Жизнь в нелюбви - Евгения Черноусова

ей на лицо. Это мокрое лицо он видел два года назад. Тогда она была не накрашенная, с побелевшими губами. Он и в прошлом году её узнал, когда она проплывала мимо него на встречном эскалаторе, тогда она была тоже без яркого макияжа. Он сразу, поднявшись наверх, бросился назад, бежал по эскалатору вниз, но Викторию там не обнаружил. Всё. Конец — надцатой серии.

— Мама, что это за артистка?

— А что, понравилась? Правда хороша? Наталия Брик.

— Ты про эту страдалицу? Нет, другая, Виктория. Та, что с детьми.

— Эта толстуха с вульгарным макияжем? Не знаю, ни в одном фильме её не видела. А ты откуда её знаешь?

— Где-то видел, — пробурчал он. — Как этот фильм называется?

— «Расставание в декабре». Что, понравился? Его год назад уже показывали, это повтор перед новым сезоном.

Пришёл отец, и они сели ужинать. Михаил немного задержался после, но дёргался, стремясь поскорее выяснить, кто его спасительница. Мать опять обиделась, но он быстро ушёл.

Дома Михаил нашёл эту серию и посмотрел титры в конце. Теперь же даже буфетчиц и водителей, которые на съёмочной площадке работали, обязательно перечисляли. Но в эпизодах снималось аж три Виктории! У кого уточнить? В двенадцатом часу он позвонил отцу и попросил пару отгулов. Папа долго и занудно выяснял, не назначены ли клиенты на ближайшие дни, но всё-таки отпустил. И под утро Михаил выехал в Москву. Уже после полудня, остановившись передохнуть, в придорожном кафе за чашкой кофе он, перебирая столичных знакомых, вспомнил однокурсника, у которого жена специализировалась по авторскому праву и интеллектуальной собственности. Он тут же его набрал, но оказалось, что супруги давно разбежались. Тем не менее, телефон он получил. Разговор с дамой сложился жутко бестолковый, она с трудом его вспомнила и к просьбе его отнеслась с большим недоверием. Он бы не добился толку, но вспомнил вдруг мать, вытирающую слёзы перед экраном, и на ходу сочинил синопсис сериала из собственной жизни, якобы он, Михаил, два года назад закрутил немудрящий курортный роман, по окончании которого они разъехались, не обменявшись даже телефонами. А потом стала грызть его сердечная тоска, но кроме имени Виктория и города Санкт-Петербурга никакими сведениями не располагал. И вдруг увидел свою мечту в эпизоде сериала! Сразу сорвался в столицу, чтобы в киностудии узнать её данные. Только кто станет помогать романтичному провинциалу?

Дама клюнула на эту блесну. Она и Мишу вдруг вспомнила, и бывшую его жену, порадовавшись, что он с этой стервой разбежался. И сказала, что в той компании никого не знает, но сейчас поищет выходы и перезвонит. И перезвонила, связав его с некой Виолеттой, неизвестно какой пост там занимающей. Толку от этой Виолетты — только пропуск и больше ничего. Отнеслась она к нему с подозрением, сказала, что сведений таких не даёт и послала прочь. Влачась по коридору, Михаил углядел табличку «Бухгалтерия», сунулся было к дверям, но потом решил идти туда не с пустыми руками.

На проходной увидел, что пропуск при выходе отбирают. У ворот затаскивали что-то крупногабаритное в машину, на одном из ящиков, приготовленных к погрузке, он заметил рабочий халат, уже слегка припорошённый снегом. Михаил надел его поверх куртки, взял под мышку какие-то ржавые железяки и двинул в проходную.

— Ты дыру в ограде заделывать? — спросил охранник.

— Ну…

— Давно пора! Только там ведь сварка нужна!

— Так Михалыч уже там. Ему только металла не хватило. В какой стороне эта дыра?

Охранник указал рукой. Михаил бодро почесал вдоль ограды. Когда дошёл, даже плюнул с досады: можно было Штирлица не изображать, а спокойно пролезть здесь. Пролез, прошёл по натоптанной тропе, вернул на прежнее место украденное и снова нырнул в пролом.

Возвращался он с пакетами через проходную с неотмеченным пропуском. Зашёл в бухгалтерию, спросил:

— Милые дамы, бывает ли у вас технический перерыв на чаепитие? Вот всё к чаю, буду благодарен, если и мне нальёте. У меня к вам вопрос, в котором, как говорят в народе, без поллитра не разберёшься. Поллитра у меня тоже имеется, только я за рулём.

Дама в районе сорока чересчур яркой цыганистой внешности, мысленно он окрестил её Кармен, поднялась из-за стола и взялась за пакеты:

— О, джентльмен рассчитывал на любой вкус. Пирожные из «Десертницы» и для бодипозитивщиц, и для пэпэшниц, пиццы острая и диетическая. Валя, повесь табличку на дверь и чайник включи. Верхнюю одежду можно повесить сюда, э…

— Михаил. Зовите просто по имени, но, чтобы вы не подумали, что я китайский шпион, вот вам мой паспорт.

— Ну, продукция наша для великого Китая ценности не представляет, ибо интеллектуальной её нельзя назвать даже с натяжкой, — листая паспорт, хмыкнула она. — Для нас самое интересное в вашем документе — то, что молодой, холостой, незарегистрированный. Чай, кофе?

— Только не кофе! Я с пяти часов в дороге, хлебал эту жижу во всех придорожных кафе.

Схомячив пару слайсов пиццы и запив их чаем, он сказал:

— Ну вот, червячка заморил, теперь буду излагать свою историю. Два года назад в декабре месяце я маялся затяжным бронхитом после гриппа. И так это меня изнурило, что на зимние каникулы я приобрёл санаторную путёвку и улетел в Сочи. Спелеокамера, ингаляции, массаж, физиолечение, морской воздух сделали своё доброе дело, и вот я бодр и здоров, на девятое куплен авиабилет. Накануне вылета после обеда я спустился на пляж, чтобы попрощаться с морем. Вышел на волнорез, но не дошёл до конца, потому что там двое кормили чаек, миниатюрная женщина и подросток, мама и сын.

— О, романтѝк! — встрепенулась одна из бухгалтерш.

— Нет, это история не романтическая, а скорее, детективная. Так вот, я не видел, как это произошло, но мальчик свалился в воду. Там на конце такой наклон, уходящий в воду, наверное, летом по нему водные велосипеды спускают. Дурная мамаша вместо того, чтобы на помощь звать, тянется к сыну и оскользает за ним. Это при том, что оба не умеют плавать. Что делать джентльмену? Я раздеваюсь и прыгаю в воду. Вытаскиваю одного — под воду уходит другой. И тут плюхается с волнореза ещё одно тело. Девушка. Плавает неважно, но на воде держится уверенно. Я вручаю ей сына и ныряю за мамашей. Нырять приходится несколько раз, выныривая, наблюдаю, как обезумевший пацан вцепился в шею спасительницы, оцарапав её до крови. Она с трудом удерживает его на поверхности, а он систематически её притапливает. Однако когда я подплываю к ним с мамашей в руках, моя помощница уже держится за ржавую железяку, торчащую