Пожиратели миров. 5 том - Кирико Кири

так, этот корабль взлетит и будет сбрасывать на ваши дома бронебойные авиабомбы. Поверьте, высоты, на которой ваши ПВО его не поймают, ему хватит. Даркмод не дадут соврать.

Молчание.

Вижу, они обдумывают мои слова и обдумывают их очень тщательно. Попытка взять переговоры в свои руки и диктовать свои условия не вышла. Придётся общаться на равных. Пусть я про бомбы и соврал, однако не показал это ни единым мускулом. Да и правду им знать не обязательно.

— Алианетта? — позвал я негромко девушку, и та наконец подняла взгляд.

— Жалко, что мы встретились при таких обстоятельствах, — слабо улыбнулась она.

— Да, очень жаль.

— Но… они правы. Ситуация вышла не просто скверной, а ужасной. При ином раскладе это была бы война в то же мгновение, как об этом стало известно. Я просто хочу вернуть их обратно и узнать, почему ты схватил моего отца и сестру, Грант? Я знаю тебя, ты бы не стал делать глупостей, — мягко поинтересовалась Алианетта.

Да, такой тон вызывал неудовольствие у остальных. Но ещё больше неудовольствия у них сейчас вызывали раскручивающиеся миниганы на крыше моего корабля, которые красноречиво свидетельствовали о моих намерениях.

— Ты знаешь, что он хотел сделать твоей сестре аборт? — сразу спросил я.

— Он?

Судя по лицу, для неё это была новость.

— Твой отец обманом посадил твою сестру в машину, сказав, что хочет просто поговорить, отвёз её в больницу и там попытался сделать аборт. Она кричала на всю больницу. Если ты хочешь проверить мои слова, можешь запросить у них видео с камер наблюдения. Там всё будет.

— Он… он бы не стал…

— Но он стал, — произнёс я с нажимом. — Именно поэтому я вмешался.

— Так или иначе, это вас не касается, — произнёс мужчина с бородкой. — Это дела семьи Голд, и господин Голд, если посчитал нужным, может делать с…

— ЗАКРОЙ СВОЙ РОТ! — внезапно взвизгнула Алианетта.

Взвизгнула так, что мы все разом вздрогнули от неожиданности, и я почувствовал, как на коже встали дыбом волоски. Воздух начал пахнуть внезапно озоном. Чего говорить, я видел, как распушились волосы Алианетты и как между ними изредка пробегают молнии. Её пальцы вцепились в стол так, что казалось, она хочет оторвать от него кусок.

А девочка-то с характером…

Я никогда не видел её в такой ярости. Повисла такая тишина, что я слышал отсюда жужжание миниганов. Такого не ожидали даже её «охранники», которые по меньшей мере смотрели на неё с удивлением.

— Чтобы я больше никогда не слышала от тебя таких слов, — тихо и медленно произнесла Алианетта. — Это не твоё дело. Твоё дело… было другим… и ты с ним не справился. Поэтому закрой. Свой. Рот.

Она буквально выдавливала слова из себя, будто её горло сжала крепкая рука.

— Я… я прошу прощения, госпожа Голд. Я… неверно подобрал слова. Мне жаль, — произнёс с бородкой тихо и даже поклонился, уперевшись в стол лбом. — Прошу извинить меня.

Прикинь, как ему унизительно сейчас извиняться, когда рядом ты. Весь такой крутой, а тут его заткнули как нехрен-нахрен.

Как бы боком это ни вышло.

Но слово взял уже со шрамом на губе.

— Госпожа Голд. Он лишь хотел сказать, что даже при таких обстоятельствах похищать людей, тем более главу и его дочь прав у него не было. Как, собственно, и вмешиваться столь открыто и агрессивно. Он должен был позвонить вам, а не устраивать самоуправство с людьми вашей семьи. Господин Барбинери… — посмотрел он на меня зло, — нарушил все правила и законы своим поступком.

— Я был в своём праве, — произнёс я негромко.

— Неужели? — встрепенулся униженный с бородкой, будто желая отыграться. — Они члены семьи Голд и всё, что происходит в семье, является делом семьи, точно не вашим. Вы не имели прав так грубо вмешиваться. За это суд вас растерзает. Вас и вашу семью, если мы вынесем это на всеобщий обзор.

— Мы не будем выносить это на всеобщий обзор, — негромко произнесла Алианетта.

— Мы не будем, — тут же согласился мужчина. Её вспышка гнева явно подействовала на него. — Но ему придётся ответить перед нами и перед господином Голдом, который этого так просто не оставит.

Да, проблема не в Алианетте. Её слова сейчас, к сожалению, не имеют силы. Без разницы, что сейчас она говорит и что решит.

Вся эта встреча — подготовка к разговору с Джеферсоном Голдом, за которым и будет последнее слово, когда он вернётся. Именно он будет решать, что делать и как делать, прощать нас или идти войной. Что бы не решила Алианетта, главное слово будет за ним. А он точно скажет, что это внутреннее дело семьи Голд, он что хочет, то и делает, а я не имел права вмешиваться. Я буду виноват. Только если не…

— Я был в своём праве, — холодно ответил я. — Едва это выйдет наружу, вас заклеймят беспредельщиками и теми, кто запросто похищает людей у более слабых семей. Вся ваша репутация смоется в канализацию.

— Неужели? — прищурился глава службы безопасности с бородкой.

Но он явно уже почувствовал подвох и понимал, что сейчас им придёт удар под дых. В конце концов, дураков в главу службы безопасности не берут.

Но сложнее всего мне было смотреть на Алианетту. Потому что она была рада, что я мог перевернуть ситуацию и выйти победителем. Но ещё не знала, каким именно образом я это сделаю.

— Катэрия Голд моя невеста, — ровно и чётко произнёс я. — Я, Грант Барбинери и она, Катэрия Голд, помолвлены. Свидетелями выступили глава Барбинери, её совершеннолетняя дочь и глава личной гвардии семьи Барбинери. Я, как её будущий муж и отец её ребёнка, имел полное право вмешаться и защищать свои интересы и своего будущего ребёнка и жену от любых посягательств.

Во второй раз повисла гробовая тишина, которая нарушалась лишь раскруткой миниганов за окном, которая нервировала посетителей снаружи.

— Ты… ты отец её ребёнка? — тихо-тихо, словно мышка спросила тонким голоском Алианетта, глядя на меня большими глазами. На неё было больно смотреть, и ещё неприятнее ей было отвечать.

— Да, — а потом зачем-то добавил. — Прости.

* * *

Когда я вернулся в поместье после не самого лёгкого разговора, Катэрия была на улице в сопровождении