Ледяной город - Карен Джой Фаулер

— Кажется, только я интересуюсь этим делом, — бросила Рима. — Я и Максвелл Лейн.

— Ну какое же это дело!

Аддисон распрямилась и повернулась к Риме. На подбородке у нее была неглубокая царапина. Обитатели «Гнезда» — по крайней мере, те из них, что спали с таксами, — часто просыпались с неглубокими царапинами на подбородке. С Римой это случилось пятью днями ранее, но сейчас царапины уже были едва заметны.

— И так ясно, чья это работа — поклонница Максвелла, сбежавшая из психушки, вот и все. До сих пор не могу поверить, что у демократов большинство в сенате.

— Считая с Либерманом,[51]— напомнила Рима. С чего тут быть счастливыми? Жизнь так коротка. И, решив вывалить сразу все плохие новости, прибавила: — Мартин, может, останется на обед.

(1)

Поскольку в их маленьком обществе существовала одна открытая вражда и несколько тайных, обед прошел примерно так, как и можно было ожидать. Еда оказалась вкусной.

Аддисон хотелось говорить о политике. Ее веселило, что последних двух провалившихся республиканских кандидатов в сенаторы звали Бернс и Аллен. Пора бы уже республиканцам сказать «спокойной ночи».[52]Рима поняла шутку, но откуда она знала фразочку из шоу, которое прекратилось задолго до ее рождения? Мартин наверняка был заинтригован, но никак не проявлял этого, углубившись в решение сложной задачи: как выпросить добавку, не показав, что еда понравилась.

Тильда предпочитала разговор о вещах приземленных.

— Этого быка держали на подножном корму. Обычно их кормят зерном. Мы вообще уже состоим из зерна. Я стараюсь при готовке обходиться без зерна.

Мартину хотелось поболтать с Римой.

— Ты, наверное, чертовски счастлива, что уехала из Кливленда.

Уже во второй раз за неделю Риме говорили это, и она испытала неожиданный приступ патриотизма. Что тут такого было, в этом Санта-Крус? Пираты? Клоуны?

— Думаешь, у нас в Кливленде нет полей для мини-гольфа? — повернулась она к Мартину. — Есть.

Риме хотелось говорить о Памеле Прайс.

— Что мне делать, если она объявится снова?

— Если кто-то привязался к тебе, никогда с ним не заговаривай, — посоветовала ей Аддисон. — Человек решит, что тебе с ним интересно.

— А как мы тогда вернем Томаса Гранда?

Никто не ответил. До этого момента Рима как-то не осознавала, что Памела Прайс может показаться опять. Но и то правда: где два раза, там и три. Будет ли она, Рима, напугана этим? Или нет? Скорее, да, но совсем немного. Рима перестала прислушиваться к разговору, пытаясь разобраться в собственном отношении и понять, не кроется ли за этим что-то другое — раздражение или утомление.

— Если хочешь, можем на этих выходных поиграть в мини-гольф.

— Когда тебе было четыре года, мы как-то зашли в ресторан, и ты сказал официантке, что хочешь пти-филе-миньон. Она чуть карандаш не выронила.

— С тех пор как ты здесь, я все время говорю что-нибудь умное. Ни дня без.

— У демократов очень неплохие перспективы на две тысячи восьмой.

— Даже зубная паста содержит зерна, я говорила?

Что-то влажное прикоснулось к Риминой лодыжке. Стэнфорд. Это вернуло ее к действительности.

— Откуда она знает, как звали моего отца? — спросила Рима и тут же поняла, что ответ очевиден.

Рассказ о милой гостье и о том, какое отношение она имеет к Аддисон, был беспечно выложен в блог А. Б. Эрли, и любой, сбежавший из психушки или нет, мог его прочесть.

Мысль о блоге потянула за собой другую: она так и не спросила у Аддисон про ту статью из «Википедии». Поэтому Рима сделала это сейчас, задав вопрос:

— А Максвелл Лейн и правда вырос в Холи-Сити, как сказано в «Википедии»?

(«Я знала Вашего отца», — говорилось в письме Констанс Веллингтон. Если Максвелл вырос в Холи-Сити, то, может быть, Констанс была не такой ненормальной, как казалась.)

— Этого не должно быть там, — сказала Аддисон, что, конечно, не было ответом. — Предполагается, что статьи в «Википедии» проверяют. Там не место выдумкам третьекурсников. — Нож Аддисон противно скрипнул по тарелке. — Видимо, появилось недавно. После обеда уберу.

И Аддисон рассказала про помощника, который был у нее с год назад, — студента с отделения английского языка и литературы Калифорнийского университета, который среди прочего приглядывал за веб-сайтами. Звали его Том Оппенфилд. Расстались они с Аддисон неприятным образом — вернувшись однажды с утреннего киносеанса, она обнаружила его зависшим, словно альпинист, на склоне утеса, прямо под окном студии. Он пытался заглянуть в щель между ставнями. А может, свести счеты с жизнью. Разумеется, Том немедленно был уволен. В отместку он стал отвечать, что Аддисон будет рада каждому, кто бомбардирует ее предложениями: выступить, написать аннотацию на обложку книги, написать вступление, провести мастер-класс, отрецензировать рукопись, принять участие в поэтическом турнире, продать право собственности на персонажа, дать заочное интервью, устроить обед для дарителей книг библиотекам, принять представителей благотворительных организаций. Том Оппенфилд в числе прочих был виноват в том, что Аддисон никак не могла закончить очередную книгу. Писательские обязанности не оставляли ей времени для того, чтобы писать.

— Большая ошибка — брать помощника, — заявила она. — Не возьми Марго Дюма помощника, никто бы не узнал о ее сексуальной жизни.

Уже во второй раз сексуальная жизнь Марго Дюма случайно всплывала в разговоре. Занятно. Рима сделала мысленную отметку: поискать в «Гугле», что было особенного в сексуальной жизни Марго Дюма.

— Я могу или следить за интернетом, или писать книгу, — сказала Аддисон. — Одно из двух.

Рима сопоставила ее высказывания: «Видимо, появилось в интернете недавно» (а также тщательный мониторинг политической обстановки) и это «Одно из двух». Было ясно, чему из двух отдает предпочтение Аддисон.

— Хочешь поиграть в мини-гольф? — спросил Мартин.