Сердце язычницы - Патриция Мэтьюз

Для девушки это было такой же неприятной неожиданностью, как и для него. На Мауи, где люди разного пола с самого раннего детства купались вместе обнаженными, мужчины не реагировали на каждую обнаженную женщину, а лишь на определенную и желанную, да и то в интимные моменты, когда не только плоть, но и дух был настроен на близость. Сейчас все случилось иначе, и девушка досадовала на себя за то, что не сообразила, чем чревато ее лукавое предложение. Она чуть было не бросилась в воду, чтобы укрыться на глубине. Но это означало бы признать момент постыдным, и Лилиа не двинулась с места и не опустила глаз.

Она не могла бы поступить разумнее. Ее спокойствие, пусть даже чисто внешнее, помогло Дэвиду справиться со смущением. Он пошел к воде, стараясь не спешить, но на мелководье малодушно бросился в воду, ушел на глубину и довольно долгое время оставался там. Вынырнув, Дэвид улыбнулся.

– Мисс, – уверенно начал он, – если вы ждете извинений, их не будет. Женщина столь обольстительная распалит даже холодный камень. Вам следовало бы чувствовать себя польщенной...

– Так оно и есть, Дэвид.

Натянутость между ними исчезла, оба разом засмеялись и нырнули. Поскольку Дэвиду приходилось купаться только в теплых прудах и старицах поместья, да и то только в детстве, вода показалась ему ледяной, чему он был рад, поскольку холод остудил его пыл хоть на время. По мере того как они пересекали озерко и плавали кругами, Дэвид чувствовал себя все более непринужденно. Невольно в памяти оживали счастливые дни детства, когда он с приятелями, такими же беспечными мальчишками, наперегонки заплывали в прудах.

Лилиа без малейшего усилия обгоняла Дэвида, не сознавая своего несомненного превосходства.

Потом, когда оба наплавались, девушка встала на дно там, где вода достигала ее груди, и указала на уступ, с которого с мелодичным шумом падал водопад.

– На прощание я обычно ныряю оттуда. Хотите попробовать?

Дэвид вскинул голову и мысленно оценил высоту. Расстояние от уступа до озерка было не слишком громадным, но все же впечатляло. Он никогда не прыгал с высоты большей, чем низкий берег пруда, и потому предложение казалось ему хоть и заманчивым, но безрассудным. Однако самолюбие не позволило Дэвиду сразу отвергнуть его. Не совершит ли он роковую ошибку, попытавшись прыгнуть с уступа? А не ошибка ли не принять брошенный вызов? Наконец здравый смысл победил.

«Последовав примеру Лилиа, – подумал Дэвид, – я в худшем случае сверну себе шею, а в лучшем выставлю себя на посмешище». Он уже начал понимать, что с этой девушкой все иначе, чем с теми, с кем он до сих пор имел дело. Вряд ли она поставит благоразумие ему в вину, как то сделала бы светская кокетка.

– Пожалуй, мисс, я отклоню ваше любезное предложение, – наконец сказал Дэвид, желая обратить все в шутку. – Вспомните, ведь для меня непривычно даже купание без одежды, каково же мне будет показаться всему миру там, наверху? Конечно, дело не в этом. Скажу откровенно, меня куда больше пугает сама мысль о том, чтобы прыгнуть с такой высоты. Должно быть, меня еще в воздухе хватит удар!

Несколько мгновений медовые глаза Лилиа испытующе всматривались в него, потом на губах ее появилась одобрительная улыбка. Дэвид возблагодарил Бога за то, что вел себя искренне с этой проницательной девушкой.

Он вышел на мелководье и уселся так, чтобы быть по возможности прикрытым. Дэвид отлично видел, как Лилиа не спеша поднимается по отлогому травянистому склону. Пройдя по кромке холма, она приостановилась на самом краю уступа, снова напомнив ему янтарную статую. Отбросив назад темную массу мокрых волос, девушка с улыбкой помахала Дэвиду, отчего одна совершенной формы грудь приподнялась. Столь прекрасного зрелища он еще никогда не видывал, и желание ожило, превратившись в мучительное, почти болезненное томление. Не без усилия отогнав приземленные мысли, Дэвид сосредоточился на чистой прелести происходящего. Лилиа оттолкнулась и высоко взвилась в воздух, описав начало дуги. Движение было до того плавным, что казалось, будто она зависла в воздухе. Потом ее раскинутые руки сошлись над головой, девушка плавно повернулась и вошла в воду без единого плеска.

Под водой она оставалась так долго, что Дэвид встревожился. Хотя он и не был хорошим ныряльщиком, но все же решил отправиться на поиски и уже начал подниматься, когда вдруг ощутил сильный рывок за ногу. От неожиданности Дэвид упал навзничь и ушел под воду, а когда вынырнул, отплевываясь и кашляя, то увидел рядом смеющееся лицо Лилиа.

– Боже мой, Дэвид, если бы вы только видели себя! А знаете, вам нужно все-таки попытаться прыгнуть с уступа, это ни с чем не сравнимо, поверьте.

– У меня не получится. В лучшем случае я могу спрыгнуть оттуда солдатиком, но далеко не так мастерски, как вы.

– Если хотите, я научу вас.

– Следует ли понимать это так, что вы позволите мне еще раз нарушить ваше уединение?

– Конечно. Странно... я считала это своим укромным местом и помыслить не могла, что поделюсь им. Однако находиться здесь вдвоем даже более приятно. – Взгляд ее стал теплым, почти ласковым. – Я рада, что разделяю все это именно с вами, Дэвид.

С того дня Дэвид ежедневно появлялся у озерка. Сторожевые егеря на окраинах леса скоро привыкли к нему и не задавали никаких вопросов, только махали рукой – проезжайте.

Чаще всего Лилиа уже плавала, когда он подъезжал, но если ему случалось опередить ее, Дэвид сбрасывал одежду и входил в озерко первым. Постепенно он не только перестал смущаться своей наготы в ее присутствии, но даже научился контролировать свой пыл, так что первоначальный инцидент больше не повторялся. Однако по ночам ему приходилось расплачиваться за дневную сдержанность. Дэвид видел невыразимо чувственные сны о себе и Лилиа и не раз просыпался весь в поту, содрогаясь в момент воображаемого блаженства.

Но эти сладкие муки того стоили. Дэвид познал и оценил прелесть единения с природой, обрел мастерство пловца и ныряльщика и наконец даже решился прыгнуть с уступа. В первый раз это вышло неловко, он сильно ударился о воду и обжег кожу докрасна, но после нескольких уроков Лилиа начал нырять вполне сносно, хотя и далеко не так, как она.

Постепенно они перешли на ты, что было редкостью в обществе, где многие супруги оставались на вы всю жизнь.

День, назначенный для бала-маскарада, между тем приближался. Поначалу Лилиа вообще не упоминала о нем, а когда Дэвид вызвал ее на разговор, то отвечала неохотно, и он догадался, что девушка отчаянно боится празднества, устраиваемого в ее честь. Он понимал страх Лилиа – ведь ей предстояло появиться перед совершенно незнакомыми людьми. Дэвид попытался приободрить ее, но не знал, преуспел ли в этом.

Однажды, прискакав к озерку, он увидел, что Лилиа уже в воде, спешился и начал раздеваться. Дэвид делал это уже непринужденно, стоя у самой кромки воды.

– Ты очень поздно сегодня! – крикнула девушка.

– Так получилось. Отец вернулся из Европы, где провел неделю, и счел своим долгом затеять со мной нравоучительную беседу, уснащая ее свежими примерами. Увы, это давным-давно вошло у него в привычку, поэтому я стараюсь не попадаться ему на глаза первые три дня после возвращения... да и вообще держусь от него подальше. Я всегда предпочитал Лондон и был глубоко равнодушен к провинции, но теперь, – он потянулся, обнаженный, и вошел в воду, – теперь все изменилось. Лондон больше не привлекает меня, чего не скажешь о здешних местах.