее, удерживаемая строгой Цао на одном месте, Викусик лучилась таким неподдельным счастьем, что мне было аж неловко смотреть на её лицо. Почему-то было стыдно за всех нормальных людей, сторонящихся… ну, тех, кто родился не совсем нормальным. Впрочем, радостного до жопы Васю это также касается.

Суки! У ребенка просто горит голова! Он даже не обжигает ничего и не поджигает! Он просто горит! Какого черта вы с ним не дружите?! Он настолько рад, что у него будет соседка, что даже особо не смущается лесенке на унитаз!

Нет, люди, всё-таки, козлы.

Закончив помогать пацану, я неожиданно понял, что устал от неосапиантов. Или не так, а просто соскучился по нормальным обычным людям. Слишком много необыкновенного и сверхъестественного случилось в последнее время и продолжало случаться. Моё чувство реальности начало трещать по швам. Пойду схожу в кафе.

Посмотрю на нормальный мир.

С собой я прихватил Пашу. Блондин, только начавший обретать некое подобие знакомых и друзей, оказался брошен на произвол судьбы и неприкаян как забытый в стиральной машинке носок. Чтобы он окончательно не закис в этом своем некомфортном одиночестве, я извлек Салиновского на солнечный свет и повёл в люди. На проходной его не хотели пропускать в люди, но мы наврали, что идём