Ковчег Судного дня - Дмитрий Захаров

Павел в замешательстве сжал кулаки. Старик не лжет и не блефует. Он выпьет отраву, и сделка не состоится. Иногда ради принятия решения необходимо импровизировать.

— Мне надо позвонить!

— Или сейчас, или никогда! Решайтесь!

Врач поднес к губам чашку, зажмурился, словно гурман, намеревающийся отведать изысканное лакомство.

— Стойте!

Пульс зашелся в немыслимой частоте, в голове грохотал демонический оркестр. «Я знаю скоростной путь в ад…»

— Ладно! Давайте бумагу!

— Она перед вами! Пишите!

Павел схватил со стола форматный лист, рука ходила ходуном.

— Я, представитель корпорации «Ковчег» Рюмин Павел Алексеевич, гарантирую директору медицинского центра «Мирт» Смолкину Михаилу Семеновичу неприкосновенность его сотрудников… фу, черт! Дурацкое слово — неприкосновенность! — Он умоляюще посмотрел на врача.

— Пишите — независимость, — спокойно сказал тот, продолжая держать чашку на уровне глаз.

— Независимость сотрудников центра от руководителей «Ковчега»… — хладнокровие врача передалось Рюмину. Он быстро исписал лист, с перечислением имен и реквизитов работников центра. Поставил свою подпись и число.

Доктор нацепил очки, внимательно прочел текст.

— Вы — прирожденный бюрократ, молодой человек!

Он убрал бумагу в стол, поставил подпись.

— Держите!

Павел положил документ в папку. Ноги дрожали, зубы выбивали дробь. У выхода он остановился, словно чужая рука толкнула в шею, медленно оглянулся назад. Согбенная фигура врача выглядела маленькой и беззащитной. Он смотрел на дно кофейной чашечки, словно в бездну, будто там была сокрыта вечная тайна жизни и смерти. Павел вдруг понял, если он задержится в офисе еще хотя бы на минуту, то потеряет сознание. Рухнет на пол, как слабонервная девица при виде крови. Он выбежал на улицу, едва не столкнувшись с пузатым дядечкой, выгуливающим фокстерьера. Песик залился истошным лаем, натянул поводок.

— Смотри, куда идешь! — огрызнулся толстяк.

Тридцать минут Рюмин неподвижно сидел в салоне «ауди». Пришел денежный платеж за две успешно проведенные сделки. Сто сорок тысяч рублей и двести двадцать тысяч, с учетом НДС. Неудачник с мамашей стоил на восемьдесят тысяч дороже медицинского центра. Арифметика парадокса. Павел снял очки, закрыл ладонями лицо. Очень хотелось зарыдать, как в детстве, проплакаться, а потом заснуть. Он просидел в машине до девяти вечера. Сегодня в одиннадцать часов ожидается корпоративное мероприятие. Не помешает принять душ и переодеться. А заодно стрельнуть у Гронской кокса.

Он сжимал тугой руль, вокруг искрились огнем окна витрин, а на душе было темно, горько и страшно. Как в могиле.

Ресторан «Палкинъ» находился в историческом центре города. Фешенебельное место, привлекающее внимание богатейших жителей города. Нынешней ночью помещение ресторана забронировала влиятельная организация. С семи вечера на стеклянных дверях появилось объявление:

«Приносим извинения посетителям, мы закрыты на мероприятие!»

Шторы на больших окнах были наглухо задернуты. Начиная с двадцати одного часа дружно работали эвакуаторы, увозя оставленные без присмотра машины. Вскоре начали прибывать приглашенные гости. Старожилы не помнили такого скопления машин бизнес-класса в одном месте! Прибыл наряд ОМОНа, дюжие парни в защитных костюмах выстроились вдоль проспекта.

Павел приехал к Гронской в начале десятого вечера.

— Поспеши! — бросила женщина с порога. Все ее одеяние составляли цепочка на шее и заколка в волосах. — Машина придет через двадцать пять минут!

В квартире сладко пахло марихуаной, на диване развалился бородатый юноша. Он успел познакомиться с молодым человеком, которого при первом наблюдении окрестил наркоманом. Звали его Никитой, присутствие в комнате обнаженной девушки вызывало у него такие же эмоции, как если бы без штанов разгуливал орангутан. Никита идеально разруливал сложные ситуации при сделках с представителями сексуальных меньшинств. За маской циника скрывался обычный паренек, волею случая вовлеченный в работу корпорации. Прикрыв от наслаждения глаза, он затянулся самокруткой.

— Мир дому сему! Хошь дунуть?

— Ты на обторченного кролика похож, — сказал Павел.

— Забористая дрянь!

— Чмо ты, Никитос, — добродушно сказала Юлия, застегивая золотой браслет. — От твоей отравы занавески провоняли.

— Усохни, шмара, — беззлобно ответил Никита.

Павел скинул пиджак. Он мечтал растянуться на кровати и провалиться в бездонную пучину сна.

— Это мероприятие… Оно обязательно?

Гронская изумленно вскинула глаза.

— Ты шутишь?!

— Шучу, шучу… В душ успею?

— Бегом!

Гронская примеряла перед зеркалом платье. Павел замялся, не решаясь говорить в присутствии постороннего человека. Неплохо изучившая характер бойфренда, женщина нетерпеливо топнула каблучком.

— Говори, что хотел!

— Ты сегодня кокс употребляла…

— Браво! — хлопнул в ладоши Никита. — Сдай эту сучку ментам!

— Заткнись! — грубо сказала Юлия. — Ну, балуюсь иногда. Дальше что?!

— Кокаин — запрещенный наркотик… — неуверенно проговорил Павел.

— Добро пожаловать в мой мир, сладенький! — пропел Никита.

Юлия сузила глаза.

— Ты будешь следить за мной?!

— Может, он хочет попробовать? — встрял Никита.

— Тебя не спрашивают! — огрызнулся Павел. Все навалилось разом — и усталость, и душевная отрыжка после общения с доктором.

Гронская подошла вплотную, обвила его шею длинными руками.

— Хочу, чтобы ты знал, малыш! Должность ягера — это билет в один конец. Обратного хода не бывает.

— Как у Марины Родченко?!

— Надо же, запомнил, умник!

Юлия превратилась в разъяренную кошку. Того и гляди смажет когтями по лицу.

Павел глубоко вздохнул и выпалил на одном дыхании:

— Я открыл сегодня пакет, чтобы посмотреть содержимое документа!

— И что там оказалось?

— Ничего! Пустой лист с подписью и печатью.

— Лажа… — хихикнул Никита. — Тебя нагрели, чувачок!

Гронская провела ладошкой ему по лицу.

— Ты — самое удивительное приобретение хозяйки, Пабло.

Она подошла к туалетному столику, достала из ящика серебряную шкатулку, аккуратно высыпала на зеркальце кучку белой пыли, протянула свернутую в трубочку стодолларовую купюру.