Любовь очень зла - Татьяна Полякова

— Не знаю, — ответил Андрей, в голосе слышаласьрастерянность и одновременно беспокойство из-за моей настойчивости.

— Подумай…

— Ну, сейчас никто. Кабинет заперт и ключ у меня.

— Я хотела бы проверить на месте ли ключи.

— В чем дело, Лили? — не выдержал он. —Почему тебя так интересует эта квартира? Говорю, там даже мебели нет. Не наподоконнике же он с любовницей встречался? — Андрей покраснел и замолчал.

— Считай это глупым женским упрямством.

— Хорошо, давай поедем туда и ты сама убедишься.

Мы отправились в офис, я осталась ждать в машине. Андрейзадержался дольше, нежели предполагал, а выглядел слегка раздосадованным.

— Ключей в столе нет.

— Кто их мог взять? — продолжала я проявлятьнастойчивость.

— Не знаю, Лили. В толк не возьму, кому онипонадобились.

Возможно Виктор сделал какие-то распоряжения и ключи отдалирабочим.

— Но ты об этом ничего не знаешь?

— Ничего.

— А после смерти Виктора их кто-то мог взять?

— Если только менты, но ведь это глупо.

— Выходит, Виктор зачем-то брал ключи с собой.

— В его кабинете я нашла ключ, украшенный дурацкойрозой.

Может, проверим мою догадку?

Андрей внимательно посмотрел на меня и кивнул. Всю дорогу доквартиры он молчал. Через несколько минут мы уже входили в пустую прихожую. Смоего первого посещения мало что изменилось, розы все еще выглядели неплохо.

— А это откуда? — растерялся Андрей, увидев их вуглу, и добавил почти испуганно:

— Черт…

Мы потоптались у порога, делать в квартире было нечего,ехала я сюда скорее из-за упрямства, не надеясь здесь кого-то или что-тообнаружить. Если Андрей ничего не путает, ключи вряд ли исчезли из стола послеубийства Виктора, значит он сам кому-то их отдал или держал при себе, а убийцаих позаимствовал. На кой черт они убийце? И уж тем более убийце ни к чемуприсылать мне розы. Выходит, я все-таки права, это любовница Виктора, о которойникто слыхом не слыхивал. Остается еще прораб, но это вовсе глупо, однако яспросила на всякий случай:

— Этот прораб, он мужчина? — Вопрос привел Андреяв замешательство.

— Разумеется. Уж не думаешь ли ты, — вдругзаговорил он весьма эмоционально, — что Виктор… еще скажи, что он уборщицейувлекся. Лили, прости меня, но ты спятила. Ты на себя в зеркало посмотри, дакакой же дурак от такой женщины гулять будет? Уж точно не Виктор, он любилтебя. Конечно словами горю не поможешь, но ты занимаешься ерундой. Думаешь,узнай ты о любовнице и тебе легче будет пережить утрату?

Мне очень хотелось сказать Андрею что-нибудь обидное,например, назвать ослом, кем он, скорее всего, и был в действительности, ноделать это не разумно, раз парень мог еще понадобиться, и я молча пошла изквартиры. На прощанье он с чувством жал мне руку и, заглядывая в глаза,скороговоркой выпалил:

— Звони в любое время, я всегда рад и вообще… я понимаюи… будь уверена, я все сделаю…

Несколько мужчин в моей жизни, по их собственным словам,были готовы для меня на все, только вот проку от этого я не видела.

Домой я вернулась с чувством, что кто-то умело водит меня занос.

Я приготовила себе кофе и устроилась возле телевизора,совершенно не обращая внимания на экран. С моей точки зрения во всемпроисходящем не было логики и это пугало больше всего.

Кто-то избавил меня от трупа мужа, а заодно и от тюрьмы,подсунув липовых свидетелей, но деньги за это не требует, а преподносит розыкак напоминание об убийстве, которого я не совершала. Возможно этот « кто-то»ожидает, когда я войду в права наследования, а возможно есть еще некто,преследующий свои собственные интересы. Хотя присутствие женщины и в истории сцветами, и в истории со свидетелями намекало на то, что они связаны, хотя какзнать. Сумасшедшая баба вскоре опять себя проявит, я в этом не сомневалась иготовилась.

Но случилось совсем не то, чего я ожидала. Ближе к вечерупозвонил Сергей, уже по голосу я поняла: у него есть новости, причем такие, чтосообщить их нелегко.

— Я приеду, — сказал он, но я торопливопредложила:

— Встретимся где-нибудь подальше от любопытных глаз.

— Лили, по-моему, это глупо.

— Давай соблюдать осторожность, — настойчивосказала я, взяла машину и поехала на встречу с Сережей.

Парк за городом был самым подходящим для этого местом. Яоставила машину на стоянке и направилась по тропинке к аттракционам, они еще неработали, оттого столпотворения здесь не наблюдалось да и без того парквыглядел пустынно: погода для прогулок не совсем подходящая, так же как ивремя. Только собачники с унылым видом бродили по дорожкам. Если ВладимирПавлович приставил ко мне соглядатая, тому придется нелегко.

Я шла по тропинке, поглядывая по сторонам, возле старойпарашютной вышки увидела Сергея, в темно-синем плаще нараспашку, с барсеткой вруках, он, как и я, то и дело оглядывался. Заметив меня, пошел навстречу.

— Господи, как я по тебе скучаю, — сказал он ипопытался меня обнять, я мягко отстранилась.

— Сережа…

— Детка, я устал от этой партизанщины. Теперь, когдатвой муж помешать нам не в состоянии…

— Сережа, — повторила я укоризненно.

— Да-да, я помню, кругом враги и шпионы. Пустьподавятся твоими деньгами, я вполне способен заработать для своей семьи на чтобы там не намекала твоя подруга.

— Мне казалось, вы помирились, разве нет?

— Лили, дорогая… Ее болтовня больно задела моесамолюбие, мне невыносима мысль, что ты можешь подумать…

— Я так не думаю, — улыбнулась я и взяла его подруку, мы не спеша двигались к вышке. — Я ведь сказала, что люблю тебя, а олюбимом человеке плохого не думают.

— Ты прелесть. Когда эта нелепая игра в пряткипрекратится и ты переедешь ко мне? Это единственное, о чем я мечтаю.

— Сережа, мы должны быть терпеливыми. Пока я не стануреальной наследницей мужа вся эта суета вокруг будет продолжаться. Сами по себеденьги мало что значат для меня, но ведь это вопрос принципа, не хочетсяуступать каким-то мерзавцам.

— Я тебя понимаю, — кивнул он. — Уступать имдействительно противно. Ты озябла? У тебя рука холодная.