Ковчег Судного дня - Дмитрий Захаров

— У тебя были сообщники, Роберт?

Человек дернулся всем телом, словно его ударили током. Он поднял налитые кровью глаза.

— На кой черт тебе это сдалось?! Мы оба знаем, чем все закончится!

Мария обвела взглядом гостей и протянула руку в сторону Никиты.

— В чем дело?! — Никита вертел головой. — Это ошибка!

Алекс вразвалку направился к бородатому ягеру. Он добродушно улыбнулся, напоминая уставшего парня, который хочет посидеть с приятелем и распить пару баночек пива после тяжелого дня.

Никита кинулся к Рюмину, вцепился в его плечи.

— Братишка, прикрой меня! Она тебя послушает! Прошу тебя! Ты — человек новый, ты особенный, слышишь?! Она послушает тебя!

Павел с трудом разжал цепкие пальцы.

— Я тебя не знаю…

В глазах ягера застыл беспредельный ужас. Он рванул вон из зала, но отскочил, напоровшись на кулак чемпиона, как резиновый мячик от стены. Удар пришелся в корпус, будто лошадь лягнула. Глаза затуманились, однако наркотики и алкоголь сделали его невосприимчивым к боли. Он, прихрамывая, подбежал к Рюмину.

— Паша-а-а!!! Ты не такой, как они! По-моги-и-и!!!

Звонкий голос бился под высокими сводами зала. Павел отвернулся к стене. Ему нельзя вмешиваться. Он открыл конверт без спроса. Он на испытательном сроке.

— Пошел к черту! — процедил он сквозь зубы.

— Нельзя-а-а!!! — под высокими сводами здания, разносился громким эхом отчаянный вопль. — Нельзя!!!

Он закричал так пронзительно, что звук голоса мог раздробить каменную породу. От удара в солнечное сплетение икнул, умолк и только безвольно мотал головой, опираясь на руки палачей. Павел поймал молящий взгляд. Один глаз закрывала налипшая челка, другой был налит кровью, в нем сквозило отчаяние и смертельная тоска.

— Попроси за меня, Паша… — Он уже не говорил, а скрипел, будто у него внутри сломался какой-то сложный механизм речи.

Павел посмотрел на хозяйку, ее лицо было холодно, непроницаемо и бесстрастно, как лик прекрасной статуи.

— Я с ним незнаком!

Коралловые губы тронула улыбка. «Все правильно! Все так и должно было случиться! Я сам без году неделя в фирме. Почему он обратился ко мне?» Павел посылал мысленный клич к хозяйке, но она равнодушно отвернулась.

— Почему он обратился ко мне? — сказал он вслух.

Его дернула за руку невесть откуда возникшая Юлия. У нее была размазана по губам помада, прозрачное платье сползло с плеча.

— Идем отсюда!

Поднимаясь по лестнице, он старался не оборачиваться назад. Он боялся увидеть этот страшный глаз, окольцованный кровавой каймой, услышать душераздирающий вопль.

— Ты забрала пакет с документом из машины? Гронская промолчала.

— Что теперь будет с Никитой?

— Не твое дело, — сухо сказала женщина.

Они поднялись на второй этаж по парадной лестнице, украшенной праздничными плакатами. Юлия распахнула двери в номер люкс, легонько толкнула его в спину.

— Жди здесь!

И ушла, притворив за собой дверь. Павел уселся в кресло, глядя невидящим взором перед собой. В номере было темно и тихо. Он угадал движение рядом, воздух стал холоднее. Запах горелой травы коснулся ноздрей. Ледяные руки тронули его за шею, словно намереваясь придушить. Раскаленные губы коснулись рта, он едва не задохнулся от жара, оранжевые отблески легли на покрывало. Далеко внизу оркестр заиграл популярный мотив, пол содрогнулся от ударов каблуков. Юбилейная вечеринка продолжалась.

Утро после праздничной ночи пришло внезапно. Безжалостное, пасмурное, оно появилось неожиданно, как симптомы гриппа, вместе с телефонным звонком и раскалывающейся головой. Павел с трудом разлепил веки, глаза саднило, немилосердно жгла слизистая оболочка. Горло напоминало пересохшую трубу, днище которой обмотали скотчем. Он очнулся в своем номере. Здесь ничего не поменялось с той поры, как он обосновался у Гронской. Зажужжал айфон.

— Алло…

— Привет, суслик! Как самочувствие?

Высокий голос Гронской просверлил в черепе дырку размером в монету.

— Нормально…

Он уселся в кровати, подложив под спину подушку в виде валика. Спал не раздеваясь, брючная ткань смялась в гармошку, от рубашки отлетели две пуговицы.

— Прислать за тобой машину?

— Успела соскучиться?

— Опять ревнуешь, Павлик! — рассмеялась Юлия. — У меня был любовник. Страшно ревновал. Говорил, что сломает руки, изуродует лицо, обольет кислотой, если я его брошу.

— Обманул?

— Я сломала ему руку и изуродовала лицо. Мораль? Какой мерой меряете, такой и вам отмерено будет! Но с нами такого ведь не случится, да, Павлик? Ты ведь избранный! Помнишь, как Никитка взывал к тебе о помощи?

Из динамика донесся приглушенный смех и громкий шепот.

— Подожди! Сейчас включу громкую связь.

Послышалась какая-то возня, заговорил мужчина:

— Будь здоров, братишка!

— Привет, Алекс!

— Ты обещал придумать киске имя. Что за кличка — Рекс?

— Идите к черту! — заорал Павел, отшвырнул айфон и кинулся ничком на кровать.

К горлу подкатил ком, он опрометью кинулся в ванную и наблевал в унитаз желтой слизью. Ледяной пот прошиб до печенок, во рту стало кисло, будто трогаешь языком контакты на батарейке. Павел плохо помнил завершение праздника. После того, как Юлия увела его в люкс, наступило забытье, из жизни выпал фрагмент, словно вырвали странички из книги. Участок времени, совпавший с прибытием в отель, был начисто аннулирован. Он рыгнул, тесную ванную заполонил гнилостный запах, будто хирург вскрыл застарелую рану. Он освободился от линз; как прозрачные крылышки насекомого, они беззвучно исчезли в водостоке. Перед глазами все плыло, он едва дополз до кровати, скорчился в позе эмбриона, пытаясь унять озноб. Это не похмелье! Он заболел. Грипп или другая зараза. Сознание мутилось, тело содрогнулось в приступе дрожи, лицо горело.

Он выпростал из-под одеяла руку, набрал короткий номер.

— Отель «Приют»! — приятный женский голос был бодрым и доброжелательным. Так говорят здоровые люди, не задумывающиеся о грядущей старости и болезнях.

— Вызовите врача, — прошептал Рюмин. — Я заболел…

— В самом деле? — удивилась женщина. — Вы приехали под утро и были в полном порядке!

— Скорую помощь! Я заплачу…

Возникла пауза, трубка перекочевала в руку Алекса.

— Медицина тут бессильна, братишка! Ломанешься в клинику, очухаешься в морге. Слухай ухом, хлопец! На столе увидишь солонку, высыпь всю соль, которая там есть в стакан с водой, размешай и махни залпом! Как водяру!