Страсти-мордасти рогоносца - Дарья Донцова

– Теперь, когда все стало ясно, можно уезжать домой, – обрадовалась я. – Иван Никифорович, бери сумки, я покачу кресло.

– Сама поеду, – гордо заявила Рина и нажала на пульт на ручке.

Инвалидная коляска двинулась вперед.

– Супер! – восхитилась больная. – Давно мечтала в таком порулить. Завтра отправлюсь в магазин, и все машины мне дорогу уступать будут. Йо-хо-хо!

Свекровь еще раз ткнула пальцем в пульт, кресло увеличило скорость, Иван поспешил за матерью. Я вышла в коридор следом за врачом с медсестрой и услышала их диалог.

– Виктор Аркадьевич, а зачем мне сено и солому к рукам привязывать? – поинтересовалась Вера.

– Великий полководец Суворов так неграмотных солдат, бывших крестьян, маршировать учил, – стал объяснять доктор, – к ногам им сено и солому приматывал и потом вместо «левой-правой» командовал «сено-солома», чтобы парни правильно шагали.

– Так у них ноги были, а у меня руки, – возразила Вера. – Виктор Аркадьевич, а чем сено от соломы отличается? Что одно, что другое – сухая трава.

В девять утра я позвонила Гелене Валентиновне с вопросом:

– Вы поговорили с Фаиной?

– Нет, она заболела, – пробормотала хозяйка отеля.

– Что с ней? – насторожилась я.

– Муж сказал, какой-то вирус. Грипп, наверное, – ответила Родионова.

– Дайте номер домашнего телефона горничной, – потребовала я. – Как зовут ее супруга? И его мобильный тоже продиктуйте.

Получив нужное, я начала звонить. Дома никто не подошел, а по сотовому ответил мужской голос:

– Слушаю.

– Павел Бабакин? – осведомилась я. – Начальник особой бригады Сергеева беспокоит.

– Да иди ты врать, – буркнул мужик и отсоединился.

Я сделала еще несколько попыток связаться с Павлом, но тот не отвечал. Делать нечего, пришлось ехать в Конаково, где проживало семейство горничной. По дороге я поговорила с Эдитой и узнала, что господин Бабакин начальник местной полиции.

* * *

Отделение в Конакове напоминало сельскую библиотеку: небольшая изба, на окнах буйно цветут герани, в сенях пахнет какой-то сушеной травой. Когда я очутилась перед стойкой, за которой сидел пожилой дежурный, ощутила запах чеснока. На стенах висели полки с книгами. И это меня удивило: первый раз я видела в полиции сочинения разных авторов, а не собрание всяких там кодексов.

– Что случилось-то? – по-домашнему приветствовал меня мужчина в форме с лейтенантскими погонами. – Чем помочь надо? Гляжу, не наша ты. Из Москвы приехала? Водички с дороги попей, кулер в углу. Хлебай, не стесняйся, денег не попросим.

Я вынула рабочее удостоверение.

– Мне нужен Павел Бабакин.

– Вона кто к нам пожаловал, начальник особой бригады, – обрадовался лейтенант. – Чем же вы занимаетесь?

– Да всем понемногу, – улыбнулась я.

– Охо-хо, небось не краденным с веревки бельем и не дракой в магазине. У нас-то сплошь мелочовка, – загрустил дежурный.

– И это прекрасно, – сказала я, – пусть у вас всегда только пододеяльники воруют. Отшлепаете воришку – и делу конец.

– В больнице наш Павел Петрович, – вздохнул дежурный и пояснил: – У него дома эпидемия, и жена заболела, и дочка. Вот такой сейчас грипп ходит. Вы на всякий случай туда не ходите, еще тоже подцепите вирус. Оно вам надо? Здесь-то я меры принял. Как только Бабакин за дверь, сразу велел Нинке полы вымыть и мирамистином ручки дверей да унитаз обработать. Все болезни от грязного туалета. И чеснок личному составу раздал.

– Где расположена клиника? – остановила я лейтенанта.

– Десять километров в сторону Москвы, – доложил он. – Там на шоссе щит стоит «Больница налево», не заплутаете.

Заблудиться действительно оказалось сложно. Указатель поворота был виден издалека, едва съехав на боковую дорогу, я увидела здание из светлого кирпича. Судя по внешнему виду, медцентр построили в шестидесятые годы прошлого века. Бабакина я нашла на четвертом этаже около запертой двери с табличкой «Отделение интенсивной терапии».

Я вынула документ, приблизилась к Павлу и начала:

– Павел Петрович, извините, что в такой момент…

– Это вы меня простите за грубость по телефону, – перебил главный местный полицейский, – я решил, что теща блажит. Мы с ней не общаемся – пила она крепко, поэтому у Фаинки детства нормального не было. Придет дочка из школы домой, а изба не топлена, кругом грязь, есть нечего, мать на полу храпит, рядом бутылка пустая. На водку-то баба рубли всегда находила, а ребенку на кусок хлеба нет. Два года назад пьянчуга чуть не умерла и со страху бухать бросила, теперь в нашу с Фаей и Люсенькой жизнь ввинтиться желает. Но я конкретно против. Зря Фая мамашу в гостиницу уборщицей пристроила, нахлебается жена за свою доброту, нельзя алкоголикам доверять. Может, сейчас теща и не пьет, но потом точно снова начнет. Она хитрая, знает, я с ней говорить не стану. Я решил, что ей про болезнь Фаины уже настучали…

Дверь открылась, появилась женщина в зеленой «пижаме».

– Вы Бабакин? – осведомилась она у полицейского.

– Да, – кивнул Павел и испугался: – Что? Все?

– Состояние стабильное, – успокоила его врач. – Но тяжелое. Обширный инфаркт. И что за аллергия у вашей супруги? У нее на плечах и частично на шее сыпь странная.

Участковый стал переминаться с ноги на ногу.

– Ранее не замечал ничего такого. Она ест любые продукты.

Я вмешалась в беседу:

– Простите, у Фаины оранжевые прыщики с черными головками? Локализация на руках примерно до локтя и сзади на шее?

– А вы откуда знаете? – изумилась врач.

Я показала ей свое удостоверение, достала телефон.

– Сейчас соединю вас с нашим экспертом Любовью Павловной Буль, поговорите с ней. У дочери Фаины то же самое?

– Да, – подтвердила врач, – но в легкой форме и только на шее.

– Где сейчас девочка? С ней можно поговорить? – обрадовалась я.

– Пойдемте в пятое отделение, – проронила врач, – она там. Не вижу препятствий для общения с подростком.

Я протянула ей трубку.

– Буль на проводе.

– Папа! – обрадовалась девочка лет тринадцати, лежавшая на кровати с планшетом в руках. – Я домой хочу, прикажи им меня отпустить.

– Я тут не главный, – вздохнул родитель, – здесь доктора надо слушать. Люся, это Татьяна, она хочет с тобой поговорить.

– О чем? – недовольно спросила школьница.

– Госпожа Сергеева из Москвы приехала, моя коллега, – уточнил отец, – начальница из столицы.