Буду ведьмой - Лия Романовская

преступником по пятам. Он попятился, но позади была лишь стена. Кот с интересом поглядывал на нас, в глазах его плескалась жалость. И точно не ко мне.

— Слушай, брат, — не выдержал Барсик, — ты лучше ей сразу всё выложи, как на духу, иначе она за себя не отвечает. Не отвечаешь же?

Это он у меня уже спросил.

Я злобно кивнула и парень поплыл.

— Неделю назад, — захныкал он, — неделю назад я дерево рубил, ну оно на меня и упало. Меня похоронили только-только, как одна сволочь подняла из могилы, даже отдохнуть не дал, гад.

Ух ты… прикольно как… Только я не про это спрашивала!

— То есть ты знал, что мертвый, но притворялся будто от моей метлы скончался, да?!

Блондин прикрылся рукой от взмаха моей руки и маленькая молния пролетела над его головой, врезавшись в стену и пробив в ней ма-а-аленькую дырочку на улицу.

— Так знал?!

— Знал-знал, — снова захныкал этот недобитый, — но я испугался…

Ох ё… и на кого я тут руку поднимаю, а?

Но проучить гаденыша всё равно надо.

Я тут столько слез выплакала, уже даже и с жизнью попрощаться успела, и грех на душу готова была взять, а эта мертвечина всё это время притворялась.

— А я ведь тебя целовала, — шаг.

— Я тебя оплакивала, — еще шаг.

— Я яму тебе вырыла, — два шага.

— Ничего ты не рыла, — вдруг произнес блондин.

— В смысле?

— Ты Силой своей ее разверзла. Не рыла ничего.

— Ой дура-а-к, — кот закатил глаза и скрылся в комнате.

Ну и что прикажете с ним делать? Тьфу одним словом.

Я спокойно и ровно дыша прошла к плите и, щелкнув пальцами, зажгла конфорку под чайником. Сами собой расставились чашки и блюдца. Из холодильника выпрыгнула и нарезалась колбаса, наломался на куски свежий хлеб с тмином и кориандром, насыпались в вазочку конфеты.

Когда стол был накрыт, поманила блондина присесть, и тот, видя моё изменившееся настроение, обрадованно уселся за стол. Ишь ты, мертвый-то мертвый, а пожрать не дурак.

— Как зовут-то тебя, недобитый?

— Йорик. Я из деревни, что под Венерусом.

— А здесь ты что забыл, Йорик?

Внезапно Йорик перестал жевать и серьезно посмотрел мне прямо в глаза.

— Мы пришли за помощью.

— Мы?!

Глава 2

Вэлимир Д`Орвиль

Всю прошлую ночь проворочался, мучаясь от разрывающей боли в груди. Вместо сна получил только «тяжёлую» голову и синяки под глазами. Чертова Цепь снова даёт о себе знать, значит Лихачёва где-то близко.

Тут же вспомнил разговоры в «Чёрной дыре». Но неужели это правда? Что, если они говорили об этой мелкой бестючке, бесы её задери! Нужно проверить, и если это действительно так, придётся снова бежать.

Вы спросите — куда? Да всё равно! Куда угодно, лишь бы не испытывать больше этих мучительных, разрывающих душу и тело, страданий.

Под утро в дверь поскреблись и я как-то сразу понял в чем дело. Ну да… первый раз что ли такое, каждый хочет любви, знаем, плавали. Сам не раз так скребся в чужие двери, никогда, впрочем, не получая отказа. Я притворился, что сплю, когда дверь тихонько отворилась. Вот же черт, забыл запереть на замок. Хотя почему забыл? Я прежде никогда этого и не делал. Как-то повода не была.

В тишине различил тихие, крадущиеся шаги, хриплое дыхание над головой и еще сильнее зажмурил глаза, как в детстве, когда мне виделся злой Охр, ночной бздых, который по старинному преданию воровал детей и съедал их на обед. Какое чудесное сравнение, Янке бы оно точно понравилось… Хых…

Неожиданно мысли о рыжей Янке стали совсем неприятны. И теперь она не вызывала никаких других чувств, кроме как отвращения и презрения. Лихачёва вон хоть и стерва, каких свет не видывал, однако пока что так и не воспользовалась своим положением моей официальной невесты, а эта… только вчера познакомились, а уже в койку прыгает.

Вдруг почувствовал пальцы на голом плече, еле сдержался, чтобы не сбросить холодную руку со своей кожи. Рыжая, немного покружив вокруг меня, разочарованно выдохнула и быстро вышла из комнаты.

Фух… я уже испугаться успел. А ну вдруг изнасилует, кто эту солдатку знает.

Мысли снова вернулись к бестючке, наполнив душу чем-то легким и воздушным, на время вытеснив ненависть и желание прибить вредную девчонку.

Вспоминал её глаза, такие большие и ясные, словно небо из радужного детства. Оно тоже занимало тогда половину моего мира, заполняя собой всё вокруг, если смотреть исключительно наверх.

Вспоминал маленькие пухлые губки, так похожие на бутон нераспустившейся розы из дедушкиного райского сада.

Чудился мне запах длинных пушистых волос цвета золотого песка, дождём рассыпавшихся по тонким нежным плечам.

О, Боги, за что мне всё это наказание?! Я же должен ненавидеть бестию, а не выходит. Вот так вот просто, не получается…

* * *

Утром встал жутко разбитый. На кухне тётушка уже чаёвничала с Янкой, которая при виде меня, с наглостью, достойной лучшего применения, тут же попыталась подколоть. Честно говоря, мне настолько наплевать на эту рыжую недоросль, что даже отвечать в том же духе не хотелось. Отмахнулся от неё как от назойливой мухи, отчего рыжую воительницу аж перекорёжило. И поделом.

И вообще, сейчас вчерашняя затея с моим участием в уничтожении нечисти стала казаться ужасно глупой и неправильной. Ну какой из меня нечиборец? Да и компания больше не внушала доверия. Не нравится мне эта рыжая нахалка, хоть убейте. Уж слишком фанатично горят её глаза, а фанатиков я боюсь так же сильно, как и людей ни во что не верящих.

— Они в городе, — доложила Янка, раскладывая на столе карту местности.

— Откуда знаешь? — я лениво размешал овсянку, которую с детства не перевариваю.

Но только у тётушки моей не забалуешь, тоже фанатка, только здорового питания.

— Разведка, — Янка пожала плечами, и принялась