Люди с солнечными поводьями - Ариадна Борисова

– Даром кормить! – возмущенно взвизгнула Кэнгиса. Улучив время, когда муж погрузился в тягостные раздумья, она торопливо сунула в рот большой рыбный кусок.

Измученный вечной нуждой и бескормицей, старшина силился прогнать назойливо лезущую в голову пословицу. Пословица была о слабой памяти берущей руки и жадной памяти руки возвращающей… Аймаки Элен давно закрыли перед сытыганцами двери. Воинское селенье было единственным, куда люди Никсика ходили побираться. Там их никто не гнал. Ответственный за довольствие сердобольный мясовар Асчит непременно наполнял корзины горемык какой-нибудь едой. Делился последним даже в Голодный месяц, когда все кругом страдали от недоедания. Ни разу не случалось, чтобы Хорсун, по обычаю, не отослал соседям долю из охотничьей добычи. И он был щедр. Поэтому «дань», те несколько крупных рыбин, которые Никсик во время удачной летней ловли изредка отдавал Асчиту для стола воинов, была лишь посильным отдарком и остатком былой гордости.

Бессильная злоба и неистовая зависть к счастливому багалыку давно копились в сердце старшины Сытыгана. Душили его все сильнее год от года, мучительно искали выхода и наконец прорвались.

– Считайте, что ваши беды закончились, – сказал Дэллик, глотая прокисшую рыбу вместе с мягкими косточками. – Отныне вы будете свободны, потому что Сордонг, – он сделал легкий кивок в сторону старика, – обещает помочь. Бывает, что и у двуногих рождаются герои с сердцем, болящем о ближних больше, чем о себе. Кто же еще вас поддержит, как не он – могучий шаман, надежда рода!

Старик встрепенулся. Помешкал и неопределенно кивнул.

Сордонг раздражал Никсика. Вел себя высокомерно, позвякивая никчемными побрякушками. Рыбы не ел, прихлебывал лишь болтушку с мучицей из сладких корней камыша, брезгливо шевеля тонкими ноздрями крючковатого носа. «Надежда рода» – ха-ха! Должно, с три короба наплел чужеземцу выживший из ума отшельник. Запамятовал о главенстве старшины в аймаке!

– Пусть обещает тот, кто хвастать могуч. Будем рады съесть голову сулёного тайменя на будущий год, – фыркнул Никсик негромко.

Ошеломленный обидными словами, Сордонг промедлил и не успел подобрать достойный ответ. Дэллик опередил его. Сердечно положил руку на костлявое плечо старшины и объявил:

– Не повезло в этот раз Хорсуну! С помощью духов и вновь пришедшей великой силы шаман уничтожил вашего обидчика и все его войско, когда они возвращались с охоты с тушами жирных оленей. Это Сордонг вызвал страшную бурю, чтобы земля разверзлась под ними и в пропасти поглотила!

Никсик поперхнулся и часто заморгал глазами, но удивился меньше, чем ожидалось. С сомнением покосился на замершего Сордонга. Тот неподвижно уставился в пол.

– А мясо? – пролепетала Кэнгиса. – Жирное оленье мясо тоже упало в пропасть? – Глаза женщины блеснули. Она едва успела подхватить языком выпавшую изо рта нитку слюны.

«Кэнгиса безумна, – в панике думал Сордонг. – Никсик безумен, если поверил наглой лжи Дэллика. Да и я тоже! Как я мог согласиться на новое душегубство?!»

– Мясо лежит недалеко от Диринга, – успокоил странник. – В заставе осталось всего два воина, женщины и дети… Здоровые женщины, – уточнил Дэллик потише, повертываясь к уху Никсика. Тот как раз сердито зыркнул на распустившую слюни жену.

– И что же?

– Надо напасть на заставу под покровом ночи, пока в долине не знают о том, что дружины больше нет, – напрямик сказал гость. – И не скоро узнают, ведь мертвых тел ботуров не найти на Срединной земле. Можно налететь под видом разбойников барлоров. После слух распустить, будто пропажа войска – тоже дело их рук. Пусть ищут по лесу волчий ветер! Забрать свое богатство, присвоенное наказанными за нахальство и жадность негодяями, – разве это неправильное решение? Если не сделать так, потом другие люди все разберут себе. Тогда вам опять ничего не достанется.

– В-верно, – помедлив, согласился заикающийся от волнения старшина и с подозрением оглядел Дэллика: – А тебе-то, чужак, какая с того корысть?

– На торгах в Эрги-Эн увидел я жену Хорсуна, белоликую Нарьяну, – признался странник, потупившись. – С тех пор забыть ее не могу… Да и вашему роду хочу помочь по зову души. Другу моему, великому шаману Сордонгу, подсобить не мешает, восстановить справедливость.

– Так ведь Нарьяна брюхата, – встряла Кэнгиса.

– Потому, думаю, и не пойдет со мной сразу. Но ждать, пока она опростается, пока узнает о смерти Хорсуна, у меня времени нет. А тем более нет терпения томиться год ее положенного вдовства. Надо возвращаться обратно. Это и есть моя главная корысть – я хочу под шумок Нарьяну похитить…

* * *

Никсик ушел и скоро вернулся с четырьмя мужчинами. Сняв шапки, они – пучеглазый, курносый, ушастый и лысый – робко встали у двери, не смея сесть без приглашения. Хоть и бедным казалось жилище старшины, оно было все же зажиточнее их совсем уж нищих тордохов. По тому, как родичи шептались и со смятением поглядывали на него и чужеземца, Сордонг понял, что Никсик успел им все рассказать.

– Значит, духи вернулись к тебе? – осмелился спросить курносый после того, как все уселись и выдули по чашке кипятка с вязкой мучицей.

– Да, меня снова выбрали духи, – с угрюмым вызовом подтвердил старик. Его подстегнуло недоверие, мелькнувшее во взгляде курносого.

– Покажи им, – подтолкнул Дэллик. – Покажи, каким ты стал великим!

Сордонг не спеша вышел на середину землянки. Бросил в угасающий очаг пучок белого конского волоса и вересковую ветку. Пробурчав невнятные заклинания, согрел бубен. Любовно погладил каждый из девяти рогатых бугорков. Подул в перья ворона, прикрепленные к обечайке, чтобы высоко летать над Великим лесом, в перья совы – для бесшумного полета…

Мужчины тихо переговаривались в углу.

– Совсем спятил этот лживый дурак, – вдруг ясно послышался чей-то быстрый язвительный шепот.

Старик обернулся, изумленный, пробежал яростным взором по вытянутым в почтительном ожидании лицам. Заметил холодно смеющиеся глаза Дэллика. Тот, конечно, тоже усек, как родичи поносят своего же шамана. Самого почтенного человека в роду… Как?! Эти смердящие ублюдки смеют называть лживым дураком его, Сордонга?! Горячая кровь гнева бросилась в голову старика. Отшатнулся – словно острие батаса направили ему в сердце!

Какое-то подобие сострадания и вины он еще испытывал вначале. Но теперь стало понятно, что погрязшие в пороке подлые люди едва ли не в глаза над ним насмехаются. Все порывы жалости и страха улетучились, будто дым на ветру… Что с того, если аймак вымрет? Его и так уже почти нет. Род растлен, запятнан, опозорен! Пусть он сгинет. Пусть злополучные исчезнут, подобно утреннему туману! Сордонг останется один, зато – великий… Может, это нужно дару, чтобы великий шаман остался один в роду? Ну что ж, за обладание самым желанным на свете – джогуром – Сордонг отдаст и эту плату… да! Сполна отдаст ее страннику Дэллику. Да хоть самому правителю Нижней земли, чье имя никто не смеет произносить!