Ледяной город - Карен Джой Фаулер

Напротив Римы простиралась настенная роспись на два этажа. На ней пиратка стояла у подножия извергающегося вулкана; извержение было художественно передано мигающими красными огнями. Выше другая пиратка, но уже автомат вроде Салли, дергала за канат, свисавший с потолка. Третья выскакивала из бочки с надписью «Ром», словно чертик из коробочки.

Рима испытала чувство глубокого дежавю. «Царство Нептуна» было окружено игровыми автоматами и стеклянными футлярами с головами предсказателей судьбы — Омар, Мозг и еще один пират, — но большую часть нижнего этажа занимало поле для мини-гольфа: так, как будто этому полю не хватало лишь пиратов, чтобы приобрести чертовски морской колорит.

Трудно было представить место, более подходящее для Оливера. Рима решила найти столик на втором этаже, над пушечной батареей, чтобы взять себе пива и поплакать в него.

Она поискала кошелек в заднем кармане, но не нашла. В переднем обнаружилась горсть мелочи, которой явно не хватало на пиво. У Римы теплилась слабая надежда, что она оставила кошелек на своей постели в «Гнезде» сегодня, а не в баре в субботу — именно тогда она его точно держала в руках в последний раз. По идее, плакать от этого было бы только легче, но именно теперь, когда Рима выбрала антураж для своего несчастья — поле для гольфа, пираты, вулкан, — слезы не выступали. К ее досаде, настроение даже улучшилось. Без огонька, понятное дело, но все же. Оливер заслуживал более скверного настроения.

Внезапно Рима поняла, почему вся эта обстановка ее не удивила. В романе «На этот раз не вышло» Максвелл Лейн находил тело прямо там, у седьмой лунки, — погибшего забили до смерти мини-гольфисты. (Эта книга, признавалась Аддисон в интервью, многому ее научила. Никогда не называйте роман так, чтобы дать обозревателям пищу для острот.)

Рима сделала мысленную отметку: еще один не найденный ею кукольный дом. Конечно, там должно быть миниатюрное поле для мини-гольфа. Вот бы добавить к этой цепочке еще парочку мини! Риме внезапно представилась бесконечность в виде набора полей для мини-гольфа, вложенных друг в друга наподобие матрешек.

Она закрыла глаза. Позади ее встал кто-то — Оливер? Нет, Максвелл Лейн. «Я терпеливый слушатель, — сообщил он, — на тот случай, если тебе понадобится».

В книгах А. Б. Эрли Максвелл был еще и хорошим рассказчиком. Половина искусства слушателя — в том, чтобы поддерживать разговор уместными репликами. Но вне книг именно умение слушать было сильной стороной Максвелла. Впрочем, неважно. Риме не хотелось говорить. Она была рада, что Максвелл был с ней. И оставался, пока Рима не открыла глаза.

По дороге обратно она потратила свою мелочь на четыре латунных жетона и скормила один Омару, предсказателю судьбы. Глаза его были как огни на рождественской елке. «Омар видит ваше будущее… — начал он, но внезапно сменил тему: — Жетон застрял. Обратитесь в службу поддержки».

Пират-предсказатель требовал целых два жетона, но зато работал без сбоев. Рима опустила в щель желтые кружочки; вылез билетик. «Гора состоит из крошечных песчинок, — говорилось в нем. — Океан состоит из крошечных капель. Жизнь состоит из незначительных поступков, разговоров и мыслей… но даже самые ничтожные из них могут иметь серьезные последствия. Терпение и здравомыслие выведут вас на правильный путь».

«Низкопробная поделка» — такова была первая Римина мысль. Что же дальше?

(2)

Рима перечитала билетик внимательнее, потом снова. На этот раз ее поразили образы песчинок и капелек, а также незначительных мыслей. Послание показалось понятным.

Риме пока удавалось самой забирать почту, когда ее приносил Кенни Салливан. Это требовало день ото дня все более немыслимых ухищрений. Рима никогда еще не встречала такого непредсказуемого почтальона.

А сегодня забыла. И конечно, при ее везучести, именно сегодня вернется обратно письмо от Максвелла. Может, оно уже лежит на столике у входа, перед кукольным домом из «Недостающих деталей» (задушенная женщина, рассыпанные вокруг тела кусочки пазла, из которых требовалось сложить изображение египетской пирамиды).

Надо поехать домой и перехватить это письмо, прежде чем это сделает кто-то другой. Найти кошелек. Найти и оплатить собачьи квитанции. Перестать чувствовать себя виноватой. Взять все под контроль.

Когда она свернула на подъездную дорогу к «Гнезду», к машине подошла женщина.

— Я знаю, кто вы, — сказала она.

Женщина была бледной и стройной, с родинкой на верхней губе. Светло-каштановые волосы, мелкие и острые, как у крысы, передние зубы. Небольшие затуманенные глаза. Рима не просто так была учительницей в средней школе. Женщине было на вид около сорока, но кто их в Калифорнии знает? Может, и пятьдесят. Рима не сомневалась, что это та самая, с пляжа. «А я знаю, кто вы».

Она закрыла все двери на замок и подняла стекла.

— Верните куклу, или я вызову полицию, — сказала она и сделала вид, будто ищет в машине свой мобильник.

Мобильника у Римы не было с тех пор, как она потеряла его в четвертый раз два года назад. Обзаводиться новым не имело смысла. Иногда, правда, без мобильника обойтись сложно.

Женщина, казалось, не обратила внимания на ее пантомиму и прижала ладонь к стеклу напротив Риминой головы.

— Вы — дочь Бима Лэнсилла, — сказала она.

Сейчас Риме была видна ее шея. Нет, явно за сорок, и сильно.

— А вы кто?

— Памела Прайс. Мои соболезнования.

— Отдайте куклу.

Женщина улыбнулась так, словно искренне, страстно, горячо хотела помочь Риме, и пошла вниз к Пасифик-Кост-хайвей. Когда Рима вошла в дом, она уже исчезла из виду.

Тильда что-то варила на плите. Волосы ее были схвачены сзади черной лентой, лицо раскраснелось от пара. Рима могла бы определить, что там варится, по запахам лукового супа и красного вина, но голова ее была занята другим.

— Где Аддисон? — спросила она. — Мы еще не вызвали полицию? Женщина, которая украла Томаса Гранда, только что была там, на дорожке.

— Она рыжая?

— Нет.

— А может, перекрасилась?

— Кто такой Томас Гранд? — послышался чей-то голос.

Рима сделала два шага и увидела, что за кухонным столом сидит Мартин, не обращая внимания на приготовленный матерью чай. Ноги его покоились на большом туристском рюкзаке.

— Разве алкоголикам можно возиться с вином? — обратился он к Риме.

— Погляди-ка, кто к нам пришел! — весело сказала Тильда. — Погляди, какой у нас гость! — и замахнулась на Мартина деревянной ложкой.

— Мы только что говорили о тебе, — объяснил Мартин.

Но Риме не надо было даже видеть легкого пожатия Тильдиных плеч, чтобы понять: это неправда. Иногда, входя в комнату, ты сразу понимаешь, что здесь говорили не о тебе. Впрочем, все это не имело значения.

— Она знает мое имя, — выпалила Рима, но это было не совсем так, и она прибавила: — Она знает имя моего отца. Она оставила отпечатки пальцев на стекле машины.