Хищный. Наглый. Холостой - Алина Ланская

— А Пашка? Он был с нами?

— Кажется, да. Но вы, мне кажется, еще не встречались или только-только начали…

Уже тогда все было видно. Всем, но только не мне. Наверняка и Кальянов все понимал, но ни словом, ни вздохом…

— Не вини себя. — Лисецкая пододвинула ко мне тарелку с канапе. — Ты была влюблена в Пашку, а Савва очень своеобразно показывал свой интерес. Он каждую неделю себе подружку менял. Мне самой со временем стало казаться, что я ошиблась. Ну или ты ему нравилась просто потому, что не реагировала на него как женщина. В тебе даже не было щенячьего восторга, как во мне или Дильке. Мы Савву обожали, хотя и знали, что нам ничего с ним не светит.

— Лурия все знала. Но она не только молчала, она… Савва тогда поехал ко мне на дачу, чтобы со мной быть, а Олеська не дала.

— Припоминаю, да. — Инга смешно наморщила лоб. — Ты уверена, что Баринов тогда хотел с тобой замутить?

— Он так сказал.

— Странно… — протянула Лисецкая и, словно очнувшись, стала набирать себе еду на тарелку. — Извини, голодная как волк. Ты тоже ешь, не пропадать же добру. А сейчас чего Баринов хочет? Он же понимает, что на интрижку ты не согласишься.

— Понимает, наверное. Я запуталась, Ин. У меня вся жизнь в тартарары летит. Мне с Пашей всегда было комфортно и хорошо, но стоило появиться Баринову, так он стал меня во всем раздражать.

— Ты вообще любишь Кальянова? Какой, к чертям, комфорт?!

— Да не кричи ты так. Конечно, я его люблю, это само собой разумеется. У всех любовь разная, Ин, у нас с Пашей она всегда была спокойной, умиротворенной, что ли. Без африканских страстей с битьем тарелок и поножовщиной.

— Он никогда до тебя не дотягивал. Я про Кальянова, если что. — Инга взяла в руку наполненный почти до краев бокал. — Вы очень мило смотрелись вместе, это да, но Паша никогда не был мужиком в вашей паре. Извини за откровенность, Кать.

— То, что он не размахивает кулаками и не контролирует каждый мой шаг, не делает его тряпкой! Я с детства ненавижу властных мужчин!

— Только целуются они классно, да? — Инга громко хихикнула. Мне же захотелось отобрать у нее бокал. Или как минимум добавить в него минералки.

— Не смей никому проговориться!

— Да я молчать буду! Мы же подруги, и я очень рада, что ты наконец-то видишь не только своего Кальянова. Да и Паша вовсе не такой наивный ромашка, как тебе кажется, Кать.

— Он хороший человек. Очень хороший.

Инга криво улыбнулась, но продолжать не стала. Я же собралась с духом и выложила ей наш недавний разговор с Олесей.

— Надо же, как Викинг ей запал в душу, я и не думала, что она до сих пор по нему сохнет. — Лисецкая поджала губы. — Не ожидала такого от Олеськи. Она у нас девка эгоистичная, себе на уме, но… Что делать будешь, Кать?

— С Олесей? Да ничего. Но вряд ли ты меня с ней увидишь вместе.

— Закончилась дружба?

— Ага… — Я вздохнула. Как же не хотелось верить самой себе. Ненавижу разочаровываться в людях.

— Я на твоей стороне. — Лисецкая отсалютовала бокалом. — Она не должна была вмешиваться. Как и я.

— В смысле — как ты?

— Да… неважно. Кальянов твой очень неплохо осваивается, — перевела разговор Инга. — Мы же рядом сидим, так вот: он успел перебрататься со всем нашим отделом, в эйчаре обаял Светку Минину, ну и Диля у него весь день на посылках бегала. В общем, я смотрела на этот цирк и восхищалась Пашенькой.

— Судя по твоему тону, ты ему завидовала! — Я рассмеялась. — Пашку любят в компаниях.

— Иногда даже слишком. Все, кстати, в курсе в офисе, что его взяли по протекции Баринова.

— Я по-прежнему считаю, что Пашка зря согласился. Он, к слову, хочет, чтобы его к нам в маркетинг пересадили.

— Спорю на подарочную карту «Рив Гош», что Савва этого не допустит. Я не знаю, что в голове у Викинга, Кать, но, может, стоит уже отпустить свою синичку?

— Почему ты так не любишь Пашку? Вроде вы с ним не ругались.

— Не ругались. — Инга кивнула. — Дай себе шанс с Бариновым, Кать. Я понимаю, что это, наверное, капец как страшно с таким, как он, но Савва того стоит. И ты тоже!

Я потянулась к сумке, в которой только что раздался звук от принятого на телефон сообщения.

«Я немного задержусь, Кать. Не жди меня, ладно? Ложись без меня».

— Что там? — Вытянула шею Инга. — Баринов шлет «спокойной ночи»?

— Нет. Слушай, а можно я совсем обнаглею и напрошусь к тебе на ночь? Не хочу ехать домой.

Инга давно спала, а я все ворочалась в своем кресле-кровати. Оно было вполне удобным, раньше после наших веселых посиделок я вырубалась на нем за минуты. Сейчас уже далеко за полночь, а сна ни в одном глазу.

Я не могла их не сравнивать — Пашку и Савву, хотя прекрасно понимала, что это неправильно. Они слишком разные, у каждого свой букет достоинств и недостатков. Пашка привлекал своим постоянством: за четыре года он ни разу не дал мне повода ревновать, для него не существовало никаких других женщин, кроме меня. Всех девиц Баринова за это время я и не упомню. Кальянов — мягкий и простой, немного эгоистичный. Савва — язвительный, властный и очень сложный.

Равнина и вулкан.

Чему я точно была рада, так это тому, что не поехала сегодня домой — меня коробила сама мысль, что нужно будет ложиться в постель с Пашей после сумасшедшего поцелуя с Бариновым. Может быть, эти сутки сильно ничего не изменят, но я взяла себе небольшой тайм-аут.

Я перебирала в голове весь прошедший день, анализировала каждое его слово, каждую эмоцию снова пропускала через себя. Но в душе лишь росло горькое сожаление, что я была так слепа в универе. Скорее всего, у нас с Саввой ничего не получилось бы, я все равно выбрала бы Кальянова, но точно не считала бы Баринова последним мерзавцем. Может, лучше бы понимала его.

Утро не принесло особого облегчения, но рефлексировать времени не было. Мы с Инной снимали жилье довольно далеко друг от друга, так что пришлось торопиться к себе домой, чтобы успеть переодеться и приехать на работу вовремя. На часах было полдевятого, когда я открывала дверь нашей квартиры.

— Паш! — позвала я Кальянова, но ответа не услышала. — Ты дома?

Тишина. Странно. Неужели он так рано выехал? Я набрала Кальянову, он ответил почти сразу:

— Доброе утро, Катюш. Проснулась?

— Привет! Я не только проснулась, я уже дома. Осталась на ночь у Инги. А ты где?

— Я? На работу еду. У меня очень много работы.

— Ты хоть завтракал? — Я заглянула в холодильник — утренний йогурт Кальянова стоял нетронутым.

— Нет, не успел. Возьму кофе у офиса, мне сказали, здесь отличная кофейня. Давай днем поговорим, ладно? Тут такая пробка… мне неудобно.